Вилла сделала шаг.
— Ты не хочешь спать в этой комнате сегодня, — сказал Адэр с натиском.
Но или он сам не был уверен в словах, или устал — Вилла мысленно отряхнулась от приказа, и сделала второй шаг. У Адэра дернулся кадык, бокал с вином исчез, хвост плетью рассек воздух, пушистая кисточка обернулась трезубцем. Чем больше он нервничал, тем уверенней становилась Вилла.
— Тебе нужно восстановиться, я тоже хочу отдохнуть. Иди в комнату, покувыркаемся позже.
Обманный маневр, резкость не в качестве нападения, а защиты. Глаза из красных превратились в бордовые, потемнели до черного, и совершенно неожиданно стали цвета кофе с молоком.
Кофе. С молоком. Вилла едва не облизнулась, как дракон. Быть может, подумала, и хвост сейчас отпадет? На секунду представила Адэра без рыжей шерсти, без бороды, рогов и копыт — неплохо, могло быть неплохо. Улыбнулась мелькнувшему образу и сделала шаг снова.
Ведьма не ошибается.
Она не боится.
Адэр сопротивляется,
Но смирится.
О, вот и раскрылся ее талант — стихоплетство. Никчемный талант, сомнительный — рифма скачет, но сам факт. Она получит Адэра — тоже факт.
— Нет, — Адэр покачал головой.
Он не умеет читать мысли, если только они не отпечатались на ее лице, не так ли? Вилла взяла небольшой тайм-аут, примирительно улыбнулась.
— Хорошо, — согласилась. — Ты прав, мне нужно отдохнуть, тебе выспаться.
Хвост Адэра мягко опустился на ковролин, кисточка опушилась, глаза снова сверкнули красным, лицо расслабилось. Он потянулся, зевая, потирая друг о друга копыта.
Не слышал о боях без правил, козленочек?
Вилла отступила к двери, ласково улыбнулась и сказала с медовой нежностью:
— Ты принес мои самые любимые вещи. Не знаю, как ты угадал, но… спасибо.
И зажмурилась, как ребенок, который упросил родителей посадить его на американские горки. Ух! Но прошла секунда, вторая, а ничего не происходило. Карусель, на которой она собиралась кататься, даже не скрипнула.
Вилла открыла глаза. Адэр с любопытством наблюдал за ней из кресла.
— Великолепный маневр, — похвалил сухо.
— С-спасибо, — Вилла поблагодарила без умысла, но уже дважды волшебное слово не сработало. — Почему ты сидишь?
Адэр тянул паузу, а ведь говорил, что не любит ждать. Притворщик! И про благодарность наврал, это никак на него не действует! Впрочем, что можно ожидать от существа, которое обещает добродушному дракону спиртное и посиделки, а потом, пользуясь тем, что тот не может ответить, клевещет и распивает вино в одиночку?
Адэр бросил взгляд в окно. Вилла тоже посмотрела в эту асимметричную дыру, и только сейчас заметила Невилла. Оставаясь на улице, он с интересом наблюдал за событиями в комнате, делая вид, что он — не он, а невидимка. Спрятаться дракон не успел, и расположился по-свойски: одной лапой подпер пытливую морду, второй, с ведерком вина (упс, одно обвинение с Адэра снимается), осторожно махнул — мол, продолжайте.
— Это одна из причин, почему сейчас ничего не выйдет, — усмехнулся Адэр. — И еще: правило поцелуя действует, только если я хочу, а иначе некоторые мужские особи Наб мне бы уже рога обломали. Иди отдыхай, Вилла, и позволь отдохнуть мне.
Душно не только в ее комнате, но и здесь, щеки огнем охватило. Вся сцена неудачного соблазнения прошла при свидетеле, а эта хвостатая бестия даже не моргнула.
— Не принимай близко к сердцу, — сказал с усмешкой Адэр, — ты же рвалась проведать Невилла. Считай, что он проведал тебя.
Да пропади ты пропадом!
— Спокойной ночи.
Вилла мягко закрыла за собой дверь, и сделала всего шаг в направлении своей комнаты, когда перед ней материализовался Адэр.
— Ненавижу эту твою черту, — процедил недовольно, привлекая к себе.
— Какую?
— Когда ты меня удивляешь.
Адэр обреченно вздохнул и прикоснулся в поцелуе к ее губам. Вилла не играла в дурочку и недотрогу, и откликнулась на ласку. Вдохнула не без удовольствия запах Адэра, провела рукой по ухоженной шерсти, закрыла глаза, и образ мужчины, который представила ранее, напомнил о себе так ярко, будто увидела его в реальности.
Пухлые губы, глаза кофе с молоком, взъерошенные от ее прикосновений рыжевато-каштановые волосы, шерсти нет, и если посмотреть вниз — возможно, копыт и хвоста, тоже. И вдруг Вилла поняла, что смотрит на него, не зажмурилась, а смотрит!
— Адэр? — Вздрогнула от неожиданности, но он провел рукой по спине, поглаживая, утешая, приближая к себе. Образ мужчины растаял.
— Ты этого хотела? — прошептал неуверенно. — И тебя не смущают шерсть и копыта?
Да нет, показалось, не было неуверенности, не могло быть. А вот Виллу кольнула нотка вины, и она прикрылась иронией.
— Жаль, конечно, — вздохнула, — что у тебя нет серебряной чешуи.
Адэр рассмеялся, и сквозь эту хриплую музыку Вилла смутно сознавала: они плавно передвигаются, открылась дверь, несколько шагов отделяют ее от постели и возвращения в Анидат.
Все не так плохо, совсем не страшно, даже приятно. У нее явно тоже нет вкуса, но сейчас это не имеет значения. Шаг, второй, третий… мягкое падение на кровать. Прощай, девственность! Прощай, таинственный незнакомец, ты опоздал!
Впрочем, его ведь не существует? Она раздавила сожаление, сосредоточилась на настоящем. Она. Адэр. Кровать с оборочками.
Адэр оскалился в улыбке и так же шепотом (от страсти?) после еще одного поцелуя, сказал:
— А теперь отдыхай, котеночек.
Ушел! Вилла разочарованно вздохнула вслед мелькнувшему хвосту. Если страсть и была, то сникла! Ну, понятно, он выспится превосходно, потешив свое эго, а ей жди, пока у него появится настроение для объятий?!
— Черт!
Дверь приоткрылась.
— Ты что-то сказала?
Чудовище! Мужлан неотесанный! Монстр!
Но это про себя, естественно, а вслух:
— Приятного сна. Желаю хорошо отдохнуть.
— Не сомневайся, — пообещал Адэр.
И не солгал ведь! Через пару минут Вилла поняла, что в отличие от нее, Адэр не прокручивает в голове момент с поцелуями, и наградила его новым эпитетом: бессердечный медведь-храпун. Да скала рухнет от такого храпа!
Бедный Невилл! Теперь понятна его страсть к алкоголю…
***
Адэр удовлетворенно вздохнул, избавившись от иллюзии, раскинулся звездой на кровати. Пошевелил пальцами ног — и как женщины балансируют на шпильках всю молодость? Здесь день на копытцах, которые, несомненно, более устойчивы — и то, стопы раскалываются от постоянного напряжения, а хребет спины давно свернулся бы трубочкой, если бы не ловкость и телепортация.
Подбородок чесался от бороды, и вот что странно: иллюзия ведь, и борода мягкая, но не привык он к шерсти в неположенных местах. Как женщина должна быть без единого волоска ниже шеи, так и мужчина не должен напоминать обезьяну там, где это возможно.
