Всякий раз, когда я участвовал в патрулировании на вершинах гор, меня издали сопровождал Тсали. И я с радостью понял, что наше безмолвное товарищество стало частью моей жизни. Когда мы оказывались наедине, что случалось не часто, он знаками давал мне понять, что хочет взглянуть на рукоять меча. Я уже говорил, что она постоянно была со мной, и мне не составляло труда исполнить просьбу мужчины-Ящерицы.
Возможно, как я только догадывался, несмотря на то, что меч до недавнего времени находился в скале, Тсали, пожалуй, знал о нём побольше моего. Не раз я мысленно спрашивал его об этом. У людей свои легенды, у народа Ящериц — свои. Может, в одной из них и рассказывается о том умершем мужчине, который не был Йонаном.
Более подробного общения, у нас, к сожалению, не получалось, передавать свои мысли на расстояние мне никак не удавалось научиться. Хотя в другом я испытал большие перемены. И что могло бы произойти, если бы другая судьба не коснулась моей жизни, я не могу даже предположить.
Именно Крита положила конец одной части моей жизни и начало другой. Потому что однажды утром она пропала из жилища Леди Дагоны. Предводительница народа Зелёного Безмолвия пришла в лагерь Хорвана с озабоченным лицом. В руках у неё была грубо слепленная из глины кукла, к голове которой прилепилась прядь женских волос, а одеждой служил обрывок шали, в которую Крита любила кутаться в сырую или прохладную погоду.
Взглянув на куклу, Леди Крисвита побледнела. Руки её дрожали, когда она протянула ладонь, чтобы прикоснуться к ней, и тут же отдёрнула её, не решаясь сделать это. А глаза вспыхнули таким гневом, какого никто прежде не видел. Она воскликнула:
— Но вы же уверяли нас, что эта земля безопасна!
— Так прежде и было, — ответила Леди Дагона. — Да и мерзость эта сделана не здесь, — она кивнула на уродливую поделку из глины. — Не знаю, как она попала в постель вашей дочери. Я выяснила, что Крита вышла из дома на рассвете, сказав моим людям, что хотела бы собрать лекарственные травы, пока лежит роса. Выглядела она как обычно, но, судя по всему, на этот раз ею определённо управляла чужая воля.
Леди Крисвита глядела поверх наших голов, будто желая проследить путь Криты. Она взяла себя в руки, губы её плотно сжались.
— Вы можете проследить её путь? — спросила она.
— Мы так и сделали, — ответила Леди Дагона, — но конец её пути оказался вон там!
Она жестом указала на вершину, стены которой спускались в Долину почти отвесно.
— Но почему именно Крита? — требовательно вопрошала моя приёмная мать. — И кто её похитители? Её непременно нужно найти!
— Почему Крита? — усмехнулась Леди Дагона.
— Потому что она хранит в себе зародыш ещё не развитой Силы. И находится в том возрасте, когда эту Силу могут использовать другие. Откуда оно пришло — зловонное дыхание фасов? Они обладают многими способностями, о которых мы можем только догадываться, и развивают их до неизвестной нам степени. Где сейчас находится девушка, я не знаю, но попытаюсь выяснить с помощью магического кристалла, потому что передо мной глухая стена, за которой простым взглядом ничего не видно.
Я думал о фасах, которых видел во время сражения, когда их наступление было отражено потоками воды. Ростом они ниже людей, их приземистые тела покрыты жёсткой корнеподобной растительностью. У людей они вызывают отвращение, подобно легендарным демонам. Как если бы они были не рождены, но сделаны. И жутко представить себе, что именно они утащили Криту!
В тот момент я совсем забыл, что являюсь вассалом своего господина, что я воин и подчиняюсь приказу. Не раздумывая, я протянул руку к небрежно слепленной кукле, которую всё ещё держала Леди Дагона.
— Йонан! — Леди Крисвита уставилась на меня, будто я внезапно принял облик одного из жителей подземного мира. — Что с тобой?
Но я уже больше не был тем Йонаном, которого она вырастила, слабаком, обязанным всей своей жизнью её заботам. Едва мои пальцы коснулись сырой холодной глины, я почувствовал, что где-то глубоко внутри меня, как тогда во сне, что-то шевельнулось. Во мне находился ещё кто-то, сильный и свободолюбивый, не то, что слабак Йонан, и теперь обе эти половинки слились воедино, сделав меня сильным и смелым. Я даже не ответил Леди Крисвите, ибо не мог снова раздвоиться.
— Где именно вы потеряли её след на вершине? — обратился я к Леди Зелёного Безмолвия.
Я говорил с ней, как равный с равным. Она взглянула на меня, и глаза её расширились, мгновение она колебалась, а леди Крисвита успела тем временем промолвить:
— Йонан, ты же не можешь… Я обернулся, забыв приличия.
— Это моё дело! Либо я верну Криту, либо умру.
На этот раз удивление превзошло гнев и страх, только что владевшие ею.
— Но ты…
Я сделал ей знак помолчать и вновь обратился к Леди Дагоне.
— Где? — повторил я резко.
Её глаза изучали моё лицо, как мне показалось, слишком уж долго. Затем она сказала:
— Ни один человек не может без риска для жизни пробраться через норы фасов. Это их земля, и она помогает им.
— Разве? Я не верю этому, Леди.
Моя левая рука легла на грудь, закрытую кольчугой, и я будто наяву ощутил, как рукоять древнего меча шевельнулась у меня на теле. Дагона закусила нижнюю губу. Её правая рука поднялась и начертила в воздухе какой-то символ. Там, где она провела рукой, сначала возникло слабое свечение, а потом медленно растаяло. После этого Дагона кивнула.
— Рискуй, воин. Но помни, что даже мы не осмеливаемся вторгаться в норы фасов без высшей защиты, какой сейчас не располагаем. Может быть, фасы похитили Криту для того, чтобы присвоить себе её расцветающий талант, а может, и для того, чтобы ослабить наши воинские силы, необходимые для защиты Долины.
— С уходом одного человека ваша защита ослабнет ненамного, Леди. С вашего позволения или без него — но я это сделаю!
— Что ж, ты сам определил свой путь, — заметила она серьёзно, — но вот о чём я хочу предупредить тебя. Не исключено, что фасы похитили Криту не по своим побуждениям, а по желанию кого-то из Тёмных. Человек немного может противопоставить Тьме. Учти это!
— Учту, — сказал я. — Но кто знает, укладываясь спать, что принесёт ему восходящее солнце?
Слова эти принадлежали не мне, их произнёс кто-то другой во мне, тот, кто внезапно пробудился и потрогал рукоять меча.
Внезапное шипение заставило вздрогнуть нас обоих. Слева от меня поднялся Тсали. Его яркие глаза на мгновение встретились с моими, после чего он перевёл взгляд на Леди Дагону. Я знал, что между ними сейчас происходит разговор, которого мне не дано услышать. Захотев было смять омерзительную куклу из глины, волос и куска материи, я тут же спохватился, что в действительности никогда этого не сделаю. Мне было известно, как проявляет своё воздействие Тьма, потому не следовало пытаться уничтожить глиняную куклу. Это могло лишь навредить той кого я так хотел защитить и спасти. К тому же кукла олицетворяла хоть какую-то связь с Критой. Мою грудь наполнило тепло и ощущение единства с моей второй, более значительной половиной, которую я пока что ощущал в себе весьма смутно.
