—Уйди с дороги! Уйди же с дороги, беспутная!—на Амальтею неслась карета с неуправляемой лошадью.
—Стойте! — она замахала руками и встала перед каретой.
—Тебе жить надоело?—прошипел кучер, еле успев удержать лошадь. Он придерживал бежевую шляпу с широкими полями, чтобы та не улетела.
—Пожалуйста, отвезите меня в замок короля. Я заплачу!—губы Амальтеи дрожали.
—Пошла прочь!—мужчина оттолкнул девушку и ударил вожжой по лошади. Но, не проехав и пятидесяти метров, остановился, и из кареты выбежал молодой человек.
—Что с Вами произошло?—спросил он, пытаясь перекричать раскаты грома.
—Мне нужно попасть к королю. Прошу Вас! Я заплачу!—кольцо как назло не снималось с пальца.
—Боги! Да Вы же промокли насквозь! Идёмте!—юноша взял Амальтею за руку и повёл к карете. Не дойдя до неё всего пару шагов, девушка рухнула наземь.
Глава 4
ГЛАВА 4
Яркий свет бил Амальтее в глаза, но она не спешила их открывать, боялась, что всё произошедшее ей причудилось, привиделось, приснилось, что угодно, и сейчас она наверняка лежит на песчаном берегу и ждёт, когда человек по имени Роман приедет на Огненные Земли, чтобы забрать послание от Питера Стенли. Да, так и есть: палящее солнце слепит глаза, а бриз доносит с других земель приторные запахи табака и ванили. И дым тоже. Что-то горит! Горит её хижина!
Амальтея резко открыла глаза. Молодой человек застыл с палочкой благовоний в руках возле кровати.
—Мам!—крикнул он, не спуская с девушки зелёных глаз.—Она очнулась!
В комнату зашла привлекательная женщина лет сорока пяти. Поправив красное платье с кружевными чёрными оборками на плечах и внизу юбки, она вырвала из рук сына палочку и, сломав её пополам, бросила в баночку с водой.. Юноша вздохнул. Мать только что испортила воду для цветочных благовоний, которую он настаивал последние восемь дней.
—Как ты нас напугала, дитя!—женщина села на кровать и провела рукой по щеке Амальтеи.—Что заставило тебя уйти из дома в такую ненастную погоду?
От обилия красного цвета в спальне у девушки закружилась голова. Тёмно-бордовые стены, алый комплект постельного белья, кровать из красного дерева, здесь было красным практически всё, включая платье и губы хозяйки. Лишь её сын выбивался из общего фона: темноволосый, смуглый незнакомец с зелёными глазами был облачён в чёрный фрак. Он с неприкрытым интересом смотрел на Амальтею и улыбался.
—Как тебя зовут, дорогая?—не унималась женщина.—Мы должны сообщить твоим родным, что ты находишься у нас, чтобы они не волновались.
—Я приготовлю Вам чай.—сказал юноша.
—Нет! Я сама его сделаю. Чтобы заварить хороший чай, нужно соблюдать пропорции заварки и воды. А ты, как всегда, всё перепутаешь, и нашей гостье либо придётся пить один кипяток, либо жевать сухие чаинки. Скоро вернусь.—она вышла из комнаты.
Незнакомец, дождавшись, когда мать закроет дверь, улыбнулся Амальтее.
—Это было даже слишком просто…Амальтея Гррой, верно?
—Да,—протянула Амальтея,—но как ты узнал?
Он кивнул на её руку и засучил рукав белоснежной рубашки. На его руке выступала точно такая же роза, только красного цвета.
—Я Дерек Уинсли. —сказал юноша таким важным тоном, словно Амальтея должна была понять, что это означает.
—Спасибо, что спас меня, Дерек Уинсли.
—Любой на моём месте поступил бы также. Что с тобой произошло? Ты бежала так, будто за тобой гналась стая волков.
Амальтея не рискнула сказать ему правду.
—Я потерялась.
—А что ты искала?
—Ты мой родственник?
—Что?
—Ты мой родственник? У нас на руках похожие розы.
Амальтея смотрела на Дерека, пытаясь отыскать в нём хоть какие-нибудь черты родителей, но всё напрасно: они с Уинсли были полной противоположностью. Цвет глаз у них был разный, цвет кожи тоже, её длинным русым волосам никогда не стать такими же густыми, как у Дерека, даже губы —тонкие у неё и пухлые у него — различались.
—Эм.—растерялся юноша.—Да, в какой-то степени мы родственники, но очень и очень дальние. Но почему ты спрашиваешь? Ты не знаешь, кто ты такая? Ты же Амальтея! Единственный ребёнок Грроев, который…—договорить Дерек не успел. Его мать вернулась в комнату.
—Ты уже успела познакомиться с моим младшим сыном Дереком?—спросила женщина, разливая чай. Амальтея кивнула.—Мой первенец уехал на северные земли по приказу Его Величества, что-то ищет для него там. Король высоко ценит Марка. И я чувствую, что близится день, когда он вступит в Братство! Мы не успели друг другу представиться, дорогая. Я Тэмперенс Уинсли, а кто ты?
Дерек покачал головой, советуя девушке не называть матери своё настоящее имя.
—Меня зовут Амальтея Гррой.—ответила Амальтея и в подтверждение своих слов показала женщине руку.
Тэмперенс поставила чашку на поднос, не сделав из неё ни глотка.
—Дерек, выйди.
—Мама, я…
—Я велела тебе оставить нас с леди Гррой одних. Немедленно выйди из комнаты!—Амальтея дёрнула плечом. Точно таким же тоном Алан разговаривал с Дженифер и Романом в замке.
Повинуясь, Дерек бросил на девушку кроткий взгляд и вышел из комнаты. Тэмперенс на протяжении нескольких минут разглядывала Амальтею, а затем закурила и начала копаться в шкафу.
—Бедное дитя!—воскликнула она.—Сколько же несчастий выпало на твою долю! Видимо, правду говорят, что Боги оставили Грроев, и теперь тебе одной придётся расплачиваться за все грехи твоей семьи!
Амальтея жадно слушала Тэмперенс Уинсли и внимала каждому её слову. Она постоянно повторяла что-то про магию, драконов и проклятье, но девушке, как и в случае со Стенли, не удалось собрать её слова в единую картину.
—Вот!—воскликнула женщина и кинула на кровать голубое платье.—Это должно подойти! Что ты так удивлённо смотришь? Я не могу позволить тебе вернуться домой в моей ночной рубашке!—Амальтея съёжилась, и Тэмперенс, уловив её настроение, добавила.—Если ты теряешься, я могу позвать служанку. Она, конечно, слегка слеповата, но ловкая, для помощницы ещё сгодится. Странно, что она не сказала мне, что Дерек привёз в наш дом Амальтею Гррой. Наверное, сослепу не разглядела.
—Помощница не нужна.—ответила Амальтея и выбралась из-под одеяла. Разумеется, красного.
Тэмперенс Уинсли, чтобы не смущать девушку, отвернулась к окну. Сломанная палочка благовоний медленно погружалась на дно банки с мутной водой. Женщина ухмыльнулась: всё как в жизни. Мы рождаемся для того, чтобы однажды сломаться и опуститься на самое дно.
Платье Тэмперенс пришлось Амальтее в пору. Шёлк прилегал к бледной коже вплотную и струился от малейшего движения. Девушке прежде не доводилось носить платья, поэтому она чувствовала себя не совсем комфортно: наряд жал в груди и талии, а рукава-полоски щекотали запястья. Но Амальтея не выказывала недовольства, боясь обидеть хозяйку. В конце концов, Тэмперенс не обязана была о ней тревожиться.
—В молодости я обожала пёстрые наряды. Мой покойный отец хватался за сердце, когда я приезжала от швеи с очередным платьем. Сейчас это смешно вспоминать, но тогда стены нашего дома тряслись от отцовской брани. Я поуспокоилась, лишь выйдя замуж за Роджера.
—Зачем же Вы их храните, если не носите?
—Не знаю,—хмыкнула Тэмперенс с нотками горечи в голосе,—наверное, как напоминание о моей прошлой жизни, о той, когда я была просто Тэмперенс, а не Тэмперенс Уинсли.
Амальтея прониклась сочувствием к женщине, ей стало жаль мать Дерека. Она говорила о своём замужестве так, словно выходила замуж за некого Роджера по необходимости, а не по любви.
Поняв, что сболтнула лишнего, Тэмперенс сменила тему.
—Я всегда мечтала о дочери,—она усадила девушку перед зеркалом,—но Боги наградили меня двумя сыновьями.
Тэмперенс с материнской заботой расчёсывала мокрые волосы Амальтеи, пытаясь уложить их во что-то похожее на её причёску. Но тонкие волосы девушки не собирались в тот же элегантный пучок, какой был у леди Уинсли, поэтому она заплела Амальтее аккуратную косу, украсив её несколькими красными розами.
