В это мгновение у него был такой торжественный вид, словно ему протягивали не амулет, а золотую корону, которую он должен был водрузить на свою жабью голову.
— Спасибо тебе, — демон был совершенно серьезен, — я это запомню. — Перепончатая лапа сгребла амулет, и через мгновение Жаба исчез в языках красного пламени вперемешку с клубами черного, едкого дыма.
В дыру, проделанную телом Каркума, выглянул заспанный жилец с растрепанными седыми волосами:
— Что у вас тут произошло? У меня насквозь пробило гардероб! — Он выглядел действительно потрясенным. — Кто возместит мне убытки?
Я отодвинул его в сторону и осмотрел стену. Она была сделана из картона, хозяин таверны, мерзавец, сэкономил даже на строительном материале. Я прошел дальше. Следующая комната вся была завалена каким-то хламом, ее Каркум тоже пробил насквозь.
Я выбрался в темный зал и сразу же натолкнулся на хозяина, который в задумчивости почесывал лысеющую голову, разглядывая разгромленную стойку. Уничтожив своим телом стойку, бедолага-колдун пропахал носом по столам и воткнулся в стену. Поваленные столики и оглушенные пьянчужки мало кого заинтересовали. В заведении продолжалась пьянка — она началась слишком давно, чтобы прерываться по такой незначительной причине, как чья-то безвременная кончина, пусть даже весьма странная… Подняв на меня глаза, хозяин в ужасе отпрыгнул:
— Ты?!
— Точно, — сурово сказал я. — Хорошо понимаю твои ощущения, я действительно вернулся из ада… куда ты меня отправил… Знаешь, сволочь, в погер я так и не поиграл… Но проценты тебе все же верну. Думаю, ты заслужил не меньше пятидесяти.
Он скакнул в сторону и бросился бежать, но я поймал его за воротник, вернул на место, развернул и хорошенько врезал в челюсть. Пройдоха перевернулся через разломанную стойку и упал на один из столиков, после чего у стола подогнулись ножки и все, кто сидел за ним, вскочили с мест.
— Наших бьют! — проорал кто-то, опуская бутылку на голову соседа…
Послышался свист, улюлюканье, и пьяная энергия внезапно заполнила зловонное пространство таверны, выплеснулась наружу звоном разбиваемой посуды, шлепками кулаков по одутловатым лицам, хрустом ломаемой мебели и костей, тяжелой бранью и криками боли. Я подскочил к хозяину, который поднялся и теперь охал, вытирая рукой кровь с подбородка, и изо всех сил приложил его в нос. Он покатился по полу, угодив кому-то под ноги. Этот кто-то опрокинулся вместе с табуретом, который держал над головой, и ударил меня им по колену.
— А-а-а, — заорал я, наступая ему на спину, и принялся жестоко молотить кулаками всех, кто попадался мне на пути к лестнице, ведущей наверх, — уничтожу сволочей!
У самой двери я обернулся. Побоище развернулось с невиданным доселе размахом, дерущимся удалось разгромить всю северную стену и даже сорвать с потолка светильник, после чего в зале наступила почти кромешная темнота. В этом мраке ослепшие люди впопыхах дубасили друг друга, кто-то бешено ругался, а самые сообразительные уже открыли краны и теперь цедили в уцелевшие глиняные кружки и распахнутые глотки разбавленный эль.
Внезапно вспомнив, что у меня все еще нет денег, а без них в этом городе было очень неприятно существовать, я ринулся назад, пошарил под стойкой и легко обнаружил поднос с монетами различного достоинства. Высыпав их себе за пазуху — потом разберусь с ними подробнее, — я отправился в обратный путь. Действия мои не укрылись от глаз дерущихся. Кое-кто попытался меня остановить, но был сбит с ног. Я уже настолько вошел в раж, что орудовал оторванной ножкой стола…
Наконец мне удалось пробиться к лестнице, ведущей наверх. Я поспешно выбрался из жуткого заведения, выскочил на улицу и вдохнул воздух, показавшийся мне необычайно свежим после зловонного питейного смрада. За моей спиной с сухим треском сломались потолочные балки, и с диким грохотом на головы дерущихся обрушилась крыша. К небесам поднялся целый столб бурой пыли.
Я услышал, как кричат от боли и ужаса задавленные и травмированные досками люди, и быстро пошел прочь, дав себе зарок никогда больше не посещать столь отвратительные места…
Но должен сознаться, что уже через несколько часов не удержался — моральная травма от столкновения с кошмарной действительностью адских пределов была все еще очень сильна — и завалился в подобный же кабачок. Я дважды проходил мимо, пока кружил по городу в поисках чего-нибудь теплого и привлекательного. Но поскольку никто настолько привлекательный, что мог бы привлечь мое внимание, так и не обнаружился, я решил пропустить несколько кружек светлого эля, чтобы ощутить, как сердце перестает биться в аллегро и переходит к темпу ларго.
Кошмар шестнадцатый
Утрата дара
В каждой из спален размещается по две парящие кровати реактивного типа, так что общее их число достаточно для восемнадцати человек. Кроме того, пять из них — двуспальные, на тот случай, если некоторым из вас захочется спать вместе.
— Я отдал специальное распоряжение относительно сожительства сотрудников моей фирмы, — раздраженно заметил Ранкитер.
— Вы — за или против?
— Против.
Филип Дик. «Убик»
Пританцовывая, я следовал вдоль улицы, разглядывал прохожих и посмеивался. Эль творил настоящие чудеса — что за волшебный напиток! — еще недавно я был в самом жутком настроении, едва не стал пищей кошмарного демона с жабьей головой в адских пределах, опасался за свою жизнь и бессмертную душу, а вот теперь мир сделался радужным и замечательно светлым, будто опрокинутый в желудок эль. Все страшное переместилось на второй план, отступило, осталось далеко за горизонтом восприятия, и даже мои мысли о преследующем меня злом роке сделались неотчетливы и неясны — как будто все они растворились в светлом эле. Я шел и улыбался прохожим, а они мне… Особенно усердствовал я при встречах с дамочками. Их мой вид, кажется, тоже впечатлял. По крайней мере, реагировали они бурно. Улыбались в ответ — ах, эти ямочки на щечках и игривые глазки, — подмигивали мне, а самые смелые даже делали ручкой вот этак…
Потом я приметил парочку черноволосых красавиц, которые стояли возле одной из кожевенных лавок и смеялись. То, что поводом для веселья был я, не оставляло никаких сомнений. Я остановился, сделал в их сторону недвусмысленный жест, чем вызвал очередной приступ их веселья. Так мы перемигивались и махали друг другу довольно долгое время. Подходить к ним я совсем не спешил, да и они, похоже, никуда не торопились.
Наконец я решился и направился к ним, широко улыбаясь. Улыбка, впрочем, блуждала на моем лице довольно короткое время. Внезапно светлое чувство оставило меня, мне показалось, что за мной кто-то пристально наблюдает. А потому я стремительно обернулся. Вдоль улицы, расталкивая прохожих, бежали четыре стражника, вооруженные длинными алебардами, и еще один с двуручным мечом, который он уже вытаскивал из заплечных ножен.
