— Кто такая? — пробасил дальний родственник барсука.
— Профессор Неида Лаймин, — спокойно ответила подруга.
— А этот? — кивнул пухлый в мою сторону.
— Студент.
— Пропуск есть?
— Нет, — ответил я.
— Тогда не пропущу, — покачал головой страж. В его глазах заплясали алчные огоньки. Теперь понятно, каким образом можно покинуть территорию, только на этот раз ему вряд ли что-то перепадет.
— Под мою ответственность, — прошелестела Колдунья. Ох и не нравится мне ее тон!
На лице пухлого отразилась напряженная работа какой-никакой мысли. Жадность боролась со здравым смыслом. Очевидно, последний потерпел сокрушительное поражение.
— Все равно не пущу, — рявкнул будущий коррупционер и задвинул окошко.
Нейла застыла словно изваяние, лишь ветер тихонько трепал ее волосы.
— Ну я ему сейчас… — прошипела она и закатала рукава.
В целях сохранения рассудка и жизни я нырнул в ближайшие кусты.
Дальнейшего я не видел — впрочем, даже отсюда расслышал глухой звук падения тела. Потом заскрипели ворога, и раздался смутно знакомый голос.
— Вы его простите, — очень старательно кто-то лебезил перед леди. — Не со зла он. Задолжал маленько в борделе, вот и ищет способ подработать.
— Такому только по борделям и ходить, — хмыкнула Нейла. — Ройс, ты где?
Без особого рвения я вылез и кустов и отряхнулся.
— Ты что там забыл? — удивилась подруга.
— Да вот показалось — зайца видел, — брякнул я первое, что пришло в голову.
Неида — демоны, как непривычно ее так называть! — вздохнула и круговыми движениями помассировала виски.
— Пойдем уже, — махнула она рукой и, развернувшись на каблуках, еле слышно добавила: — Пока я окончательно с ума не сошла.
Приняв облик провинившегося ребенка, я потопал следом, оставляя за спиной в прямом смысле слова окаменевшего пухляка и второго стража.
— Ба! — прогремело сзади. — Так ты все же поступил!
Обернувшись, я внимательно вгляделся в физиономию говорившего и наконец признал в нем парня, с которым беседовал в прошлом году.
— Ага, — улыбнулся я. — А ты, смотрю, очень дорожишь этим постом.
— Скажешь тоже, — рассмеялся стражник. — Хотя ты прав, я здесь частенько бываю. Просто силы много, контроля мало, вот меня и ссылают за переусердствование. — Последнее слово бедняга произнес так, будто пародировал кого-то. — Кстати, вернись до полуночи, а то проблемы со смотрителем будут. А он у нас дядька военный: коли кто неправ — огреет так, что и лекари иной раз за голову хватаются, пытаясь понять, как лечить пострадавшего.
— Спасибо за совет, — кивнул я и побежал догонять Нейлу.
Настиг я ее уже в конце улицы. Все то время, пока мы петляли среди высоких домов, я испытывал неловкость. Когда подруга завернула рукава платья, я приметил на ее правом запястье небольшой золотой браслетик. Как-то неприятно вышло: вроде мы с друзьями не попали на свадьбу из-за войны, а с другой стороны — приглашение-то было, и висело оно на моей совести тяжким грузом.
Вскоре мы очутились в жилом квартале среди целого лабиринта из высоких каменных заборов. Пара устроилась весьма неплохо, почти в центре Сантоса, да еще и в престижном районе. Пройдя несколько поворотов, мы оказались перед кованой решеткой, перекрывающей путь в уютный садик. Нейла провела рукой по замку, тот щелкнул, и решетчатая дверь отворилась.
Идя по ухоженной дорожке, я старался тщательно все осмотреть. Все же мудрецы говорят: «Если хочешь узнать человека, узнай его дом». Сейчас Нейла и Тист раскрывались для меня с совершенно неизвестной стороны. В саду виднелись местные аналоги земным тюльпанам и розам. Также я приметил несколько странноватых растений, мне неизвестных. Они обладали весьма большими лепестками сиреневого цвета, при этом стебель был коричневатого оттенка. Потом я заметил обычный гамак, натянутый между двумя дубками. Видимо, это место отдохновения Молчуна, он у нас ярый поклонник таких «полежанок».
Уже почти перед самым крыльцом я ощутил приглушенный запах раскаленной стали и камня. Нейла, заметив мою небольшую заминку, лукаво улыбнулась, но продолжала хранить молчание.
Зайдя в дом, я снял сапоги и повесил куртку на крючок.
— Не стой столбом, — подтолкнула меня внезапно преобразившаяся подруга.
Куда-то пропало строгое платье. Ему на смену пришел домашний сарафан, поверх которого Колдунья наценила передник. Волосы она убрала в платок. Уже ничто не напоминало о ее славном прошлом в рядах наемников, да и о профессорской должности тоже. На меня ласково смотрела обычная хозяюшка, радушно привечающая старого знакомого.
— Челюсть подбери и давай на кухню.
Выполнив указания и вернув загулявшую часть лица на место, я двинулся следом. Стены, покрашенные в нежные тона, создавали атмосферу уюта и покоя. А чуть скрипящий пол нисколько не портил картину — наоборот, дополнял ее, насыщая особым, неповторимым оттенком настоящего дома. Не простой лачуги, наспех сбитой, чтобы укрыться от наступающих морозов, и не тех пропахших дымом палаток, а именно дома.
Кухня оказалась весьма современной для Ангадора. Ладная печка, красивый резной стол, шкафы с посудой, умывальник и цветы на подоконнике. Ополоснувшись, я отодвинул табурет и уселся за стол.
— А где…
— Тист! — крикнула Нейла.
Минутой позже в помещение зашел Молчун. Вот кто ни капельки не изменился! Все то же суровое, но спокойное лицо, грудь, вздымающаяся подобно проснувшемуся вулкану, черные как смоль волосы, заплетенные в три косы. Своими медвежьими лапами Тист сгреб Колдунью и поцеловал. От такого зрелища у меня как медом сердце окатило. Все же иногда хочется отказаться от дороги и посидеть в теплой обстановке. Правда, все хорошо в меру…
— Ну хватит! — рассмеялась Нейла и змейкой выскользнула из объятий мужа. — У нас гости.
Молчун замер, а потом медленно повернулся ко мне. Я никогда не мог понять, то ли он улыбается, то ли скалится. А пару секунд спустя меня постигла участь подруги. Молчун так же сгреб меня в объятия, вот только не чмокнул, а похлопал по спине. Лучше бы мы ограничились рукопожатием: в этом случае я бы отделался сломанной кистью, а теперь придется ребра сращивать.
— Я тоже рад тебя видеть, здоровяк, — прохрипел я. — Но ты меня сейчас загубишь.
— Дорогой! — хихикнула Нейла. — Поставь мальчика на место.
Тист ослабил хватку, и мои ноги снова встали на твердую поверхность. Варвар подвинул к себе громадный стул, который вполне мог заменить стенобитный таран, и уселся прямо напротив меня.
— Все разговоры потом, — нахмурилась Колдунья. Ума не приложу, как она его без слов понимает! Видать, любовь. — Сначала поедим.
