Студент не посмел более перечить слечне Каппек. И пусть та сама была всего лишь третьекурсницей, но разница между ей и ним была огромная. Просто несоизмеримая.
И дело даже не в том, что у некромагички с оценками дела обстояли лучше. Просто она в свои девятнадцать лет уже являлась ветераном самых настоящих боестолкновений и вторым лицом в стремительно набирающем власть ковене с инфантильным названием “рыцари плюшевого енота Тимки”.
Это не говоря уже о том, что она была близкой подругой самой Лешей и любовницей временно исполняющего обязанности ректора Университета Смерти и Магии Даркена Маллоя, сына того самого ректора. В мире, где подобные должности передаются по наследству, а главенство в учебном заведении для магуев порой позволяет качать права перед самим королём.
Иными словами, слечна Каппек являлась не последним лицом в государстве. А кем был её собеседник? Второкурсником, годным лишь творить в спокойной обстановке заклинания по начертанным другими формулам и варить одни и те же зелья. Гуманоидным аналогом аппарата для дезинфекции. Разве что дворянских кровей. Но род его явно не являлся каким-то особо важным.
А чем менее важен род, тем больше у человека воспалена его гордость.
В этом вопросе данный студиоуз ничем не отличался от девочек, которых собиралась познакомить с Чапыжкой Илега. То же желание доказать миру собственную важность, болезненно распухшее из-за того, что сам мир важности сией признавать не хотел.
От размышлений девушку оторвала слечна Каппек.
— В первый раз я ойду с вами и проведу процедуру знакомства. Юная дриада очень подозрительно относится к новым людям. Даже замену послушницы, приносящей свежую порцию чипсов на новенькую воспринимает в штыки. Прдепочтительней, если я буду рядом и объясню причины своего отсутствия в ближайшее время.
Илега кивнула.
— Да. Это разумно.
— И дадим ей право отказаться от общения с любой из вас.
Горничная задумчиво склонила голову на бок.
— Она… не верит в свою власть? В смысле, настолько не верит?
Подбородок некромагички легонько качнулся к груди.
— Ганнибал с ней обращался просто по-скотски, да и родители родные оказались немногим лучше. Девочку не покидают подозрения, что она — халиф на час, которого сбросят с трона, едва лишь она расслабится. Просто, чтобы болезненней было. Чтобы неведомому садисту стало веселей. Не забывай, она видела тёмное отражение Лешей.
Илега поджала губы и опустила взгляд на обувь собеседницы.
— Грустно… но на самом деле это даже хорошо!
— Хорошо? — не поняла слечна Каппек.
— Я всё гадала, как же ей удалось так быстро оправиться после плена у этого мясника. Мне не давал покоя сей вопрос. Но теперь я вижу травму и понимаю, где именно треснула её психика. С этим можно работать.
— Поаккуратней с подобными штучками, слечна Шайс, — с нажимом произнесла некромагичка. — Ваше образование не психологическое, а педагогическое. И то, не оконченное.
Илега поспешно подняла ручки.
— Ну, тут я не столько на образование напираю, сколько на опыт прошлой жизни. Врачевать чужие души мне приходилось не раз и не два: специфика там у нас такая была, что чудовища чаще оставляли жертву живой, чем убивали.
Слечна Каппек неторопливо кивнула.
— Вы знаете, что стоит на кону.
Горничная опустила руки и повторила жест собеседницы.
— Да. Знаю.
Глава 4. Повелительница мух
Илега впервые посетила это место с тех пор, как здесь поселили Чапыжку. Поначалу тут попросту было слишком опасно, так что в помещение входили только некромаги и люди в специализированной защите, слегка напоминающие космонавтов из фантастических фильмов. Впрочем, это не мешало камеристке Лешей давать указания по обустройству покоев юной дриады.
Так что, о том, оно всё должно выглядеть, девушка некое представление имела. Просторная зала, обшитая металлическими листами, прикрывающими пластины из димагетика. Изначально никто не предполагал это помещение пригодным для жилья. Просто комната, где богиня могла бы перебеситься безопасно для окружающих. Уже потом пришлось решать проблемы обустройства тут нежданной гостьи.
Несколько ширмочек, создающих хоть какое-то подобие отгороженности. Источник электроэнергии, мягкая мебель, лампы, большой плоский телик, приставка, постоянный приток вкусностей.
Однако, как ты не старайся превратить жестяную коробку в нечто, хоть отдалённо напоминающее жилое помещение, у тебя ничего не получится. Право слово, да разбросанные по округе обёртки от шоколадок и пустые бутылки из-под газировки, до которых ещё не дотянулись ответственные за уборку послушницы, справлялись с тем, чтобы придать покоям жизни лучше, чем мягкая мебель и телик.
Всё же, Чапыжка была той ещё свиньёй.
Впрочем, не это являлось главным её качеством. Лишь одной из черт характера. Той, которая бросается в глаза раньше других. И особенно сильно оно привлекало внимание с учётом того, что в зале попросту не имелось поверхности, по которой не ползали бы мухи.
Однако очень скоро мусор перестал владеть умами и сердцами вошедших. Ведь стоило златовласой девчуле отвлечься от просмотра сериальчиков под чипсы с газявой и осознать, что в гости заявилось великое множество незнакомых людей, как она мигом вдавила паузу, достала откуда-то из-под подушек алюминиевую бейсбольную биту и выставила её перед собой, словно бы надеясь огородиться этим нехитрым оружием от чужаков.
— Ни шагу дальше! — громко выкрикнула девочка. — Тётя Ёлко, кто этот сброд?!
“Сброд”. Илега, как человек, понимающий, откуда взялось это словечко в лексиконе маляки, находила его милым. Ведь Чапыжка отлично понимала, что и сама является “сбродом”, а потому страдала, помимо прочего, комплексом самозванки. Ощущение собственной чуждости текущему статусу и шаткости высокого положения толкало девчушку постоянно подтверждать факт собственной пригодности на роль дриады, названной дочери Лешей. Пусть даже за счёт неоправданного унижения других.
А вот что милым не было, так это взгляд. Золотые глаза малышки смотрели на Илегу и её детский сад как-то странно, неестественно. Не по-человечески. Сложно даже с ходу понять, в чём именно проблема. Очи девочки казались какими-то стеклянными, но не как у куклы, а, скорей, как окуляры видеокамеры.
— Это элитный сброд, — с ходу ответила “тётя Ёлко”, подняв указательный палец. — Тётя Илега — камеристка твоей матушки, она следит за храмом, а дети с ней — твоя будущая свита. Если ты, конечно же, их примешь. Смотри внимательно и скажи, если они тебе не понравятся.
Бита расслабленно опустилась на плечо. Боевая позиция сменилась настороженной, стоило Чапыжке лишь понять, что сегодня на её статус никто не вроде как покушается. По крайней мере из ровесниц. Хотя присутствие горничной дриадку нервировало. Девочка, видать, не до конца понимала, кто из них двоих выше, кто ниже, и может ли остроносая русовласка нашептать Лешей что-нибудь, сулящее повелительнице мух поход из храма на мороз.
Ой, не того человека она опасалась, ой не того.
Губ Илеги коснулась улыбка, но она быстро стала ощущаться натянутой и лживой. Всё потому, что эмоция, породившая её, испуганно пискнула и поспешила спрятаться глубоко в душе, когда горничная вдруг осознала, что за всё время с начала встречи дриада ни разу не моргнула.
Так вот, отчего её взгляд такой странный. Девчушка словно бы вечно играет в гляделки. Её веки не опускаются и на мгновение даже в естественные моменты смены позы или перевода взгляда с яркого экрана телевизора на гостей.
— Та-а-а-ак! — протянула Чапыжка, между делом раскусывая хитиновый панцирь не вовремя залетевшей к ней в рот мухи. — Вы, значит, моя новая свита? А почему четвёртая не рыжая?
Иренка запихнула руки в карманы кофты и чуть ссутулилась, инстинктивно пряча горло перед возможной схваткой.
— Чтоб ты спросила, — ей удалось дать ответ почти не разжимая зубов. — А чё? Прям интересно?
