а ее добыть надо. Нельзя оборотню оставлять.
— Наоборот, у оборотней брошь будет находиться в целости и сохранности. Тем более с таким трудом она им досталась.
— Отдадут твои оборотни талисман Аделю и пропала наша Регина!
Владимир, услышав эти слова, остановился.
— Говори, всё, что знаешь, рассказывай. Я к тебе относился как к несмышленышу, а ты, похоже, в курсе всех дел.
— Я бы больше знал, если бы Регина давала больше свободы, — виновато ответил чертёнок. — Она же как настоящая мамка следит за мной, не даёт лишнего шагу сделать. Всем бы такую маманю.
— Какая она тебе маманя? Скоро ты вырастешь и обратно вернёшься к родной мамке.
— Даже не жди, па, мне и с вами хорошо. Так не говорят, но я всей душой полюбил Регину, маманю свою, что теперь готов защищать ее. Да не делай такое лицо, па! Думаешь, среди нас нет нормальных? Кругом сплошь обманщики, грешники и злодеи?
— Да, так и думаю. Может, парочка найдется среди вас приличных... Домовой Сема или Калика.
— Есть нормальные среди нас. И я таким захотел стать. Ты мне не доверяешь, но ради Регины, поверь, я это сделаю.
— Что сделаешь?
— Найду староведов раньше всех!
Владимир оторопел второй раз.
— И как ты это сделаешь?
— Нужен талисман. Один ты профукал — его Адзула прямо у тебя из рук забрала! Второй есть у оборотня. Ещё один у Кешбека был.
— У Кешбека? Он старовед?
Чертёнок выругнулся.
— Регина нашла в колодце перстень, ты отдал его Кешбеку и забыл. Надо выяснить, куда он дел талисман.
— Регина нашла перстень... я отдал Кешбеку... Не понимаю, о чем ты говоришь, но раз дело обстоит так, идём спрашивать у него.
Чертёнок опять принял вид ребенка. Он пустил слюну изо рта и начал старательно выдувать пузыри. Владимир не мог поверить игре чертенка, но тот хорошо старался. От прежнего него в детском ангельском личике ничего не осталось.
Во дворе их встретили дети Кешбека. Девочки и мальчики вяло играли в мяч, но завидев чертенка повеселели. Дети забрали его и уволокли куда-то за дом, пообещав, что вернут Сэма целым и здоровым. Кешбека Владимир нашел на чердаке в бане.
— Брат, разговор есть.
— Погоди, пока занят.
Кешбек пыхтел, чем-то усердно занимаясь. Наверху гремела металлическая посуда, стук топора и тихие повизгивания. Вскоре всё утихло и Кешбек с дуриликом во рту спустился вниз.
— Уленбек, скотина оканная, всё сопротивляться пытается. Засохнуть должен был уже давно, а нет, не дождешься, гад сочнолистовой. На, держи, свежачок.
Кешбек протянул Владимиру дурилик. Тот заныкал сигарету за ухо.
— Помнишь, брат, как Регина как-то в домике у ведьмы нашла перстень? Было такое?
— Нет, конечно. Или было, но я не помню.
— Вот и я не помню. А чертёнок говорит, что было.
— Кто? Подкидыш что ли говорит? — Кешбек громко усмехнулся. — Ну-ну.
— Серьезно, я не шучу.
— Я могу поверить в то, что он говорит, но явно не то, что тебе послышалось.
Кешбек хорошо затянулся и выдохнул.
— А вот сейчас можешь рассказать ещё раз, теперь я поверю.
— Нам надо найти перстень, который Регина когда-то нашла в доме у ведьмы.
— Все равно хрень собачья, — подумав, выдал Кешбек.
— Перстень должен быть! Я отдал его тебе на хранение!
— Охо! А вот тут ты точно бредишь, брат! Уж врученное мне богатство я точно бы запомнил. А ты кроме сухого куска навоза ничего и не дарил мне. Но ты не думай, брат, я не в обиде. Вот если бы у нас не было экскурсий, мы бы зарабатывали на туристах и ты бы не делился чаевыми... Хех, чаевые! Что за слово! Вот тогда бы да...
— Подожди! Останови свой поток! Что за кусок навоза?
— Мы его отобрали у Регины, когда нашли ее в колодце.
Владимир задумался.
— Кусок навоза — не помню. Было темно. Что-то я отбирал у нее, да, но мне показалось, это был камень. Такой твердый и тяжёлый.
— Мне тоже эта хрень показалась камнем. Я чего-то забылся, притащил ее домой и бросил. На утро хатын разоралась: «Что за кусок ты притащил?! Дети кусок разодрали, сами вымазались и все испачкали!». Получил я знатных люлей и пошел баню топить. С собой этот кусок прихватил. Ну, мало ли, вдруг чего полезного в нем есть. Может, скурить его можно. Мало ли чем старуха по ночам баловалась в лесу. Не просто так она травки собирает. В общем, сижу в предбаннике, разбираю кусок. А он разваливается, воняет не пойми чем. Уленбек очнулся от вони, орать начал и щупальца тянуть. И думаю, а кой черт мне это сушеное нечто? У меня тут Уленбек не обузданный, так и хочет, чтобы я ему листики обрезал и скурил, а я копаюсь в ежином говне. Бросил кусок и залез на чердак.
Кешбек улыбнулся, вновь затянулся и замолк.
— А дальше? — нетерпеливо спросил Владимир.
— А дальше всё. Накурился и спать лег.
— А как же баня? А кусок где?
— А куда баня денется? Если убежит, то вместе со мной. А про кусок я больше не вспоминал.
— Тогда он где-то здесь должен быть?
Кешбек с Владимиром посмотрели себе под ноги, но кроме всякого сора ничего не увидели. Они обшарили углы, заглянули под старые половики и осмотрели бочки с водой. Ничего не обнаружив, они вышли из бани и обошли ее. Поиск ни к чему не привел. Кусок исчез.
— А я так и не понял, перстень должен был оказаться внутри этого куска навоза?
— Наверно. Откуда я знаю?
— Знаешь что? Тебе чушь в уши льют, а ты ведешься как баба. Ты бы перестал слушать нечисть, она тебе явно добра не желает. Либо обманет, либо жестоко пошутит. Ну, серьезно, кто станет прятать кольцо в навоз и зарывать его на дно колодца? Там же вода.
— Ага, была когда-то, — со вздохом ответил Владимир, он окончательно запутался. — Я уже не знаю, кому верить и кого слушать. Регина собирается стать ведьмой, Гузель говорит, что староведов надо искать, хоть из-под земли. Чертёнку нужны эти непонятные украшения для ритуала...
— Угомонись, брат, — прервал его поток слов Кешбек. — Тебе надо упорядочить мысли и сразу станет всё ясно словно солнечный день.
