— Максим, — ответил я, немного помедлив. Перекинул корзинку в левую руку и пошел дальше. Девушка подбежала ко мне. Довольно близко. Возможно, она хотела взять меня под локоток, но в последний момент передумала и просто пошла рядом.
— А где находится твоя деревня? — поинтересовалась она.
— Далеко, — выдохнул я.
— Далеко за лесом? — предположила она.
— Еще дальше.
— Далеко за горами?
— Еще дальше.
— Значит, за морем?
Я отрицательно покачал головой.
— Неужели что-то может быть еще дальше? — откровенно усмехнулась она.
— Может, — печально ответил я. — Место, которое я вижу в своих воспоминаниях, настолько далеко отсюда, что я, возможно, никогда не смогу туда вернуться. Даже если я буду целую вечность идти по лесам, взбираться на горы и плыть по морям, мне не удастся попасть домой.
— Значит, ты останешься здесь? — В ее голосе уже не было радости. Хотя я видел, что мысль о том, что я осяду в деревне Суховодье, была ей очень приятна.
— Если не найду способа вернуться.
Она замолчала и погрустнела. Но ненадолго, вскоре ей снова стало интересно.
— А как выглядит твой дом?
— Он выглядит очень сложным. Даже невероятно сложным. Там практически нет деревень, люди живут в городах, очень крупных. Чтобы перейти пешком из одного конца такого города в другой, может потребоваться целый день. Поэтому жители передвигаются на автомобилях, специальных повозках без лошадей, которые ездят очень быстро. А когда им нужно перебраться из одного города в другой, они летают на самолетах. Конечно, если им никуда не нужно идти, они остаются дома, смотрят телевизор, играют на компьютере.
Я посмотрел на Илину. Как минимум половину сказанных слов мне можно было не называть.
— А я считаю, что ты сочиняешь, — решила она. — Повозка не может двигаться без лошадей.
— В том месте, откуда я пришел, — может, — усмехнулся я. — Но я понимаю тебя. В то, о чем я рассказываю, очень сложно поверить…
— А дом, в котором жил ты? — Илина перешла от одного вопроса к другому, так и не получив вразумительного ответа на вопрос предыдущий. Хотя не думаю, что ее вдруг заинтересовало бы устройство двигателя внутреннего сгорания или конструкция подвески.
— Мой дом был очень высоким. В городах все дома высокие. Десять, шестнадцать, а то и двадцать этажей. В одном таком доме бывает по сто или даже по пятьсот квартир, в каждой из которых может жить целая семья. Считай, целая деревня может поместиться в одном таком доме. А в каждой квартире места иногда бывает побольше, чем в деревянной избушке. Вот представь теперь, идешь ты по улице, а рядом, по широкой дороге мчатся автомобили, а с другой стороны уходит вдаль ряд высотных зданий…
— Так это же страшно? — неожиданно произнесла она.
— Страшно? — опешил я. — Возможно. Но, если долго жить в городе, к этому можно привыкнуть.
— Неужели к такому вообще можно привыкнуть?
— Не знаю. — Я смог только пожать плечами. — Об этом никто не задумывается.
— Сказки! — откровенно рассмеялась она. — Моя бабушка всегда была мастерицей рассказывать сказки. И она всегда говорила, в каждой сказке должна быть доля правды, а ты все сочиняешь. Подумать только: повозка, едущая без лошади, дом высотой двадцать этажей. В таких домах разве что короли живут, принцессы да принцы…
Илина замерла на мгновение, побледнела, потом резко повернулась ко мне и как закричит:
— Так ты принц! — Но тут же опомнилась. — Ой!
— Нет, конечно, — усмехнулся я, глядя, как ее щеки покрываются румянцем. — Но будь я принцем, потерявшим память, история звучала бы намного правдивее?
— Конечно! — Илина вздохнула. — Хотя мне немного жаль, что ты не принц…
— Но зато у меня есть то, чего нет ни у одного принца. — Я выудил из нагрудного кармана солнцезащитные очки. Решил, что они произведут куда большее впечатление на Илину, чем плеер или неработающий сотовый телефон. — Подойди сюда.
Илина непроизвольно напряглась и закрыла глаза, когда я подошел и водрузил ей на нос пластиковые очки с темными матовыми линзами.
— Глаза можно открыть? — робко спросила она, когда почувствовала, что я отошел.
— Можно было и не закрывать, — улыбнулся я.
— Ой, — разволновалась она, испуганно крутя головой. — А почему все стало вдруг темно?
— А эти очки особенные. В них ты можешь в яркий летний день ходить по улицам, тебе не придется щуриться. Даже можешь глядеть прямо на солнце, не боясь ослепнуть.
— Но все вокруг стало таким необычным. Мне даже страшно становится.
— Ты можешь в любой момент их снять. — Я подошел и показал Илине, как это сделать. Потом продемонстрировал, как удобно складываются дужки и вложил очки в руку девушке.
— Дарю!
Она засмущалась, осторожно прижала ценный подарок к груди и начала думать, куда же его спрятать, чтобы не потерять ненароком.
Так мы и дошли до деревни. Осмотревшись вокруг как следует, я окончательно убедился, что это не розыгрыш и не инсценировка, а самое настоящее Средневековье. Ну, может, конечно, и не самое настоящее, потому что оно уже давно минуло; меня окружил совершенно другой мир, совсем не тот, который сохранился в моих воспоминаниях.
Мы обогнули плетень и вышли на сравнительно широкую дорогу, которую даже можно было назвать центральной улицей деревни Суховодье, потому что она проходила через все поселение и по ее ходу даже соорудили небольшой мостик через речку, которая носила довольно необычное название — Сухая. Об этом мне поведала Илина.
Неожиданно из переулка впереди выбежал молодой парень. Он явно был чем-то встревожен и торопился, но, заметив нас, резко затормозил, повернул и мгновение спустя стоял рядом, переводя дыхание.
— Простите, пожалуйста, — начал он, немного отдышавшись. Смахнул попавшие на глаза волосы и умоляюще посмотрел на Илину, словно прося у нее прощения. — Мне поручили найти вас.
— Кто поручил? — спросила девушка.
— Староста Римен.
Мы переглянулись. Я поежился. Встречаться с отцом хулигана мне совершенно не хотелось. Хотя Илина выглядела вполне спокойно. Может, все было не так уж и плохо.
— Он просил сказать, чтобы вы не боялись. Он хочет только поговорить.
Парнишка, кажется, был в курсе вчерашнего инцидента.
— Я провожу вас. — Он повернулся к девушке. — Илина?
Она кивнула и шепнула мне:
— Он не будет тебя сильно ругать, обещаю.
— Илина, пожалуйста, оставь нас, — попросил седой морщинистый старик, худой и чахлый, но все еще бодрый и подвижный. — Мы поговорим. И можешь не беспокоиться, за шишку на голове Тита ругать его не стану. Пусть знает, нахал, когда руками размахивать не следует.
