Не зная, что теперь делать, Нэрени подогрела себе на жаровне немного вина с пряностями (и то, и другое она нашла около жаровни), и, когда она пила его, пытаясь вернуть себе душевное равновесие, послышалось хлопанье крыльев, а затем кто-то опустился на посадочную площадку. Шиа злобно зарычала, и глаза ее сверкнули, когда дверь распахнулась, и в комнату вошла Черная Птица.
Крылатая девушка теперь ничуть не напоминала ту бродяжку в старой тунике, полудевушку-полуребенка, какой ее запомнила Нэрени. Сейчас на ней было роскошное пурпурное платье, искусно скроенное таким образом, чтобы не мешать полету, а на челе девушки сиял золотой венец. Однако на лице ее лежала печать перенесенных страданий, а взгляд был печальным, и, казалось, облик королевы уже никогда не станет другим.
На мгновение добросердечная женщина пожалела Черную Птицу, но потом она вспомнила раненого Элизара в темнице под Башней Инкондора, прикованного к стене Боана, бедную Ориэллу, которой пришлось рожать среди этого ужаса, вспомнила о жутком превращении ребенка… Лицо Нэрени стало каменным, и, когда Черная Птица, не уверенная в том, как ее примут, нерешительно сделала шаг вперед, Нэрени с размаху ударила крылатую девушку по лицу.
Черная Птица безропотно снесла пощечину, но глаза ее наполнились слезами.
— Лучше бы ты сто раз ударила меня, Нэрени, чем смотреть на меня с таким презрением. — Голос крылатой девушки дрожал, и прежняя Нэрени наверняка была бы тронута; однако за эти месяцы, полные тяжелых испытаний, она изменилась так, что и сама себе удивлялась.
— А ты думаешь, что заслуживаешь чего-то другого? — выпалила она. — Я любила тебя, как родную дочь, Черная Птица, а ты не моргнув глазом предала и обрекла на смерть и меня, и Элизара, и Боана!
— Нет! — вскричала Черная Птица. — Харин обещал мне… Я не понимала…
— Нет, понимала! — беспощадно перебила Нэрени. — Ты должна была понимать, не такая уж ты дура, что там, где речь идет о жизни твоих друзей, которые любили тебя и не бросили в беде, нельзя верить Харину, которого ты едва знала. Если бы мы с Элизаром и Боаном тогда не понадобились принцу, он бы убил нас не задумываясь. А даже если и нет — как ты смела предать магов и отдать их в руки врагов? Ты ведь знала, какая судьба им уготована!
Черная Птица сжалась под взглядом Нэрени.
— Но ведь мой народ страдал, а маги не пожелали ему помочь… — пробормотала она.
— Глупая девчонка! — фыркнула Нэрени. — Разумеется, они помогли бы вам — как только к Ориэлле вернулась бы волшебная сила. Разве тебе одной было тяжело? Будь у тебя побольше ума, ты не вела бы себя, как последняя… — Нэрени умолкла. Черная Птица зарыдала.
— Прости меня, — проговорила королева сквозь слезы.
— С какой стати? — все еще резко спросила Нэрени.
— Потому что.., потому что ты мне теперь вместо матери… Услышав эти слова, полные безграничной боли и раскаяния, Нэрени сама почувствовала себя немного виноватой в том, что боль и страх прошедших месяцев так ожесточили ее. Ведь Черная Птица жестоко поплатилась за свою преступную глупость, и помимо того зла, которое причинил ей Черный Коготь, она еще потеряла мать.
Материнское начало все же взяло верх в душе Нэрени (сама она с грустью подумала, что, наверное, вняла голосу разума). Подойдя к плачущей девушке, Нэрени обняла ее и стала утешать.
— Ну-ну, — ворчала она, — нечего реветь, как теленок, королеве это не к лицу! Вытри слезы, девочка. Но помни: от того, что ты натворила, пострадали и другие. Попытайся исправить свои ошибки и загладить вину, и люди простят тебя, а там, со временем, и ты простишь сама себя.
— Хорошо сказано, Нэрени, хотя трудно разделить твою веру в добро! — Нэрени вздрогнула от удивления, услышав голос Анвара. Маги появились незаметно, и сейчас оба они стояли в дверях. Нэрени увидела, как съежилась Черная Птица под холодно-презрительным взглядом Анвара. Уж он-то, видно, не скоро простит крылатую девушку. Чувствуя его враждебность, королева наскоро попрощалась и удалилась.
— Нэрени! — Глаза Анвара потеплели. Он подошел к гостье и обнял ее. Нэрени была рада видеть его улыбку: она напоминала ей о прошлом. Хорошо, что испытания, выпавшие на долю магов, не сломили юношу. Его первоначальная мрачность была вызвана ненавистью к Черной Птице, причем Нэрени была уверена — он больше ненавидит предательницу за то, что случилось с Ориэллой и ее ребенком, чем за то, что пришлось пережить ему самому.
Ориэлла в свою очередь тоже обняла Нэрени.
— Но что же привело тебя сюда так внезапно? — спросила она с беспокойством.
В присутствии магов дух Нэрени окреп, и она заявила:
— Это все Элизар, Ориэлла, он ведь хочет покинуть вас с Анваром!
Слово за слово Нэрени рассказала им все, что произошло между нею и мужем. Волшебники помрачнели.
— Как? — спросила Ориэлла. — Он хочет уйти уже сегодня? И даже не разрешил тебе попрощаться с нами?
Нэрени кивнула.
— Да, Джарв предлагал выступить в поход именно сегодня. Наверное, меня уже ищут… — Она старалась скрыть свой страх.
Ориэлла явно была разгневана, и Нэрени стало стыдно за то, что произошло. Она попыталась объяснить, в чем тут дело:
— Элизар просто испугался. Он не боится ни битв, ни лишений, но колдовство… — Толстушка печально покачала головой. — Это ваше волшебство вселяет в него ужас, особенно после того, что случилось с младенцем. Поэтому он и прячет страх под гневом. Но что же мне-то делать, Ориэлла? Элизар — мой муж, и я ни за что на свете не хотела бы с ним расстаться, но как я могу бросить тебя и Анвара, ведь я вас так полюбила? Я разрываюсь между вами…
Ориэлла ласково погладила Нэрени по руке.
— А чего же тебе самой хочется? — спросила волшебница.
— Я хочу, чтобы все снова были вместе, — просто ответила Нэрени. — Я хочу, чтобы ты слетала туда со мной и образумила Элизара.
Анвар слушал их разговор с тяжелым сердцем. Конечно, жаль терять таких товарищей, как Нэрени и Элизар, но, с Другой стороны, что же будет, если они останутся?..
— Нэрени, ты уверена, что это действительно нужно? — спросил он. — Знаешь, Элизар в чем-то прав. Вам было бы безопаснее вернуться в лес вместе с вашими соплеменниками. Нас снова ждут тяжелые битвы, и, зная Элизара, я могу твердо сказать, что он не будет щадить себя. Подумала ли ты об этих опасностях? А если с ним что-то случится, каково будет тебе одной в чужой стране?
— Как! Неужели мы не позаботимся о ней? — негодующе воскликнула Ориэлла.
— Да, позаботимся, если будем в состоянии это сделать, — мрачно ответил Анвар. — Но где гарантия, что мы сами не погибнем? И как быть Элизару с его боязнью магии? Ведь в Нексисе нам без нее не обойтись.
