— Затекли, — поделился я с ним, — если бы вы могли немного ослабить узел…
— Затекли? — с мнимым сочувствием переспросил он. — Ай-яй-яй… А вот ослаблять узелок я не буду… Не буду… Мало ли что это за собой повлечет. Вдруг в твоей черной голове родятся какие-нибудь черные мысли… Лучше я затяну его покрепче.
Он приблизился и резко дернул за веревки, укрепляя узел. Я сморщился от боли и яростно плюнул ему под ноги. Инквизитор со страхом отпрыгнул.
— Колдовство? — вскричал он. — Нечего тут плеваться… Видишь, какие мысли уже родились в твоей черной голове.
— В моей черной голове? — изобразил я удивление. — Чего это она черная? Я, откровенно говоря, даже не понимаю, из-за чего весь сыр-бор, похоже, меня с кем-то перепутали… Вот притащили сюда, ранили, побили… А теперь еще пытают.
Возмущался я вполне искренне, потому что действительно не мог понять, что в моей манере поведения могло так задеть местных жителей, что моей нескромной персоной решила заняться священная инквизиция.
В тот момент я еще не понимал, что Риан де Руаси был совершенно прав, ему следовало уничтожить меня, пока я еще не переродился и не уничтожил катарскую церковь, а вместе с ней и все остальные религии на объединенных материках, островных и Мастеровых землях, и не покорил народы, включая могучих воинов бескрайних степей, поставленных мной на колени всего за две недели…
Инквизитор усмехнулся моим словам:
— Подобные речи я уже слышал из многих уст, и не раз… Много-много раз… Мне говорили эти слова люди, кажущиеся такими честными, а на поверку оказавшиеся злобными колдунами и ведьмами… Все они пришли в этот мир с темной стороны, и туда же я отправил их после нашей с ними встречи. Так, значит, ты утверждаешь, что живешь в этом городе с самого своего рождения и знать не знаешь, чего это тебя вдруг схватили?
— Ну почему же? Я приехал всего неделю назад… — соврал я, хотя появился в этом городе прошлым вечером.
— Ах, неделю… — Риан де Руаси сложил руки на груди, изобразив нечто напоминающее молитвенный жест. — Давай же проследим последовательность событий… Значит, ты заплатил подорожную, вошел в город?
— Ну да… Точно так.
— А тот самый стражник, что обратился к властям Катара? Он жаловался на то, что его оскорбили действием и ограбили, видимо, он ошибся, обвиняя тебя в черном колдовстве?! — возвысив голос, яростно вскричал Риан де Руаси.
— Совершенно ясно, что он напился и проспал все самое интересное, — ответил я, также перейдя с обычного тона на крик, — это понятно даже младенцу.
— Какому младенцу?! — проорал инквизитор.
— Известно какому!!! — не уступал ему я.
— Ересь, черная ересь! — Инквизитор ухватился за крест и принялся бегать из угла в угол, потом остановился и уставился на меня маленькими угольными зрачками. — И ты смеешь утверждать, что ничего не знаешь о черном колдовстве! Да за подобную ересь тебе надо вырвать язык и отправить на рудники, но так легко ты не отделаешься…
— Чем же я отделаюсь? — поинтересовался я.
Мне действительно было весьма любопытно узнать, какие муки приготовит для меня священная инквизиция. Может, они подойдут к делу с изрядной долей фантазии? Но инквизитор не пожелал делиться со мной своими планами.
— Могу я осведомиться о цели твоего визита в наш город? — Де Руаси взял себя в руки — после упоминания о младенце он немного вышел из себя — и задал этот вопрос уже весьма язвительным тоном.
— Нет, не можете, — решительно ответил я, — это дело государственной важности…
— Вот как, — де Руаси не смог скрыть злорадной улыбки. — Об этом деле государственной важности, — он принялся потирать ладошки, при этом на лице его отразилась совершенно зверская гримаса, — ты мне все расскажешь… все-все-все… только немного позже, в подвалах… ты слышал, колдун, про подвалы инквизиции?
— Что-то слышал, говорят, там у вас настоящий праздник, много эля, женщин, якобы там все узники инквизиции развлекаются вместе со священниками, играют в азартные игры, выпивают, любят доступных женщин самыми разными способами…
— Изыди, грешник! — вскричал инквизитор, снова ухватившись за основание креста на своей шее, его поза стала смехотворной, он весь подобрался, скрючился и смотрел на меня с явственно выраженным ужасом.
— Перекинемся в картишки, святой отец? По вашему лицу видно, что вы уважаете погер… И выпить, должно быть, тоже не дурак… а?
— Прочь, исчадие адских пределов. — Он в ужасе замахал на меня руками и поспешно выбежал, захлопнув за собой дверь.
— И кто у вас этих женщин подбирает, не вы ли… — для верности прокричал я ему вслед… — ну точно он, поглядите, как умчался.
Инквизитор и правда скрылся очень быстро, шаги его стихли в отдалении, а я вскочил со стула и кинулся к окну — решетка, потом к двери — она была заперта.
Я был совершенно отрезан от внешнего мира. Тогда я присел на корточки и принялся судорожно перетирать веревки об острую грань спинки стула. Я очень спешил. Веревки поддавались плохо, но, так как инквизитора не было довольно долго, в конце концов мне удалось с ними покончить. Почти в то же мгновение я услышал его поспешные шаги и, поскольку в дверь могли войти в любой момент, уселся на стул, сделав вид, что раскаиваюсь. Освобожденные от пут руки я спрятал за спиной.
«Это же надо быть таким идиотом! Оставить «опасного черного колдуна» совершенно одного!»
В комнату вошел Риан де Руаси в сопровождении двух огромных палачей, на головах у них были темно-зеленые колпаки с вырезанными отверстиями для глаз.
— Вот он! — Риан де Руаси с отвращением показал на меня. — Это опасный колдун и ужаснейший еретик, я хочу, чтобы он сейчас же был препровожден в подвалы, где вы первым делом вырвете ему язык. — Инквизитор внимательно поглядел на меня, ожидая увидеть ужас в моих глазах, но не дождался от меня такой радости. Тогда он гневно выкрикнул: — Берите его!
Все то время, что он произносил речь, я стремительно шевелил затекшими пальцами, приводя в движение скрытые силы. Де Руаси вдруг замер, вглядываясь в меня: нельзя было отказать ему в наблюдательности. Меня выдавали мои сузившиеся по-кошачьи зрачки и мертвенная неподвижность глаз. Заметив, что происходит что-то необъяснимое, он отпрыгнул назад и проорал:
— Скорее, скорее же, хватайте еретика!!!
В то же мгновение я вскочил на стул и, выбрасывая вперед ладони, сначала левую, а затем правую, плавными движениями, словно собирался вплавь преодолеть широкую реку, швырнул два огненных знака.
Оставляя за собой яркий свет, быстрыми кометами они полетели в заданном мной направлении. Один попал точно в грудь надвигавшегося на меня здоровенного палача — и его отбросило к задней стене, сильно припечатав о каменную кладку, другого лишь слегка зацепило за плечо. Но и этого было достаточно, чтобы знак разорвал кожу и сухожилия, и из раны фонтаном хлынула кровь. Палач закричал, ухватился рукой за поврежденное плечо и попятился к двери. Трусливый де Руаси опередил его, одним скачком он распахнул дверь и нырнул в коридор, а я отпихнул палача и прыгнул следом. Инквизитор мчался по проходу налево, повизгивая, как поросенок, который узнал, что его откармливали на холодец. Выход был справа. Я свернул туда, выскочил из дверей храма инквизиции, очутился на каменной мостовой и помчался прочь…
