— Зачем? — спросили все, и даже лорды, которые недоверчиво нахмурили брови, вспоминая, что могли не предугадать.
— Я обещала помочь ей с платьем на сва…
— Ласкана! — крикнула моя закадычная подруга, махнув рукой. — Доброе утро!
— Доброе, — мрачно поздоровалась я, провожая девушку в компании с будущим мужем. Держась за руки, они направлялись к лесу — наверняка чтобы размяться и побегать.
— Значит, ты свободна, — не скрывая улыбки, утвердительно сказал сероглазый, протягивая ладонь.
— Ротти, — с мольбой в голосе протянула я. — А ты что скажешь?
— Иди, погода отличная, — протараторил мой последний шанс, разглядывая врученное ему на время оружие и с восторгом поглаживая лезвие кончиком пальца.
Желание побыть наедине с новой игрушкой победило в нем родственные связи, и спасать меня братишка не стал, полностью погрузившись в изучение топора, который у него тут же попытались отобрать его же соратники.
— Не шумите, — сказал один из беров. — Играйте, пока мы гуляем.
— Спасибо! — восторгались мальчишки, а я, разочарованно опустив голову, тут же была подхвачена под руки и торопливо утащена в противоположную от крепости сторону.
На прогулку, которая обещала стать долгой.
— Ты когда-нибудь бывала в лесу?
— Бывала.
— А в чаще? — стягивая жилетку с широких плеч, лорд игриво подмигнул, отходя от меня на пару шагов.
— Нет. Я не бер, мне нечего там делать.
Взглянув на темную черту леса, что, укрывшись снегом, врезалась черными пиками в небо, я невольно поморщилась.
Местные любят бегать туда — и просто поразмять лапы, и на добрую охоту, но меня как немощную берегли, стараясь не отпускать далеко, чтобы я могла найти дорогу домой и всегда видела крепость.
— Значит, ты никогда не была в лесу, — резюмировал сероглазый, одной фразой перечеркивая весь мой опыт.
Быстро скинув сапоги, лорды выступили голыми ногами в снег, расплавляя внушительными ступнями белое полотно под собой. Избавившись от брюк, они, совсем по-беровски не стесняясь голых задов, бросились вперед, оборачиваясь прямо на бегу.
Два огромных черных медведя нетерпеливо вспарывали когтями снежное полотно и перетаптывались, ожидая, пока я их нагоню.
— Я не могу ходить так быстро, — скользя ногами по продавленному снегу, пожаловалась я. — Подождите, будьте так любезны!
Самый крупный бер с темно-шоколадными глазами насмешливо фыркнул, поспешив мне навстречу. Черная махина неслась с невероятной скоростью, и ловко затормозив, легонько толкнула меня своей массивной тушей, подставляя бок.
— Что? Верхом?
Удивленно уставившись на бера, я, видимо, искренне рассчитывала на ответ. Так и не услышав человеческих слов, с сомнением осмотрела предложенное место на широкой спине.
— Может, не надо?..
Бер вновь смешливо зафыркал, выдыхая из черного носа нагретый воздух, и еще более демонстративно подвинул меня боком, намекая не рассуждать, а действовать.
Засомневавшись, провела пальцами по лоснящейся шкуре.
Мягкая на ощупь шерсть переливалась на солнце. Ощутив прикосновение моей руки, зверь довольно заурчал, опускаясь животом на землю.
Никогда не слышала мурлыканье медведя! Вибрирующий гортанный звук рождал неуместный восторг, искорками разбегаясь по венам. Но, стараясь не запищать от переизбытка чувств, я слегка прикусила губу, пряча в ней улыбку.
— Хорошо, хорошо, — успокаивая саму себя, прошептала я, но зверь шевельнул ушами, дав понять, что услышал. — Я попробую.
Перекинула ногу. Пришлось слегка подпрыгнуть, чтобы взобраться целиком. Как только ступни перестали касаться земли, я инстинктивно впилась пальцами в медвежью шкуру, замирая от страха, пока бер поднимался на ноги. Слегка раскачиваясь из стороны в сторону, он медленно побрел вперед, дав время привыкнуть к езде. Убедившись, что я держусь крепко, слегка ускорился, быстро поравнявшись с ожидающим нас бером.
Продолжая держать онемевшими пальцами длинную шесть, я постаралась наладить дыхание в такт медвежьим шагам. Чем быстрее он начинал нестись, тем ниже я пригибалась, в конце концов просто упав на широкую спину грудью и любопытно приподнимая голову.
Ветер врезался в уши, насвистывая свою незатейливую песню, сердце громыхало в груди, стараясь разбить ребра своей силой, а глаза упрямо отказывались моргать, не желая упускать ни секунды.
Если бы не назойливая мысль о том, что вокруг меня не просто звери, а беры с человеческими мыслями и пониманием, я бы кричала от восторга!
Всепоглощающая свобода заполнила собой легкие. Ноги и бедра двигались в одном ритме с бером, который перекидывал свои мощные лапы, набирая темп. Словно слившись с ним в одно целое, я забывала дышать, растворяясь в скорости и силе, что несла меня вперед.
Улыбка сама собой появилась на губах, и когда заснеженная долина подошла к концу, отрезанная черными стволами деревьев, я уже не чувствовала опасности, без страха позволяя беру нести меня в самую чащу.
Ломая упавшие ветви, растапливая горячими лапами снег, они ловко отталкивались от земли, перепрыгивая через поваленные стволы и продолжая свой бег.
Если бы я могла так…
Сразу стала ясна и понятна любовь этого народа к лесам. Слишком очевидна и сильна была эта зависимость от свободы, что даровала природа беров, облачая их в медвежьи шкуры.
Это навсегда. Это навечно.
Мимо проносились облетевшие кустарники, деревья, где-то вспорхнула птица, услышав приближение хозяев этого леса, и скрылась, громко хлопая крыльями. Чем дальше уходил медвежий путь, тем уже становилась дорога, вынуждая беров сбросить скорость.
— Оооо…
Увидев огромный белый клен, усыпанный ярко-алыми широкими листьями с зубчатыми краями, я распрямила спину, стараясь разглядеть его верхушку.
Пушистая крона словно не чувствовала приблизившуюся зиму, не собираясь расстаться с одежкой. Недовольно зашуршав листьями не без помощи ветерка, вновь замерла, словно нарисованная картинка.
Этот многовековой гигант, ствол которого невозможно было бы обхватить даже втроем, слегка блестел серебристо-белой корой, приглашая к нему прикоснуться.
Невозможно удержаться…
Скатившись с медвежьего бока, я сделала нерешительный шаг, невольно потянувшись к нему рукой. Он словно звал меня, тянул к себе, обещал рассказать что-то очень важное, такое, что мне и не снилось.
— Это Игдрисилль, дерево беров, — голос лорда за спиной немного развеял туман зачарованных мыслей. — Этому клену больше тысячи веков, он стар и помнит всех своих детей.
— Теплый, — прошептала, прижав подушечки пальцев к шершавому стволу.
— Странно, что дядя не отвел тебя сюда раньше.
— Я же не бер, — пожав плечами, я полностью опустила ладонь на светло-серый рисунок дерева, прикрывая глаза.
По рукам словно пробежала волна обжигающего тепла, волосы на голове зашевелились, а дыхание сбилось, становясь тихим и рваным.
— Ласкана?
Впервые назвав меня по имени, сероглазый лорд за пару шагов преодолел разделяющее нас расстояние, опуская тяжелую ладонь на мое плечо.
— Все в порядке?
— Горячий, — отняв пальцы, я сжала дрожащий кулак, пряча его от чужих глаз. — Не думала, что такое возможно.
— Есть поверье, — начал лорд, поднимая голову и рассматривая красные листья. — Что в далекие времена один человек пришел к Игдрисилль просить силы и мужества, как у зверя. Склонив ветвь, клен позволил ему напиться своего сока, такого же багрового, как кровь, и человек принял этот дар. Так на земле появились беры, что, обращаясь медведями, обретали силу, храбрость и мощь этих зверей. Может, Игдрисилль чувствует в тебе своего потомка? В конце концов, в тебе течет кровь зверя, хоть он и спит.
— У меня нет зверя, — почему-то голос дрогнул, словно мои же собственные слова оказались больнее заточенного лезвия.
— Есть. Он есть во всех нас, — не согласился лорд. — Может, и твой решит пробудиться рано или поздно. Хьялберд.
