о том, что я жил на полную катушку.
– А что, это правда? – спросила Мэй. Было непохоже, что она подсмеивается над ним, просто ей было интересно.
Он вырвал руку из ее руки и вызывающе сложил руки на груди.
– Да.
– Супер. А могильные камни устанавливают не сразу. Их надо выточить и все такое. Это долгое дело. Не волнуйся по этому поводу. Посмотри. Началось. Помаши себе на прощание!
Он не стал махать.
А Мэй помахала, покачав пальцами влево-вправо.
– Как мы здесь очутились? – недоумевал он. – Мы же только что были в церкви.
– Ты очень наблюдательный. Это хорошо, Уоллес. Мы действительно только что были в церкви. Я горжусь тобой. Я намеренно пропустила пару моментов. Нам нужно быстрее идти вперед. – Она состроила гримаску. – Это моя вина. Не пойми меня неправильно, я этого не хотела, но получилось так, что я добралась до тебя с небольшим опозданием. Я впервые работаю самостоятельно и потому немного оплошала. И случайно оказалась в неправильном месте. – Она блаженно улыбнулась. – Ну что, без обид?
– Еще чего, – прорычал он.
– О! Какая досада! Прошу прощения. Обещаю, это не повторится. Я наберусь опыта и все такое. Надеюсь все же, ты выставишь мне десятку в опросной анкете. Это очень много значит для меня.
Он понятия не имел, о чем она толкует. Он почти убедил себя, что она безумна и является плодом его фантазии.
– Прошло три дня!
Она ответила ему ослепительной улыбкой:
– Точно! И это сильно облегчает мне работу. Хьюго будет ужасно доволен мной. Очень хочется рассказать ему обо всем как можно скорее.
– И кто, черт побери, этот…
– Подожди. Это один из самых любимых моих моментов.
Он посмотрел, куда она показывала. Партнеры выстроились в ряд, за ними маячила Наоми. Он смотрел, как они, один за другим, наклоняются, берут пригоршни земли и бросают в могилу. От звуков ударов земли о крышку гроба у Уоллеса задрожали руки. Теперь у могилы стояла Наоми. На ее лице промелькнуло и тут же исчезло какое-то странное выражение. Она покачала головой, бросила землю и развернулась. И он увидел свою бывшую жену в последний раз – она спешила к поджидавшему ее такси, на ее волосах играло солнце.
– Вот все и возвращается к тому, с чего началось, – сказала Мэй. – Полный цикл. Из праха мы созданы, в прах и обратимся. Это очень красиво, если вдуматься.
– Что происходит? – шепотом спросил он.
Мэй коснулась его руки. Ее кожа была прохладной, прикосновение не было неприятным.
– Тебе нужно, чтобы я тебя обняла? Я могу сделать это, если хочешь.
Он отдернул руку:
– Не нужно меня обнимать.
Она кивнула:
– Границы. Понимаю. Уважаю. Обещаю не заключать тебя в объятия без твоего на то согласия.
Однажды, когда Уоллесу было семь лет, родители взяли его на океанское побережье. Он стоял в воде во время прибоя и смотрел, как между пальцами ног просачивается песок. Странное ощущение поднималось по ногам к желудку. Он тонул, а сочетание вихрящегося песка и белой вспененной воды усиливало впечатление. Все это напугало его, и он отказывался с тех пор входить в океан, хотя родители умоляли его об этом.
Именно такое чувство Уоллес Прайс испытывал и сейчас. Может, причиной того стал стук земли о гроб. А может, то, что его фотография красовалась рядом с открытой могилой, а под фотографией стоял погребальный венок. На ней он сдержанно улыбался. Его волосы были идеально уложены и зачесаны направо. Глаза были яркими. Наоми как-то сказала ему, что он напоминает ей пугало из страны Оз. Если бы только у тебя были мозги, посетовала она. Это случилось во время одного из судебных заседаний по поводу их развода, и он расценил ее слова как стремление уязвить его.
Он тяжело сел на землю и опустил пальцы ног в траву. Мэй устроилась рядом, поджав под себя ноги. Она сорвала одуванчик и поднесла к его губам.
– Загадай желание, – сказала она.
Он не стал загадывать желание.
Она вздохнула и дунула на одуванчик сама. Его семена образовали белое облачко, облачко подхватил ветерок, и оно рассеялось вокруг могилы.
– Тебе нелегко с этим свыкнуться, я знаю.
– Правда? – пробормотал он, спрятав лицо в ладони.
– Не по собственному опыту, – признала она. – Но представление имею.
Он посмотрел на нее, прищурив глаза.
– Ты же говорила, что делаешь это в первый раз.
– Так оно и есть. Впервые я работаю в одиночку. Но я прошла обучение и добилась значительных успехов. Кстати, тебе нужно сочувствие? Я это умею. А может, тебе хочется ударить по чему-нибудь, потому что ты зол на весь мир? Я помогу тебе и с этим. Только меня не бей. Можно, например, поколотить стену. – Она пожала плечами. – Или мы можем посидеть здесь и дождаться, когда приедет маленький бульдозер и забросает твое прежнее тело землей, и все будет окончено. Выбирай.
Он посмотрел на нее.
Она кивнула:
– Верно. Я могла выразиться и получше. Прости. Я все еще учусь.
– А что?.. – Он попытался проглотить вставший в горле ком. – Что все-таки происходит?
Она сказала:
– Происходит то, что ты прожил жизнь. Ты делал, что делал, а теперь она закончилась. По крайней мере, часть ее. И когда ты будешь готов уйти отсюда, я отведу тебя к Хьюго. И он все тебе объяснит.
– Уйти, – пробормотал он. – К Хьюго.
Она покачала головой:
– Ну да, в каком-то смысле это так. Потому что он – перевозчик.
– Кто-кто?
– Перевозчик, – повторила она. – Он поможет тебе осуществить переход.
Его мозг лихорадочно работал, не в силах сосредоточиться на чем-либо. Все это было слишком сложно для понимания.
– Но я думал, это ты должна…
– Ах. Я тебе нравлюсь. Мне очень приятно. – Она рассмеялась. – Но я всего лишь Жнец, Уоллес. Моя задача – доставить тебя перевозчику. А он уж сделает все остальное. Сам увидишь. Когда мы окажемся там, все станет просто. Хьюго именно так воздействует на людей. Он все тебе объяснит еще до перехода. Даст ответы на беспокоящие тебя вопросы.
– Переход, – глухо проговорил Уоллес. – Куда?
Мэй наклонила голову:
– Ну, к следующему этапу.
– На небеса? – Он сильно побледнел, его пронзила ужасная мысль. – В ад?
Она пожала плечами:
– Ну конечно.
– Это ничего не объясняет.
Она сказала со смехом:
– Знаю. Но все это так весело. Вот я и веселюсь. А ты?
Нет, ему было не до веселья.
* * *
Она не торопила его. Они оставались на том же самом месте, даже когда на небе начали проступать розовые и оранжевые полосы – мартовское солнце медленно клонилось к горизонту. Они
