То Индрак Молот от всей души шарахнул зачарованной кувалдой. Великий вождь шёл самым последним, по мере сил замедляя продвижение Нъярлатхотепа. Он нанёс ещё удар… ещё… и потолок обрушился, закупоривая коридор грудой обломков. Щупальца, руки и пасти отшатнулись — но тут же налетели с удвоенной яростью, спешно разбирая завал, буквально пробуривая себе проход.
Креол бросил быстрый взгляд на обвал. Он остался один. Архимаг и архидемон наедине в огромном…
— Хабова ма-а-а-а-ать!!! — пронёсся мимо бешеный вихрь.
Вокруг Креола завьюжил худощавый краснокожий вращающий катанами с такой скоростью, что поднялся ощутимый ветер. Логмир отсекал Нъярлатхотепу конечности едва ли не быстрее, чем тот их отращивал, не стоял на месте ни мгновения, каждый раз успевая ускользнуть из-под удара, умчаться в сторону, избежать страшной пасти или щупальца. Великий герой с диким ором бегал по столам и даже стенам, с оттягом резал склизкую колышущуюся массу и поливал Нъярлатхотепа такой непотребной бранью, что тот даже как-то смутился.
И Логмир не единственный остался в столовой. К спине Креола прижалась другая спина — широченная спина цвета эбенового дерева. Глаза Шамшуддина посуровели, пальцы шевелились, словно перебирая невидимые нити, — великий телекинетик закручивал в спирали самый воздух, резал Нъярлатхотепа ментальными лезвиями, комкал посуду в сверхплотные шары, стреляя ими точно пулями.
— Держись, брат! — крикнул Шамшуддин, делая резкий толчок и сминая целый пук щупалец. — Изгоняй эту тварь, а мы прикроем!
— Да его ещё попробуй изгони… — досадливо пробурчал Креол.
Он уже испробовал два изгоняющих заклятия — но толку от них было не больше, чем от ивовой розги. Кто бы ни призвал Нъярлатхотепа на Рари, каким бы методом он ни воспользовался — сделал он это на редкость качественно. Архидемон сидел в этом мире крепко и прочно, как гвоздь в стене, и лишь глумливо хохотал, совершенно не собираясь возвращаться в Лэнг.
Что же тогда — попытаться его убить? Попытаться убить Нъярлатхотепа, бессмертного Посланца Древних?
И как же это возможно сделать?
Вокруг Промонцери Царука творился сущий кошмар. Из всех дверей, из всех окон выползало склизкое месиво, хаотично исторгающее всё новые органы. Всяк, кто оказывался в их досягаемости, сразу же погибал — его хватали, душили, разрывали на части, а затем пожирали десятками пастей.
Судя по всему, Нъярлатхотеп уже заполнил всё или почти всё внутреннее пространство цитадели. На попытки его атаковать он обращал не больше внимания, чем на укусы мух, — любая рана тут же исцелялась, заполнялась бушующей плотью. Архидемон неудержимо расширялся во все стороны, уже заполнив добрую треть главной городской площади, уже прорвавшись на две соседние улицы и раздавив несколько зданий, пожрав всех их обитателей.
Если ничего не изменится, эта мерзкая жуть погребёт под собой весь Иххарий.
— Это же Урод!.. — неверяще произнёс Икталинтасорос, поднимая автоплазмер. — Или у меня глюки?!
— Точно Урод, — мрачно кивнул Моргнеуморос. — Ни хрехта ведь не изменился, сучара, а я так надеялся, что он сдох…
Первым кордоном на пути ожившего кошмара стал Орден Серебряных Рыцарей. Паладины явились самыми первыми, спешились и окружили Промонцери Царука сплошным керефовым кольцом. Лод Гвэйдеон запрокинул голову, мысленно взывая к своим людям, — все, сколько их ни есть в Иххарии, все должны немедля прибыть под стены цитадели, ибо здесь сейчас нужен каждый из рыцарей Пречистой Девы.
Сверкающие мечи с неистовым пылом вздымались и опускались, обрубая каждое щупальце, каждый клочок демонической плоти, замедляя распространение Нъярлатхотепа. Они шинковали колоссальное чудовище на части, крошили его в мелкую капусту, но бесчисленные головы лишь хохотали над их усилиями. Отсечённые части мгновенно рассыпались пылью, во все стороны брызгала вонючая слизь, однако Нъярлатхотеп словно и не замечал потерь.
— Меня бесполезно рубить, идиоты-оты-оты!.. — пролаяли сразу десяток пастей. — Чем больше вы меня раните, тем сильнее я становлюсь-люсь-люсь-люсь!..
По площади скакал конь-зомби с одноруким всадником на нём. Маршал Хобокен уже организовал оборону из расквартированных в городе войск — эйнхерии бились в первых рядах, паля из фузей и работая штыками. Каждую минуту подходили всё новые роты, подтягивали артиллерию — армия бушевала подобно второчу Нъярлатхотепу, только состоящему не из зловонной плоти, а из вооружённых солдат.
— Везите мне пушки!.. — гремел в мегафон Хобокен, носясь прямо между клокочущими щупальцами. — Бомбы сюда, гранаты сюда!.. Огня, больше огня!.. Поспешай, ребятушки, поспешай!..
Маршал подлетел к мучительно заламывающему руки Лакласторосу. Тот тоже отдавал приказания — кричал что-то в рацию, распоряжался снующими туда-сюда мутантами. Плонетцы присоединились к побоищу с особенной яростью — в их глазах стояла такая ненависть, такой неутолимый гнев, что казалось, будто они сейчас изойдут паром. Лазерные лучи ходили ходуном, рассекая всё, до чего дотягивались, прикрывая союзников, обращая клочья архидемона в чёрный пепел.
— Что ж, ваша учёность, где ж тяжёлые пушки?! — на лету крикнул Хобокен. — Едва поспеваем дыры затыкать, поддержка дюже нужна!
— В-всё будет, в-всё будет! — часто закивал Лаклаеторос. — М-мы уже распорядились — сюда движутся бронепехота и танковые в-войска! Немного терпения, наши бойцы в-вот-вот подтянутся!
— Куда нам встать, командарм?! — гаркнул майор Жандидорос из тяжёлого геродерма.
— Туда, голубчик, туда! — махнул рукой Хобокен, указывая на брешь в позиции. — Шибче, шибче!..
Громадные геродермы взяли наперевес тяжёлые плазмометы и гулко зашагали по мостовой, круша ножищами дощатый настил. Всеразрушающие пушки одновременно опустились, накрывая Нъярлатхотепа волной массовых взрывов. Лакласторос при виде этой картины злобненько захихикал и провизжал, размахивая ручонками:
— 3-залейте эту тварь плазмой!!!
На поле боя появились Стальные Солдаты. Повинуясь командам полковника Бегдана, носящего медные наручи-артефакты, горианские автоматы выпустили в воздух настоящий тайфун лезвий-дисков. Их страшные руки-отбойники заработали с немыслимой частотой, разбрызгивая во все стороны куски Нъярлатхотепа. Трёхногие гиганты зашагали вперёд, словно прокладывая туннель сквозь гору.
— ОР-ЩАРУ ТОРЕНИ, — равнодушно грохотали Стальные Солдаты, рубя и кроша всё на своём пути.
— Грах-ха-ха-ха-ха-ха-ха-а-а-а-а!!! — истово разнеслось над площадью минутой позже. Воздух прочертило огненной полосой — затем другой, третьей, четвёртой. Со всех сторон на Промонцери Царука обрушились пламенные ливни, заставляющие сам камень течь жидкой лавой. Огненные бичи хлестали огненных коней, и триста тридцать три возничих-ифрита с громогласным хохотом кружили над полем боя.