Я тоже поднялась, молча следя за кевтом, который двинулся к двери, по пути одергивая свою ужасную рубашку.
— Арельсар? — кевт замер, чуть повернув голову и навострив уши. — При апирском вторжении…
— Испытание искусственного гиперпроводника, — отрезал он, отворачиваясь
Я так и осталась стоять посреди палаты, с нескрываемым ужасом глядя вслед кевту и переосмысливая сказанные пару мгновений назад слова.
"И это было бы оружие Миротворцев".
Ночью на остров налетел шторм. Гром гремел так, что звенели стекла, а молнии освещали комнату, на мгновение вырывая из темноты разведенный мною бардак. Свет отключили в самом начале грозы, и я решила лечь спать чуть раньше, чем обычно, но урчание грома, его мощные раскаты и рев шквалистого ветра, разбавляемые грохотом разбитого стекла или скачущей по аллее жестянки, заставили отказаться от этой затеи. Я села за стол и зачем-то начала перекладывать с места на место тетради и книги.
Месяца полтора назад закончился учебный год. Экзамены я сдала без проблем, да только теперь это мало радовало. У окружающих появился нездоровый интерес к моей персоне, и это несколько осложняло жизнь.
Ко мне относились неоднозначно: одни считали сумасшедшей, другие — обладательницей исключительных способностей с великим будущим, кто-то — полезной, кто-то — опасной. Но с вопросами лезли все, от мала, до велика.
В университете я стала популярна, сказать нечего. Меня доставали и преподаватели, и студенты, просили прокомментировать видео и призывать демона "прямо вот тут". Несколько раз меня публично называли убийцей и требовали отчислить из Университета, отдать под суд и выслать с Прэна. Какие-то активисты даже устроили под окнами управления СБО митинг в мою честь. Арельсар потом целый месяц крутил роман с одной из особо крикливых активисток.
Меня пригласили поучаствовать в нескольких телешоу, и, получив отказ, сочинили душераздирающие истории о моих отношениях с Рахизом, Азаром, Харисом, Хельмой и ещё кучей совершенно незнакомых мне разумных. У одних я оказалась одержимой Тьмой, у вторых — новой пророчицей, у третьих — предвестницей конца света. У меня даже свой фансайт появился, который, однако, быстро прикрыли.
Но что было самым ужасным, так это то, что попавшее в сеть видео сделало меня известной не только в стенах университета. Что там думали о демонах жители других государств, я не знала, но чувствовала напряженность по отношению ко мне орков, гоблинов, негуров и даже эльфов. До выписки за друзьями, как оказалось, гонялась пара-тройка приезжих корреспондентов (Арельсар долго удивлялся, как они смогли получить разрешение на прилет, ибо билеты на Прэн без приглашения не выдавались), но СБО навела порядок и в рядах папарацци.
Никто из руководства университета не брался комментировать происходящее. Шнори упорно молчал, ни в одной из своих речей не упомянув о студентке, вызывающей демонов. Отдувалась верхушка ордена.
Несмотря на то, что о моем высоком КПВ, как и говорил кевт, стало известно довольно скоро, некоторые особо одаренные студенты и жители города не ленились спускаться к Источнику, где устраивали импровизированные шабаши. В сети появилось с десяток роликов с якобы успешными попытками вызова демона, который в лучшем случае оказывался переодетым коллегой "чернокнижника", в худшем — плешивой лисицей. Полиции даже пришлось выставить у Источника круглосуточно действующий пост, чтобы отгонять наиболее активных от "объекта повышенной опасности".
— Дезмон самолично выступил в "Итогах недели", — рассказывал Джеймс, когда мы обедали в столовой после выписки. — Заявил, что Источник подлежит тщательному изучению и находится под контролем миротворцев.
Вниманием меня, действительно, не обделяли. Арельсар вручил мобильный телефон, назвав подарок "благодарностью в содействии делу ордена", и теперь мне названивали какие-то совершенно неизвестные личности и предлагали встретиться или сгонять к Источнику… Один вообще заявил, что он — тот самый демон, которого я освободила, и теперь ему срочно нужно обратно.
Среди всей этой суматохи самым главным я считала то, что огласку не получили мои хилерские качества. Азар, хоть и оказался вовлечен в это безобразие, довольно жестко посылал всех, кто осмеливался задавать вопросы. Если мир заботило, каким образом мне удалось вытащить на свет демона, то меня саму больше интересовало, могу ли я исцелять. Сейчас за мной наблюдал Модес, а хилерские качества проверяла Кэрроу, относившаяся ко мне с прямо-таки материнской заботой.
Несколько раз я пересекалась с Гранто, но обстановка не располагала к беседе, и мы лишь обменивались официальными приветствиями. Профессор будто избегал встреч. Он сильно изменился за прошедшее время — похудел и постарел, а во взгляде появилась болезненная усталость. Один раз мне удалось поймать Гранто у фонтана, возле которого он присел отдохнуть, но профессор, услышав мои вопросы, лишь покачал головой.
— Наука идет своей дорогой, Антея, — произнес он, поднимаясь. — Может, у нас будет время догнать её. А пока — придется подождать. Когда псы спущены с цепи, кошки прячутся на деревьях.
На улице что-то грохнуло, и я, уронив книгу на пол и даже не соизволив нагнуться за ней, вытаращила глаза, уставившись на черный экран ноутбука.
Завтра шторм пройдет, и здесь снова будет тихо.
Герраза уехала домой месяц назад, предварительно назвав меня убийцей и орконенавситницей. Хельма сначала не хотела оставлять меня одну, но, поддавшись уговорам, отправилась на материк, к родителям.
Если бы не Инзамар и Хельма, перед которой я была демонически виновата, наверное, я бы повредилась умом. После "общения" с демоном наступил полный разлад в общении с полями. На одном из экзаменов у меня из носа хлынула кровь, и, если бы не Коэн, я бы рухнула прямо на стол преподавателей. Я не могла справиться с головными болями, резью в глазах и отвратительной слабостью, из-за которой тело казалось чужим и безвольным.
Ни Хельма, ни Инзамар ни о чем не расспрашивали, хотя уж кто-кто, а Хельма имела право знать всё. Чуть позже, когда я немного окрепла и стала осторожно, под присмотром Кэрроу, цепляться за поля, между мной и подругами состоялся откровенный разговор. Инзамар, знавшая о Рахизе не понаслышке, сказала, что я сумасшедшая и безответственная, но демонически везучая.
— Именно так — демонически.
Как-то раз мы сидели у Хельмы в комнате, и, когда дворфийка вышла, Инзамар, сжав мою руку, быстро заговорила.
