Торговля с самого начала пошла бойко, только успевай, поворачивайся. Я торговала с прилавка, Кондрат - с телег. Потом мне помогала присоединившаяся Вера. Сказала, что хозяин чайной рысью побежал на конюшню за лошадью, скоро будет. Брали все. Распробовали и наших курочек и поэтому покупали не чинясь. По первости удивление вызывали овощи, особенно, когда для пробы из одного жбанчика доставали и нарезали маленькие огурчики в маринаде. Как удивлённо сказал один из чиновников уездной администрации.
-Это ж как такую микробу есть только?
Но, похрустев твердым, плотным огурчиком, признал несомненные достоинства продукта и купил себе несколько жбанчиков. Так же и с другими товарами. Вначале удивлялись, попробовав, покупали.
Примчавшийся на своем аргамаке хозяин чайной тоже вначале опробовал новинку в виде зефира и печенья, затем готов был с возмущением забрать и тот товар кондитерки, что лежал у нас на прилавке для розничной торговли. Ирис от Нади ему тоже понравился и ещё он дополнительно приобрел у нее десяток жбанчиков свежего меда. Предложил и Надюше подписать с ним договор на поставку меда, ириса, вареньев на меду к нему в чайную. Мы обещали заехать после торговли.
Что, в общем, и сделали. Ещё я выкупила у аптекаря оставшийся агар, удивив его до глубины души. Хотя я и поручила Андрею, купить сей продукт и в Смоленске, авось он там дешевле и заглянуть на скотобойню - вдруг там уже вываривают желатин? Хотя надежд на это мало было.
Дальнейшее наше пребывание в Вязьме прошло спокойно, так же спокойно мы и добрались домой. Что даже удивительно. Расторговались мы с хорошей прибылью, что не могло не радовать нас. Все шло хорошо, ждали только возвращения Андрея.
Глава 45
Андрей приехал не через неделю, а через десять дней, когда мы с Надей уже все жданки прождали. Я уже просто заставляла себя заниматься повседневными делами, разговаривать и улыбаться людям. Если бы не навалившаяся уборочная страда со всеми ее сюрпризами, я бы, наверное, визжала бы со страху и нетерпения. Последние дни и Надя стала бояться ночевать у себя в доме, поэтому ввечеру ежедневно приезжала с кучером, виновато улыбаясь, говорила:
-Ах, Катенька, я такая трусиха! Все мне чудится, что кто-то ходит вокруг дома, пробует ставни на окнах на прочность. Пока Андрюша был дома, я и не слышала ничего такого, а тут от каждого шороха сердце заходится! Тут намедни наша кошка мышь в коридоре гоняла, так я чуть не обмерла вся! Можно, я у тебя ещё сегодня переночую? Ты такая храбрая, ничего не боишься! И у тебя полный дом людей, и мужчины тоже есть.
Ну как я могла отказать, глядя в круглые от страха глаза перепуганного ребенка? Никак. И Наденька оставалась с ночёвкой и вечером приезжала опять. Ввиду будущего родства мы с ней давно уже перешли на "ты", что прибавило душевности в общении.
В этот вечер мы с ней засиделась допоздна в гостиной, рукодельничали. Точнее, рукодельничала только Наденька, а у меня только путались нитки, и я пару раз пребольно ткнула иглой себе в палец. Наконец, плюнув на все рукоделие в мире и отложив в сторону злосчастный, испачканный кровью, лоскут ткани на пяльцах, я закрыла глаза и, напрягши свою память, я начала пересказывать, как запомнила из книги и фильма, "Три мушкетёра" Дюма. Надя внимательно слушала, ахала, в особо щепетильных местах шмыгала носом.
За окнами давно стемнело и начал усиливаться ветер. Я переживала, лишь бы не началась затяжная непогода. Мы свои поля, которые были готовы к уборке, уже убрали с помощью новомодной жатки и даже некоторые крестьянские наделы. Нынче, благодаря жатке, народу на уборке столько много не требовалось, и я с чистой совестью лишних всех отправила на их собственные наделы. А наделы тех, кто был занят на моих полях, мы им убрали за пару дней. В конце концов, у меня не колхоз-миллионер с необъятными пашнями. И завтра намеревались перебраться на федоткинские поля.
Поэтому я и переживала за погоду, лишь бы не пошли дожди. Но внезапно, сквозь шум ветра мы уловили скрип ворот ограды, стук копыт по булыжнику подъездной аллее, голоса людей у крыльца. Побросав свое рукоделие в сторону, мы с Надей, толкаясь в дверях гостиной, выскочили в холл. Там уже у распахнутых дверей стоял Трофим и входил Андрей.
Мы обе, радостно взвизгнули, кинулись к нему. Я так просто подпрыгнула и повисла на нем, зацепившись, как обезьянка, за одежду. Слезы облегчения и радости сами катились по щекам, я их не замечала, лихорадочно целуя туда, куда дотягивалась. В основном это было пропыленное летнее пальто-крылатка и выпирающий из ворота галстук. Так что все прилично было. С другой стороны на нем висела Надя, так же подвывая, как и я.
Растерянный от столь бурной встречи, да и от наличия своей сестры в моем доме, Андрей поддерживал нас на весу обеими руками и уговаривал отцепиться и дать ему снять верхнюю одежду. Но мы мотали головами и продолжали слезоразлив. Наконец, поняв, что от уговоров толку не будет, он рявкнул вполне по уставу, и мы его освободили. Пока Андрей отдавал пальто и цилиндр стоящему у дверей Трофиму, я вспомнила о своих обязанностях хозяйки и, шмыгая носом, понеслась на кухню отдавать распоряжения насчёт позднего ужина и чая для нас с Надей.
И мы повлекли долгожданного гостя в столовую, куда и был подан вскоре ужин. Мы пили чай, а Андрей ужинал, ухитряясь попутно рассказывать все свои дорожные приключения и хождения по инстанциям в Смоленске. Нас, конечно, больше всего интересовал результат - удалось ли получить опеку или нет. И почему так долго его не было.
Урраа!! У нас все получилось! И теперь Андрей Петрович Заварзин - мой официальный опекун до декабря месяца. Но, как сказал Андрей, дело это оказалось непростым и очень помогло и ходатайство отца Василия перед епархией, и обращение наших светских властей и друзей. А то, что опекун не может жениться на опекаемой - так мы все равно раньше Святок свадьбу и не планировали. К тому времени любая опека надо мной закончится.
Задержало Андрея и то обстоятельство, что пришлось проводить расследование по тому решению об опеке, что осталось у меня в руках после побега дядюшки и его компаньона. Решение это было признано фальшивым, оно нигде не было зарегистрированным. Нашли и "автора" сей цидули. Им оказался мелкий чиновник из письмоводительского отдела губернатора. За небольшую мзду он и сочинил сей докУмент. Забыв напрочь о скончавшемся не так давно епископе, который и принимал участие в заседаниях Опекунского Совета. Зато, к моему счастью, об этом не забыл отец Василий.
Время пребывания в губернии пришлось продлить и для того, чтобы зарегистрировать документ во всех нужных инстанциях. Но теперь уже ни к чему не придраться. Попутно жених выполнил и мои просьбы. Купил агар-агар в аптеках, цена и в самом деле там была ниже, чем в Вязьме. Посетил и скотобойню. Там про желатин знали, но не занимались им - не было спроса. Поскольку Андрей оставил заявку и часть оплаты в виде аванса, то пообещали в течение месяца прислать заказанный товар. Вот и хорошо! В отличие от заморского агара, местный желатин будет все равно дешевле.
Конечно, в ночь я не отпустила своих гостей, оставила их у себя. Только утром, после завтрака, они двинулись к себе в Федоткино. Погода, слава Богу, не ухудшилась, ветер немного уменьшился, гнал по небу небольшие облака, особого тепла не было, но и дождя тоже. Поэтому за коляской Заварзиных пара лошадей тянула нашу жатку, двое обученных обращаться с нею крестьян сидели в телеге, так же как и Яков Семёнович. Надо помочь соседям, тем более что почти теперь все эти земли наши общие.
