и возможность поработать в тишине.
Сибил колебалась несколько секунд, затем приняла решение и твердо сказал:
– Будь по-твоему, Трент. Но если ты не откроешь этот люк, когда я приведу сюда мистера Данте, клянусь, что придушу тебя собственными руками.
– Да, да, – отмахнулся Кит. – Не стану даже сопротивляться. А теперь топай, пока сюда не набежали эти чрезмерно пунктуальные вояки.
Сибил направилась к двери.
– И еще, – сказал Кит, повернувшись к Сибил.
Девушка обернулась:
– Что еще?
– Я же, кажется, просил не называть меня Трентом.
Сибил свирепо выдохнула через ноздри, как разъяренный бык, и закатила глаза, как бы поражаясь тому, с кем ей приходится работать, а затем быстро покинула комнату. Кит улыбнулся ее реакции и вернулся к изучению вентилей.
Комбинация не должна была быть слишком сложной. Всего два вентиля. Несколько поворотов каждым из них по часовой стрелке или против нее, и люк откроется. Однако она не должна была быть и настолько простой, чтобы комбинацию можно было выполнить случайно, когда хозяин собрался просто принять ванну.
При каждом повороте из трубы слышались характерные щелчки и скрип старого механизма, с трудом, но все же выполняющего свои функции. Кит больше всего боялся, что за прошедшие годы механизм пришел в негодность, но быстро убедился в том, что он работает. Это еще раз подтвердило его теорию о том, что кто-то или что-то следило за домом все эти годы, словно в ожидании возвращения хозяев.
Кит потерял счет времени, полностью погрузившись в свое дело. Он должен был открыть этот проход, во что бы то ни стало. На кону стояла его репутация, однако пошатнуть ее он боялся не перед мистером Данте или Сибил Мортон, Кит не часто волновался о мнении окружающих. Он в первую очередь, бросил вызов самому себе, как делал всегда, с ранних лет, и именно в глазах самого себя он не должен был ударить в грязь лицом. Принимая очередное испытание, предложенное жизнью, Кит заключал пари с той частью себя, которая никогда не верила в его успех и всегда ожидала провала. Впервые это случилось в тот дождливый день, в Меркате, когда ему было только четырнадцать лет, и он пообещал этому темному порождению своей неуверенности, только ему и никому больше, что сможет сбежать из приюта, в котором рос и воспитывался. Плевать, что все остальные дети утверждали, что побег невозможен, плевать что те, кто на его глазах пытались убежать попадались и получали суровое наказание. Он, Кит Трент, должен был суметь это сделать, чтобы доказать своим темных страхам, что выше их, что способен практически на все. И он смог. Кит придумал план, и воплотил его в жизнь. Сбежал и больше никогда в приют не вернулся. С того дня он встал на путь, по которому идет по сей день, вот уже двадцать с лишним лет, и за эти годы ни разу не дал своей неуверенности шанса возликовать, упиваясь его провалом, как не собирался давать этого шанса ей и теперь.
Прозвучал громкий металлический щелчок, наполнивший комнату гулким эхом, быстро сошедшим на нет, вновь уступив владычество гробовой тишине.
«Получилось!» – мысленно обрадовался Кит.
Быстро встав и обернувшись, он вдруг застыл, как вкопанный.
Из-под решетки, той самой, которую они с Сибил обнажили, на Кита взирало существо, еле различимое в подрагивающем свете лампы. Напрягая глаза, Трент рассмотрел в полумраке очертания невысокого, не выше двух хвостов, прямоходящего создания с большими, растопыренными в стороны ушами. По янтарно-желтым глазам Кит понял, что это то самое существо, которое наблюдало за ними в коридоре, а затем на лестнице. Эти большие, выразительные глаза располагались на лице. Именно на лице, ведь даже не смотря на сильно выступающие вперед челюсти, назвать его звериной мордой никак не получалось. Нет, Кит точно решил, что это именно лицо. Лицо с горбатым носом, напоминающим птичий клюв, с тонкой линией губ, с впалыми щеками, на которых росли, словно бакенбарды, клочки жесткой темной шерсти, иглами спускающейся ниже подбородка. Кожа диковинного создания была светло-серого цвета, с пигментами темных, почти черных пятен, на голове росла щетина коротких волос, а в левом ухе болтались два золотистых кольца – словно украшения, серьги, чем они, безусловно, и являлись. А также на нем была одежда: короткие штанишки из плотного коричневого материала и того же кроя желет.
«Разумное», – подтвердил свою догадку Кит. – «Оно разумное».
Трент сглотнул, не отводя взгляда от существа, с любопытством изучающего пришельца.
– Кто ты? – спросил он полушепотом.
Создание лишь склонило голову чуть набок, словно очень силясь понять Трента.
– Меня зовут Кит, – растягивая слова, проговорил он, прикоснувшись ладонью к груди.
– Кит, понимаешь? Я, Кит. Это мое имя.
Создание сощурило глаза. Столь внимательного слушателя Кит не встречал еще ни разу в жизни. Затем существо подняло пятипалую руку, каждый палец на которой заканчивался коротким черным коготком и, указав на человека вдруг проговорило:
– Кит.
Скрипучий, высокий голос создания заставил бывалого искателя приключений похолодеть, но не столько от своего звучания, сколько от того, что существо поняло людскую речь и повторило его имя. Прозвучало это вымученно, так, словно создание приложило грандиозные усилия, чтобы выговорить эти три буквы, но все же сделало это.
– Да, верно, все верно, – закивал Кит. – Это мое имя. Меня так зовут.
– Кит, – повторило существо, не опуская руки.
– Кит, че-л-л-л… че-л-л-л… – создание пыталось выговорить что-то еще, но словно забыло звучание слов.
– Человек! – воскликнул Кит так, что существо вздрогнуло и отступило на пару ступеней назад во мрак.
– Да, да, да, я человек, – заговорил Кит уже тише, стараясь сдерживать переполняющего его эмоции. – Я человек. Ты знаешь, кто такие люди?
– Че-ло-век, – повторило создание. – Че-ло-век.
– Да, я человек. Я человек, и меня зовут Кит. А ты? Кто ты? – Кит указал на существо пальцем так же, как делало оно само, надеясь, что язык жестов поможет им лучше понять друг друга.
– Гр-р… – создание тряхнуло головой, словно негодуя оттого, что не может произнести это слово и попробовало снова. – Гр… Грем… Грем-лин.
– Гремлин? – переспросил Кит
