Он помедлил. Это была самая длинная речь, что он произнес за последние годы.
– Ты сказал, тебе, возможно, потребуется приструнить кое-кого. Хорошо, я применю силу к тем, кто попытается применить ее к тебе. Но не стану никого бить ради развлечения или ради выгоды. В тюрьму я не вернусь. Одного раза с меня хватило.
– Тебе и не придется, – сказал Среда.
– Да, – ответил Тень. – Не придется.
Он прикончил свой мед. И внезапно спросил себя, не мед ли развязал ему язык. Но слова фонтаном извергались из него, словно из сломанного огнетушителя летним днем, и даже если бы он захотел, он не смог бы остановить этот поток.
– Ты мне не нравишься, мистер Среда, или как там тебя по-настоящему зовут. Мы не друзья. Я не знаю, как ты сошел с самолета, так, что я тебя не видел, или как ты проследил меня досюда. Но в настоящий момент я на мели. Когда мы закончим, я уйду. Если ты выведешь меня из себя, я уйду. До тех пор я буду на тебя работать.
– Очень хорошо, – отозвался Среда. – Значит, мы заключили договор. У нас соглашение.
– Один черт! – буркнул Тень.
В дальнем конце комнаты Сумасшедший Суини скармливал четвертаки музыкальному автомату. Плюнув на ладонь, Среда протянул руку Тени. Тень пожал плечами. Плюнул на свою. Они пожали руки. Среда начал сжимать ладонь. Тень стал сжимать в ответ. Через несколько секунд руке стало больно. Среда сжал хватку еще немного, потом отпустил.
– Хорошо, – сказал он. – Хорошо. Очень хорошо. Теперь еще один последний стаканчик гнусного чертового меда, и сделка состоялась.
– А мне «Сазерн Камферт» и колу, – крикнул Суини, отрываясь от музыкального автомата.
Автомат начал наигрывать «Кто любит солнце?» «Велвет андеграунд» – необычная, на взгляд Тени, композиция для автомата. Скорее даже совсем невероятная. Но, впрочем, весь этот вечер становился все более невероятным.
Тень взял со стола четвертак, с которым пытался проделать прежде фокус, наслаждаясь ощущением новенькой монеты под пальцами, показал Среде, зажав между большим и указательным пальцами правой руки. Потом он как будто плавным движением взял ее левой, а на самом деле отправил пальцами в ладонь правой. Он сомкнул пальцы на воображаемом четвертаке. Потом взял в правую руку второй четвертак, снова большим и указательным пальцами, и, делая вид, будто бросает монету в левую руку, дал спрятанному четвертаку упасть на ладонь правой, ударив при этом спрятанным в ней четвертаком. Звяканье подкрепило иллюзию, будто обе монеты у него в левой руке, тогда как на самом деле они благополучно остались в правой.
– Что, фокусы с монетами? – спросил Суини, задирая подбородок так, что ощетинилась нечесаная бороденка. – Ну, раз уж дело дошло до фокусов с монетами, смотри.
Он взял со стола пустой стакан. Потом протянул руку и достал из воздуха большую монету, золотую и блестящую. Монету он бросил в стакан, а из воздуха достал еще одну, которую бросил к первой, так что они звякнули друг о друга. Он достал монету из пламени свечи в подсвечнике на стене, а вторую – из своей бороды, третью – из пустой руки Тени, и все одну за другой бросал в стакан. Потом сжал пальцы над стаканом, крепко в них дунул, и из его руки в стакан высыпалось еще несколько золотых монет. Стакан с липкими монетами он опрокинул себе в карман куртки, а потом похлопал по нему, показывая, что там определенно пусто.
– Вот, – сказал он, – вот это я называю фокусом с монетами.
Тень, пристально наблюдавший за ним все это время, склонил голову набок.
– Мне нужно знать, как ты это проделал.
– Я проделал это, – заявил Суини с видом человека, открывающего большой секрет, – стильно и щегольски. Вот как я это проделал.
Тут он рассмеялся, открывая дырки в зубах, и закачался на пятках.
– Да, – согласился Тень, – именно так оно и было. Ты должен меня научить. По всему, что я читал о том, как проделать «мечту скряги», выходит, что ты прячешь монеты в той руке, в какой держишь стакан, и бросаешь их в него, пока отвлекаешь внимание на фокус с появлением и исчезновением монет в правой.
– Тебя послушать, я страх как потрудился. Слишком уж сложно, – отозвался Сумасшедший Суини. – Много проще брать их прямо из воздуха.
– Мед для тебя, Тень. Сам я, пожалуй, останусь при мистере «джеке дэниэлсе», а для пьющего за чужой счет ирландца…
– Бутылочное пиво, желательно темное, – сказал Суини. – Пью за чужой счет, говоришь? – Он поднял свой недопитый стакан, словно это был тост в честь Среды. – Да минует нас буря, и останемся мы без вреда и в добром здравии, – сказал он и допил все залпом.
– Хороший тост, – откликнулся Среда. – Но такого не будет.
Перед Тенью поставили еще один мед.
– А мне обязательно это пить?
– Боюсь, что да. Это скрепляет наш уговор. Третий раз всегда колдовство.
– Вот черт, – пробормотал Тень и в два больших глотка выпил медовуху. Во рту у него снова появился вкус меда с маринадом.
– Вот так, – удовлетворенно пророкотал Среда. – Теперь ты мой человек.
– Ну что, – спросил Суини, – хочешь знать, как проделать такой фокус?
– Да. Ты прятал их в рукаве?
– Ни в каком рукаве я их не прятал, – возразил Суини. Он сдавленно фыркал, покачивался и подпрыгивал на месте, словно был худощавым бородатым вулканом, готовым на всех извергнуть радость от собственной ловкости. – Самый простой трюк на свете. Я с тобой за него подерусь.
Тень покачал головой:
– Я пас.
– Ну, вы только посмотрите, – сказал Суини, обращаясь ко всему бару. – Старик Среда обзавелся телохранителем, а парнишка даже кулаки показать боится.
– Я не стану с тобой драться, – согласился Тень. Суини покачивался и потел. Он теребил козырек бейсболки. Потом достал из воздуха еще монетку и положил ее на стол.
– Не думай, настоящее золото, – сказал он. – Не важно, положишь ты меня или нет – а ты уж точно проиграешь, – она твоя, если только со мной подерешься. Такой большой мужик, ну кто бы мог подумать, что ты трус?
– Он уже сказал, что не будет с тобой драться, – вмешался Среда. – Уходи, Суини. Забирай свое пиво и оставь нас в покое.
Суини сделал шаг к Среде.
– И ты еще зовешь меня халявщиком, ты, старое обреченное создание? Ты хладнокровный, бессердечный старый вешатель! – Лицо ирландца налилось краской гнева.
Среда примирительно поднял руки ладонями вверх.
– Глупость это, Суини. Думай, что говоришь.
Суини в ярости воззрился на него, а потом с серьезной торжественностью сильно пьяного произнес:
– Ты нанял труса. Как, по-твоему, что он сделает, если я тебя ударю?
Среда повернулся к Тени.
– С меня хватит, – сказал он. – Разберись с ним.
Встав на ноги, Тень задрал голову, чтобы поглядеть в лицо Суини. «Господи, да сколько же в нем росту!» – подумалось ему.
– Вы нам надоедаете, – сказал он. – Вы пьяны. Думаю, вам следует уйти.
По лицу Суини медленно расплылась улыбка.
– Ну наконец-то.
И он обрушил огромный кулак в лицо Тени. Тень отстранился: кулак Суини пришелся ему под правый глаз. Из глаз посыпались искры, Тени почувствовал боль.
И с этого началась драка.
Суини дрался без стиля, без системы – ничего, кроме жажды самой драки. Его сильнейшие, стремительные удары наотмашь так же часто приходились мимо, как и попадали в цель.
Тень ушел в защиту, осторожно блокировал удары Суини или уходил от них. Он ясно сознавал, что вокруг них собрались зрители. Некоторые, чтобы дать место бойцам, даже взялись растащить с дороги протестующе скрипевшие столы. И все это время Тень чувствовал на себе взгляд Среды, кожей ощущал его лишенную веселья или юмора усмешку. Совершенно очевидно, это испытание, но какое?
В тюрьме Тень узнал, что есть два вида драк: драки напоказ, в которых кладешь соперника как можно медленнее и стараешься произвести наибольшее впечатление, и личные, настоящие драки, которые были короткими, суровыми и грязными и всегда заканчивались в несколько секунд.
– Эй, Суини, – выдохнул Тень, – а зачем мы деремся?
– Ради удовольствия, – отозвался протрезвевший или, во всяком случае, уже не пьяный с виду Суини. – Ради настоящего, безбожного, чертовского удовольствия. Разве ты не чувствуешь, как радость поднимается в тебе, словно сок в деревьях весной?
Губа у него кровоточила, костяшки пальцев Тени – тоже.
– Так как ты извлекаешь монеты? – спросил Тень, качнувшись назад и изворачиваясь, чтобы принять на плечо удар, предназначенный ему в лицо.
– Я же сказал тебе, когда ты в первый раз спросил, – буркнул Суини. – Но нет слепцов хуже – ух, хороший удар! – чем те, кто не желает слушать.
Тень нанес Суини прямой короткий в корпус, вынуждая его прижаться к столу – на пол полетели пустые бутылки и пепельницы. Теперь Тень вполне мог его добить.
Тень поглядел на Среду, тот кивнул, тогда Тень опустил взгляд на Сумасшедшего Суини.
