Ознакомительная версия.
На обед мало кто спустился вниз, далеко, все-таки двести сорок ступенек, но моя комнатка всего лишь на два условных этажа ниже. Я сбежал торопливо, главное, не самому набить брюхо, у меня теперь есть о ком заботиться, все мы обожаем, если это существо маленькое и дурное: щенок, котенок, попугайчик, черепашка, жена-блондинка…
Налопавшись, дракончик забрался по штанине ко мне на колени, устроился там и, перевернувшись на спину, требовательно подставил под чесальные пальцы белое, как у придонной рыбы, пузо.
Отрастающий гребень вдоль спины очень удобно размещается между моими сомкнутыми ногами, поза очень устойчивая, не свалится, даже когда задремлет, и он блаженно прикрыл глаза плотной кожистой пленкой.
— Спи-спи, — велел я. — Во сне мускулы растут быстрее.
Наибольшего могущества, напомнил себе реалии этого мира, маги достигают в день, когда на небе все три солнца. Наибольшее могущество у демонов, когда на небе все три луны. Но бывает так, что нет ни одной луны. Тогда в полную власть вступает, как говорят во дворе шепотом, Иная Жизнь.
Что это такое, еще не знаю, дальше двора практически не дают высунуть нос, но та единственная вылазка в Зачарованный Лес как-то на меня подействовала, что-то изменила, чувствую. Когда поток магической энергии задевает Землю, маги жадно поглощают ее, кто сколько может, хотя это и чревато, некоторые умирают сразу или через некоторое время, другие же, напротив, перестают стареть и живут очень долго, пока их не убьют запуганные жители.
За дверью послышались тяжелые шаги уверенного в себе человека. Я прислушался, на всякий случай опустил дракончика в шапку, пока еще помещается, набросил сверху чистую тряпку.
Шаги остановились у моей двери, она дрогнула, потом еще раз, кто-то сперва толкнул, потом потянул за ручку на себя.
Я ждал, наконец раздался требовательный стук.
— Кого там несет? — спросил я. — Люди обедают, отдыхивают от трудов праведных и не совсем.
Сильный мужской голос ответил насмешливо:
— А вот стража не отдыхивает. Открывай!
Я поднялся, отодвинул засов и встал сбоку так, чтобы удобнее хватать и отбиваться.
Через порог переступил мужчина в униформе дворцовой стражи, хотя без оружия и доспехов, крепкий и поджарый.
Я ощутил в нем бывалого воина, отступил еще на шаг, следя за его руками. У него каждое движение выдает, что с доспехами и оружием расстался недавно. Может быть, снял перед тем, как подниматься на башню. Но угрозы от него нет.
Он взглянул на меня совсем не как слуга, у тех глаза уже подлые и свинские, а этот прежде всего оценил, с какой руки могу сбить его с ног, как перехватить, уклониться, чем ответить.
И уже потом, глядя с уважением, сказал почти дружески, как равный равному противнику на поле боя после перемирия или перед началом схватки:
— Пойдем. Высокий глерд-лорд изволит взглянуть на тебя.
Я поинтересовался:
— Сколько заплатят?
Он переспросил с интересом:
— Заплатят?.. Ты о чем?
— Ладно, — ответил я со вздохом, — когда еще начнут ценить артистов… Но я только что оттуда! Ну, почти. Смотрели на меня глерды, получали ни с чем не сравнимое неслыханное морально-эстетическое удовлетворение. Глыбокое. И ничего не заплатили за счастье видеть живую легенду!.. Это надувательство. Хотя глерды потому и богатые, что дурят нашего брата. А ты как думаешь?
Он коротко усмехнулся:
— А вот ты о чем… Действительно, непорядок. Пойдем. У моего хозяина ты еще не имел великого счастья быть. И зреть.
— Да ладно, — проворчал я, — подумаешь… Кто, сам королев?
— Увидишь, — отрезал он строже. — Давай быстрее!.. Это что у тебя под тряпкой?
— Под тряпкой? — переспросил я. — Чего под тряпкой? Под какой такой тряпкой? Откуда у меня тряпки?.. Ты на что намекиваешь?
— Шевелится, — пояснил он. — Шебаршится. Вон там.
Я нехотя приоткрыл импровизированное гнездо. Дракончик открыл глаза и сладко зевнул.
— Будущий король драконов, — ответил я настороженно, но и с гордостью родителя. — Воспитаю достойно, будет править миром… драконов и прочих троллей. Сейчас покормлю, и пойдем. Не могу же оставить такое чудо некормленным?
Он поморщился, присел на скамейку, не отрывая от чуда взгляда.
— Да, — согласился он, — это же не человек, тех не жалко, а это животное… Быстрее напихай его чем там у тебя, нас высокие люди ждут!
— А мы бегом, — пообещал я, — как пингвины!.. Это такие толстые ласточки. Летают только с разбега… головой в воду. Холодную. Щас-щас…
Дракончик, хотя только что и поел, снова так хорошо и жадно жрет, что смотреть одно удовольствие. Воин тоже засмотрелся, начал улыбаться, а дракончик слопал два круто сваренных куриных яйца и сожрал кусок жареного мяса, а потом принялся подпрыгивать и ловить меня за пальцы узкой пастью, где остро блестят зубы.
— Все-все, — сказал воин и поднялся, — потом наиграетесь.
Я бегом ринулся к двери, пока дракончик не прыгнул мне на грудь и не вцепился, потом не отдерешь, вдвоем выметнулись в коридор, я поспешно захлопнул дверь, а с той стороны донесся легкий толчок.
— Не головой? — спросил воин заботливо. — А то жалко…
— Грудью, — пояснил я. — Он как сокол уток на лету.
— Грудью можно, — рассудил он, — грудь должна быть крепкой.
Во дворе я ожидал, что направимся к одному из корпусов, что для чистой публики, однако воин молча повел меня к подвальной двери, толкнул дверь, открыто, так же деловито миновал ряды бочек с вином, в конце еще дверь, открыл заготовленным ключом и распахнул.
— Заходи.
Из подвала пахнуло могильным холодом, я вопросительно посмотрел на воина. Опасности не чувствую, а после той страшной ночи, когда свет трех лун творил нечто со мной страшное, я в самом деле начал замечать, кто ко мне нейтрален, а кто относится с ненавистью, что наполняет опасливым восторгом и надеждами, что это свойство еще и подразовьется.
— И… что там?
Он ответил с нетерпением:
— Всего лишь защищенная дорога. Пойдем. Как привел, как и отведу обратно.
— Тебя как зовут? — спросил я.
— Круллос, — ответил он.
— Хорошо, Круллос, — сказал я. — Пойдем. Но если что не так, я тебя и с того света достану.
Он сказал мирно:
— Хорошее обещание. Заходи, нужно запереть.
Я переступил порог, справа от двери горящий факел в металлическом держаке в стене. Круллос задвинул на двери простой засов из деревяшки, а я опасливо смотрел на уходящие вниз в темноту ступени.
Круллос взял факел и, держа над головой, молча начал спускаться первым. Я двинулся следом по слишком широкой лестнице, не по росту здания широкой, сперва несколько пролетов с каменными кувшинами на каждом этаже, потом долго шли по странной галерее с обвалившимися перилами, а далеко внизу слабо мерцает плитами мозаичный пол огромного зала.
Ознакомительная версия.
