образом. И никогда не предугадаешь, как это выйдет. Мы могли бы часами бродить по особняку в тщетной надежде найти его. Несказанно повезло, что тебя не выдержала та ступенька.
— Она просто была ветхая! — недовольно запротестовал Тейн.
— Идем к двери, — проигнорировал его высказывание доктор.
— И что за ней? Я надеюсь, ты знаешь, что именно мы ищем здесь.
— Вот откроем — и узнаем. Не переживай ты так. Расслабься.
Вместо ответа Тейн быстро и решительно направился к двери. Кэйн поспешил следом.
Когда через десять минут быстрой ходьбы дверь так и не приблизилась, Тейн начал что-то подозревать.
— Ты точно ничего не хочешь мне пояснить? — на всякий случай осведомился он.
— Коридор кажется слишком длинным, — вслух размышлял Кэйн. — Возможно, он как-то запечатан…
Он резко остановился, так, что Тейн по инерции сделал еще пару шагов, прежде чем обернуться. Кэйн стоял, глубоко задумавшись. Наконец произнес:
— Узкий длинный коридор, словно пухленький бобер, утоли голодный взор, и… что-то рифма тут костер… так прекрасен уговор… живодер, суфлер, гример… Короче, к двери пропусти нас, командор!
Тейн посмотрел на него крайне удивленно.
— Уфф, — устало выдохнул Кэйн. — Что-то не получилось у меня в этот раз с рифмой.
Тейн саркастично поднял правую бровь. И тут свет погас. Что-то очень гадостно заскрипело. Звук постепенно нарастал, и через несколько секунд стал таким громким, что пришлось зажать уши. Через этот звук стал пробиваться чей-то близкий писк, потом глухие удары. Наконец, звук резко оборвался. Свет вспыхнул вновь, да так ярко, что резал глаза. Тейн и Кэйн огляделись по сторонам и с удивлением обнаружили, что весь коридор заполнен жирными пищащими бобрами, некоторые бобры все еще трансформируются прямо из воздуха и падают в шевелящуюся массу. Кэйн ткнул особо наглого бобра ногой.
Стена скрипнула и стала постепенно сближаться с противоположной.
— А вот дверь хоть бы на метр приблизилась! — раздосадовано возмутился Кэйн.
— Я даже не хочу узнавать, что это сейчас было, — прокомментировал сие непотребство Тейн.
Он закрыл глаза, а когда снова раскрыл, они горели ярким фиолетовым пламенем. Свет в коридоре стал глуше, а глубокие тени, словно ручейки, потянулись к его ногам со всех сторон, а оттуда — заполнили собой пол, образуя ковровую дорожку. Тейн и Кэйн бросились по дорожке к зеленой двери. Стены коридора начали сдвигаться несколько быстрее, однако теперь не прошло и минуты, как они оказались перед запертой дверью. Не тратя времени на расспросы, Тейн сделал рваный жест рукой. В следующую секунду раздался треск, и дверь рассыпалась в щепки. Тейн улыбнулся и шагнул в комнату. Едва Кэйн вошел следом, стены коридора сомкнулись с чвакающим звуком, раздавливая последних бобров. Кэйн отпрыгнул в сторону, дабы не забрызгать френч.
— В другом мире им будет лучше, — пробормотал он.
— Что это было вообще? — не выдержал повелитель теней, требуя пояснений.
— Рифмованная магия. Умею вот пользоваться.
— Если данный ужас можно назвать «умею»! — не отказал себе Тейн в ехидстве.
Кэйн огляделся, игнорируя его замечание. На сей раз — просторное, освещенное электрическими лампами помещение.
— И? Это и есть место назначения? — Тейн как-то нехорошо посмотрел на спутника.
— Имей терпение, — усмехнулся Кэйн и направился через комнату.
Тейн последовал за ним, ворча что-то про скуку.
— Тейн, у тебя есть мечта? — неожиданно спросил Кэйн, остановившись и повернувшись к нему. Вид при этом у него был вполне серьезный.
Алкайдэ просто не нашелся, что ответить.
— Ваши переходы столь внезапны, — наконец, выдавил он.
— Нет, я серьезно. Ответь.
Алкайдэ задумался. Он уже давно не ставил перед собой особых целей, живя как живется.
— Даже не знаю. Как-то не думал. А у тебя? — попытался он быть вежливым.
— Не верю, что нет. У всех она есть, даже если так недостижима, что ты упрятал ее в глубине сознания и думаешь, что забыл. Подумай об этом. Ответишь потом.
Тейн с облегчением вздохнул. Разговор откладывается на неопределенный срок. Это значит — никогда.
Кэйн направился к двери в противоположном конце помещения.
— Заперто, — флегматично констатировал он.
Тейн даже не удивился.
— Ломать? — и он уже шагнул, чтобы обойти Кэйна.
Кэйн постучал. Дверь отворилась с легким скрипом. Доктор решительно вошел, ускорив открытие двери легким толчком.
Они оказались в хорошо освещенном помещении со стенами из светлого камня, наполовину задернутыми тяжелыми алыми гардинами. Это было странно, так как окон в комнате не наблюдалось. Там было ужасно накурено какими-то благовониями, а источник этого дыма находился в руках у скорчившейся в кресле посреди комнаты старухи.
— Интере-есно, — нараспев произнес Тейн, скрестив руки на груди. Теперь вся его поза выражала ожидание длинного и обстоятельного повествования.
Но ему не было суждено услышать этот рассказ.
Старуха прокашлялась и воззрилась на них мутными глазами.
— О-о… — прокаркала она, — доктор пожаловал. Редко меня люди находят, видать нужда срочная пригнала, не так ли, голубчик?
Кэйн раздраженно скривился.
— Мне нужно узнать ответ на вопрос.
— Да что ты, — ухмыльнулась старуха.
Тейн с интересом наблюдал за разыгрывающейся у него на глазах сценкой.
— Я тебе не справочник, голубчик, — продолжала скрежетать старуха. — Это ж надо было такой наглости набраться, чтобы меня тревожить! Хотя я давно заметила, что ты глуповат…
Старуха все скрежетала, но слабо, было заметно, что она довольна тем, что ее покой потревожили. Это было очевидно всем присутствующим, и Кэйн слабо усмехнулся. Он уже открыл было рот, чтобы продолжить, но старуха вскинула руку и заставила его молчать.
— Погоди, покажу я кое-что.
Она вытянула руки перед собой, морщинистыми ладошками внутрь, и между ладошек ее появилось слабое сияние. Вскоре оно расширилось, и в ореоле света можно было увидеть толстую золотую нить. Она сверкала, и казалось, что и сама излучает сияние.
— Ух ты, — против воли восхитился Кэйн. — Никогда раньше подобной не видел.
— Это жизненная нить твоего друга, — усмехнулась старуха.
Тейн и Кэйн еще раз внимательно посмотрели на крутящуюся нитку.
— А глянь-ка сюда!
Нить Тейна исчезла, а вместо нее появилась другая. И пока она крутилась в руках старухи, та истерично хохотала. Нить, на этот раз возникшая в ее руках, была все еще ярка, хоть и заметно тоньше предыдущей. Странность составляло другое: нить не была ровной и целой. На ней красовались целых семь узелков, как будто бы ее уже семь раз рвали и связывали.
— Дьявольская старая карга, — глядя на нить, недовольно проворчал Кэйн.
— Семь узелочков, доктор Кэйн, целых семь! — смеялась старуха, как будто бы это была какая-то очень удачная шутка. — Как думаешь, восьмой она выдержит?
— Я не за тем пришел! — разозлился Кэйн. — Прячь свою пряжу, и ответь на вопрос!
Старуха с
