— А интересно! — с вызовом в голосе отозвалась Чапыжка и сделала шаг навстречу сестричке Илеги. — Ну так чё?
Ситуация накалялась. И накалялась быстро. Горничная заметила, как напряжённо держится слечна Каппек, и поспешила отвлечь её от тяжких дум.
— Ставлю пять злотых, что первой удар нанесёт Иренка.
Некромагичка перевела на Илегу удивлённый взгляд.
— Это и есть ваш гениальный план? Привести свиту, которая начнёт знакомство с будущей госпожой дракой?
Камеристка беспечно развела руками.
— Не подерутся — не помирятся. И вообще, они же подражают мальчикам, верно? Все пятеро недовольны той ролью, которой ей навязывает общество и стремятся к силе. Пусть даже в самом примитивном её проявлении. Сейчас ведь даже не важно, что именно они друг другу говорят. Эти односложные “и чё” с ответом “и ничё” отнюдь не финты высокой риторики. Девочки не изящной словесностью меряются, а силой духа и напором.
— Этому теперь учат в педагогическом? — изогнула бровь слечна Каппек. — Поощрять драки?
— Мы тут барышню кисейную хотим взрастить или дриаду в помощь Лешей?
— Тоже верно.
— О! Началось!
Оно и правда “началось”. Первым делом одна из рыжих близняшек — Илега понятия не имела, кто именно из них, — вцепилась в биту, а затем другая с короткого разбега ударилась головой в живот Чапыжке. Хорошо же, что слечна Каппек не приняла ставку.
Вообще, после такого битву можно было бы считать окончившейся, но, как оказалось, умениями порождать новых мух и выигрывать чемпионат в гляделки список необычностей дриады не ограничивался. Как минимум потому, что она справилась в этой ситуации с задачей не просто удержаться на ногах, но ещё и отбросить противницу в сторону, после чего с ходу сцепиться с Иренкой, не потеряв темпа и на секунду.
Не сказать, чтобы это можно было считать какой-то внушительной демонстрацией навыка. Боевыми искусствами девочка не владела. Да тут никто не владел боевыми искусствами, кроме, быть может, младших сестричек пана Праведного. И то, когда дошло до дела, они явно забыли всё, чему их, вероятно, обучил брат, и принялись драться, как и полагается детям их возраста: при помощи напора, инстинктов и, конечно же, здоровья.
И, судя по всему, здоровья у Чапыжки имелось с запасом. Илега не изучала медицинскую карточку дриадки, но не удивилась бы, коли узнала, что Ганнибал, желая создать мушиную матку, озаботился о том, чтобы ресурсов у её тела оказалось заметно больше, чем надо для производства новых членистоногих. Это было бы разумно. А карфагенская тварь являлась нелюдью чрезмерно практичной.
Горничная имела возможность наблюдать за детской вознёй ещё четверть минуты, не более. А затем девчушек от мира отрезало густое облако мух, за которым разглядеть что-то было сложно. Чрезмерно сложно.
Одно из насекомых уселось на тыльную сторону ладони Илеги. Горничная испуганно смахнула членистоногое и тут же шуганулась назад, к двери. Лишь секунду спустя девушка осознала, что случилось, по сути, невозможное: репеллент же должен отпугивать летающих тварей.
Русовласка бросила обеспокоенный взгляд на некромагичку. Та беспечно прихлопнула муху у себя на шее, а затем задумчиво изучила трупик в руке. Забавно, что отношения детишек заставляли слечну Каппек нервничать куда как больше, чем живое подтверждение неэффективности принятых мер безопасности.
Даже более того, аналитик ковена словно бы радовалась, что ей довелось стать свидетелем чего-то подобного.
Поймав взгляд Илеги некромагичка улыбнулась.
— Малышка делает успехи. Ты права. Идея с дракой пошла Чапыжке на пользу.
Горничная вновь перевела взгляд на облако. Разобрать, что происходит внутри стаи членистоногих оказалось просто нереально. Однако ухо улавливало короткие вскрики боли. Похоже, что мухи активно жалили девчушек, покусившихся на статус и гордость дриадки.
— Чапыжка, хватит! Ты уже победила! — по мнению Илеги дело зашло чересчур далеко.
— Я… я не могу это остановить! — испуганно выкрикнула названная дочь Лешей.
В следующую секунду левая рука слечны Каппек оказалась на чёрном корпусе державы, а правая — на рукояти волшебной палочки.
— Чапа, отойди оттуда!
И девочка послушно “отошла”. Точнее, вылетела из облака мух, сгруппировавшись сразу для падения на пол или даже удара о стену. В следующую секунду некромагичка в одно заклинание умертвила всех членистоногих. Или оглушила. Не столь важно это, как то, сколь жалко выглядели сжавшиеся в комочек девочки.
Они собрались в одну кучку, прикрывая друг друга телами. Очевидно, что то была инициатива близняшек, способных провернуть подобное, даже не сговариваясь. Но они в добровольно-принудительном порядке втянули в это дело и Иренку. Разумеется, оно к лучшему: так было сподручней спрятать от мух уязвимые лицо или уши, подставив под укусы тыльные стороны ладоней или как-никак, но защищённые одеждой торс и ноги.
Илега сделала уже пару быстрых шагов к дрожащему, усыпанному чёрненькими тельцами членистоногих тварей комочку из сестрёнки и трёх рыжих близняшек, как краем глаза заметила лицо Чапыжки.
Та была в ужасе. Не то, чтобы её мимика в сочетании с этим мёртвым взглядом могла как-то внятно выражать эмоции, но… любимая горничная Лешей всегда хорошо ощущала чужие эмоции.
У сестричек Праведных и Иренки имелась опора. Они выросли в семьях, где их любили. Любили, несмотря на непоседливый характер. Оберегали всеми силами, пусть даже порой у малышек это вызывало неудовольствие.
А Чапыжка… у неё не было никого. Ну, кроме, быть может, “тёти Ёлко”. Её продали родные мама с папой. А затем Ганнибал, по сути, отнял у ребёнка её тело, поставив его на службу воспроизводства чудовищ. Как бы дитя не храбрилось, несмотря на все чипсы, шоколадки, газировку и приставку, она не могла не ощущать давления этой негостеприимной тюрьмы.
И этот ужас… ужас той, кто получил силу, но оказался не способен её в полной мере контролировать.
Его дыхание было таким простым. Таким знакомым.
И Илега изменила маршрут. Она продолжила бежать, но бежала не к тем, кто пострадал от злого мушиного роя, а к той, кого этот рой пытался защитить.
Подбежала и рухнула пред ней на колени, а затем прижала Чапыжку к груди, как родную сестру или дочь.
— Э-э-э… что? — не поняла дриадка.
— Не бойся, — тихо, проникновенно произнесла Илега.
Впрочем, голос её в тишине бронированной залы был различим даже в дальних уголках.
— А чего мне бояться-то? — капризно спросило дитя. — Я же сильней. Я — победила.
— Не победила она! — раздалось откуда-то из-за спины горничной. — Я от бати леща сильней получала!
— Я как-то в поход ходила, так вот там комары — это были звери! А мухи-то… пхе!
— Мне от багов в играх больней, чем от твоих жучар!
— А мне больно оттого, что вы все крутые фразочки забрали! — в последнем голосе и правда было больше всего боли.
— Так раньше надо было думать, Даска! — фыркнула одна из близняшек.
— Лучше вообще не думать! — со знанием дела вмешалась Иренка. — Просто берёшь и говоришь что-нибудь крутое!
— А если глупость ляпнешь?
— Это не важно! Если будешь делать вид, что это не глупо, а круто, все будут думать, что это круто!
— Пф-ф-ф!!!
— Докажи!
— Летящий шлёпопаф!!!
Три секунды тишины.
— Ну да.
— Работает.
— А что это значит?
— А есть разница?
— Действительно.
Илега была благодарна девочкам. Они делали именно то, что от них требовалось: оставались собой. Но порой именно такая малость отличает хороший день от плохого. Ведь что такое “хороший день”? Это когда всё идёт, как надо.
Всё же, нелегко оставаться собой, когда тебя атакуют мутантные членистоногие, созданные превращать людей в чудовищ.
В таком состоянии не сложно забыть о вводных со стороны красивой тёти горничной. Чего стоит просто махнуть рукой и больше не связываться с сумасбродными дриадами? Вернуться домой, где тепло, светло и, главное, мухи не кусают.
