Уж не знаю, куда меня занесли бы мысленные метания, но в дверь решительно постучали. А когда я открыла, за ней оказался серьезный Алекс.
Как говорится, легок на помине.
— Нам в лазарете сказали, что ты уже в комнате, — спокойно произнес он, а затем нерешительно спросил: — Можно войти?
— Да, конечно. — Я посторонилась.
— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил сосед Марка, окидывая меня внимательным взглядом. — Смотрю, ребро залечили… А морально как?
— Да в порядке я, — скривилась в ответ. — Только злая очень.
— Я, наверное, тебя сейчас еще больше разозлю, — вздохнул Алекс, сев на единственный стул в моей спальне. — Думаю, ты знаешь, зачем я пришел.
— Просить за Лиару? — Я удобно устроилась на кровати, подогнув под себя ноги бабочкой.
— Да… — Он опустил глаза. — Я понимаю, что это нагло с моей стороны, но… Поверь, если ее отчислят, это будет трагедия. Не только для нее, но и для меня тоже. Ты не представляешь, какое чудовище ее отец.
— Наслышана, — ровным тоном отозвалась я. — Но ты же понимаешь, что ее вина огромна? И если уж по-хорошему… Почему здесь сидишь и просишь ты, а не она? Ты ни в чем не виноват, в отличие от твоей невесты.
— Она придет, чуть позже, — тяжело вздохнул сосед Марка. — Я просто… обещаю, что больше она не доставит тебе никаких неприятностей. Я собираюсь лично за этим проследить. В конце концов, доля вины лежит и на мне. Это я ее так разбаловал.
— Что? — Я не поверила своим ушам. — Ты о чем вообще? Лиара ведет себя как большая часть аристократок, ты-то здесь…
— Глория, — перебил меня он устало, — четыре года назад, когда была заключена помолвка, по настоянию моей сердобольной матери Лиара переехала в наш особняк Она была похожа на забитого зверька, который вздрагивал от любого звука. А стоило немного повысить голос — вжимала голову в плечи и зажмуривалась, ожидая удара. Мне потребовалось долгих полгода только на то, чтобы она научилась нормально улыбаться, а не натянуто скалиться.
От потрясения у меня дар речи пропал. Напрочь. То есть ее еще и били. Замечательно.
Вместе с невольным сочувствием во мне прорезалось раздражение.
Нет, ну посмотрите на нее! Вся такая бедная-несчастная… А я, выходит, злобная ведьма, угрожающая поломать жизнь невинному дитятке. Домкрат мне на ногу, как же хочется плюнуть и пусть сама все разгребает! Почему я должна о ней думать?! Вон Алекс пусть думает, ему по статусу положено!
— Так, все. — Я закрыла глаза и, сцепив зубы, выставила перед собой ладони. — Достаточно. Пусть приходит сама. Точка.
Некоторое время Алекс молчал, а затем осторожно поинтересовался:
— А почему ты так злишься?
— Потому что терпеть не могу, когда мне давят на жалость. — Я окинула его мрачным взглядом. — И начинаю беситься, когда это получается. Я не святая, Алекс. Совсем наоборот. Так что лучше не усугубляй. Передай Лиаре: если ей есть что сказать, у нее в наличии еще полчаса. А потом я закрою дверь и лягу спать.
— Я понял. Прости… — тихо проговорил он и, попрощавшись, ушел.
Грязно выругавшись, я упала на подушку и невидящим взглядом уставилась в потолок.
Святые шестеренки, ну и где справедливость в этом мире?! Почему пострадала я, а последней гадиной ощущаю себя тоже я?! Жизнь Лиары и ее проблемы — не моя забота! Она мне никто, кардан ей в форсунку! Совсем-совсем! Почему я должна милостиво спустить ей сегодняшнюю проделку? Только потому, что ей в жизни нелегко пришлось? А где мозги ее были? В отпуске? А-а-а! Я сейчас себе голову взорву такими мыслями!!!
Когда раздался тихий стук, мне уже было плевать на все. Хотелось только покоя и чтобы от меня все отцепились.
— Открыто, — вяло сказала я, не отрывая взгляда от потолка.
— Я пришла извиниться…
Негромкий голос Лиары заставил меня скривиться, словно я целиком лимон сжевала.
— Извиняйся, — равнодушно отозвалась я, по-прежнему не отрывая глаз от потолка.
Соседка шумно выдохнула, а затем вдруг резко произнесла:
— Знаешь… Я тебя всегда терпеть не могла.
Такое нетривиальное начало даже заставило меня встрепенуться.
Я резко села, переждала, пока пройдут темные круги перед глазами, а затем иронично проговорила:
— Интересный у тебя способ просить прощения, должна тебе сказать.
Она выпрямилась и, крепко сцепив пальцы, с горечью сказала:
— Кому-то все, кому-то ничего… Знаешь, как это обидно, когда ты ценна близким только как имущество, которое можно выгодно продать? И превозносят не твои таланты, а послушность, кротость и умение соблюдать приличия.
Мой ответ не требовался, потому я лишь вскинула брови и изумленно спросила:
— А я-то тут при чем? Тебя послушать, в твоих бедах именно я виновата.
Вымученная улыбка Лиары, каюсь, меня даже испугала. Потому что сделала лицо соседки почти безумным. А ну как накинется? Девушек бить всерьез мне еще не приходилось.
— Три года назад, — вдруг сказала она надтреснутым голосом, — отец заметил, что стараниями леди Колмайер из забитой девчушки я превратилась в красивую девушку, а его знакомые наперебой отвешивают ему комплименты по поводу моего воспитания. И возгордился, словно это его заслуга. И даже начал таскать меня за собой на различные мероприятия, чтобы похвастаться. Мол, смотрите, какая у меня редкой красоты статуэтка. — Ее губы искривились в злой ухмылке. — Ибо человеком он меня по-прежнему не считал… Я принимала это как должное, знаешь ли… Не бьет — и на том спасибо. Даже научилась получать удовольствие от того, что меня ценят хотя бы за что-то. И так продолжалось до прошлого лета, когда на одном из приемов мне не повезло встретиться с твоей бабушкой.
Вот тебе и доброе утро. Теперь уже ба виновата.
— Ты определись… — начала было я, но Лиара так на меня зыркнула, что мой рот закрылся сам собой.
Ладно, так и быть, послушаю, что такого она мне хочет сказать. Ибо чем дальше, тем меньше это все похоже на извинения. Но, простите, моя соседка хоть и дура, но не полная, иначе в Ульгрейм бы не поступила. Значит, вся эта речь имеет цель.
— Мой отец, чтобы ты знала, ее главный противник в Совете, — сочла нужным уточнить Лиара, — и никогда не упускает случай, как он выражается, «показать бабе ее место».
Честное слово, я не собиралась хохотать. Но удержаться не смогла. Святые шестеренки, я бы это послушала! Зная ба и то, как виртуозно она отбривает таких идиотов, это, наверняка, феерическое представление!
— Ну вот, ее реакция на подобное обычно такая же, — меланхолично прокомментировала соседка мой приступ веселья. — А в тот раз отец решил ударить, как он думал, по больному. По детям. Но так как придраться к твоей матери после того, как она вышла замуж, было сложно, целью он выбрал тебя.
