Для сухопутного лейте ля, землепашца, козопаса, пастуха, охотника или ремесленника, океан — это соленая беспокойная стихия, с которой он никогда не соприкасается. Для него деревня на расстоянии двух дней пути от его родного дома — незнакомая, чужая земля, остров, до которого плыть сутки, — просто миф, а туманные холмы, маячившие далеко в море, кажутся ему зыбкими и ненадежными по сравнению с твердой землей, по которой он привык ступать.
Поэтому неудивительно, что у Геда, который ни разу не покидал гор, Гонтский Порт вызывал чувство благоговейного изумления — большие дома, башни, сложенные из каменных блоков, на берегу пирсы, доки, бассейны, швартовые бочки, а главное, сама гавань, где суда и галеры качаются у причалов или же лежат перевернутые вверх килем и ждут ремонта, а на рейде стоят на якоре корабли со спущенными парусами и без весел; повсюду на каких-то незнакомых наречиях громко перекликаются матросы: среди бочек, ящиков, мотков каната и сложенных штабелем весел бегают с тяжелой поклажей грузчики, бородатые купцы в подбитых мехом плащах степенно беседуют, осторожно перебираясь по скользким камням над водой, рыбаки выбирают из сетей свой улов, стучат бондари, колотят молотками корабельных дел мастера, поют продавцы моллюсков, орут капитаны — и все это на фоне безмолвного сверкающего залива. От всего увиденного голова Геда шла кругом. Вслед за начальником порта он отправился к большому доку, где была пришвартована «Тень». Начальник порта подвел его к капитану судна.
Разговор с капитаном был недолгим. Узнав, что это просьба мага, тот сразу же согласился взять Геда пассажиром на судно и довезти его до Рока. Оставив мальчика на попечение капитана, начальник порта ушел.
Хозяин «Тени» оказался большим и толстым. На нем был красный отороченный мехом плащ, какие носят купцы на Андрадах. Ни разу не взглянув на Геда, он спросил его громовым голосом:
— Парень, можешь управлять погодой?
— Могу.
— А вызвать ветер?
Гед вынужден был признаться, что пока еще не умеет. Тогда капитан велел ему отойти в сторону и не путаться под ногами.
На судно поднимались гребцы, оно должно было уйти на рейд до наступления ночи и отплыть с приливом перед рассветом. Геду деваться было некуда, и он не без труда взобрался на перевязанные и покрытые шкурами тюки с грузами, лежащие на корме, и оттуда сверху наблюдал за всем, что происходит. Гребцы, здоровые парни с мощными ручищами, один за другим перепрыгивали на борт, пока грузчики с грохотом вкатывали из доков бочки с водой и ставили их под скамьи гребцов. Крепко слаженное судно слегка осело под тяжестью грузов, но продолжало плясать на волнах, готовое тронуться в путь. Справа от ахтерштевня[2] занял свой пост рулевой. Он ждал команды от капитана, стоявшего на палубном настиле у форштевня[3]. Нос корабля венчало резное изображение Древнего Змия Андрад. Капитан зычным голосом отдал команду. «Тень» отвязали от швартовной бочки, и две шлюпки вывели ее на буксире из дока.
— Весла на воду! — проревел капитан.
Дружно ударили весла, по пятнадцати с каждой стороны. Гребцы склонили могучие спины, а мальчик, стоявший возле капитана, отбивал дробь на барабане. Судно, легкое, как чайка, теперь уверенно двигалось вперед на своих весельных крыльях. Неожиданно городские шум и суматоха остались позади. В полной тишине они вышли из вод залива, и над ними встал белый пик Горы, который как бы повис над морем. В небольшой мелкой бухте Южного Грозного Утеса они бросили якорь и там заночевали.
Среди семидесяти членов команды были парни почти такого же возраста, как Гед. Они пригласили его разделить с ними трапезу и вели себя вполне дружелюбно, хотя и подшучивали и посмеивались над ним на свой грубоватый манер. Они звали его Козопас, что было понятно, так как он был гонтич, но дальше этого в своих насмешках они не шли. Гед был рослый, почти такой же, как пятнадцатилетние парни, и, кроме того, он умел ловко ответить как на доброе слово, так и на обидное. Словом, он пришелся по нраву гребцам и уже с самого первого вечера стал жить одной с ними жизнью и осваивать их ремесло. Это устраивало старших членов команды, поскольку для праздных пассажиров места на судне не было.
Места едва хватало для команды, и нелегко было отыскать тихий уголок на этой беспокойной галере, набитой людьми, снастями и грузом.
Но нужен ли был Геду покой? В первую свою ночь на корабле он лежал среди перетянутых веревками тюков со шкурами и смотрел на звезды в весеннем небе над водами гавани и на далекие желтые огни города за кормой. Он крепко заснул и проснулся утром, полный радостного ожидания. Перед рассветом начался прилив. Подняли якорь, и судно медленно двинулось на веслах, обходя Грозные Утесы. С восходом солнца, когда за ними зарумянилась Гора Гонт, они подняли паруса и направились на юго-восток через Гонтийское Море.
Между Барниском и Торзавеном они прошли под легким ветром и на второй день увидели Хавнор, великий остров, сердце Архипелага. Три дня они глядели на его зеленые холмы, пока плыли вдоль восточного побережья, но к острову так и не подошли. Прошло много лет, прежде чем Гед ступил на эту землю и впервые увидел белые башни Большого Хавнорского Порта в самом центре Вселенной.
В одну из ночей они легли в дрейф у Кембермута, северного порта острова Уэй, а в следующую — у маленького городка при выходе из залива Фелкуэй. День спустя они миновали северный мыс Оу и вошли в проливы Эбавнора. Здесь они спустили паруса и перешли на весла. Теперь с обеих сторон была земля, а мимо, совсем близко от них, проплывали торговые и грузовые суда, большие и малые, — одни, набив трюмы каким-то подозрительным товаром, возвращались домой после многолетних странствий за пределами Архипелага, тогда как другие корабли, напротив, никогда не ходили дальше Внутреннего Моря и только перепархивали, как воробьи, с одного острова на другой.
Выйдя из перенаселенных проливов, они повернули на юг, оставив за кормой Хавнор, и поплыли между двумя живописными островами — Арк и Илиен, где террасами спускаются к морю города с укрепленными башнями, а затем сквозь дождь и поднимающийся ветер стали пробиваться к острову Рок по Внутреннему Морю.
Ночью, когда ветер перешел в штормовой, они спустили паруса, убрали мачту и весь следующий день шли на веслах. Длинная изящная галера спокойно и уверенно резала волны, хотя рулевой на корме не видел впереди ничего, кроме завесы сплошного дождя, что есть силы хлещущего море. По компасу корабль продвигался на юго-запад — они понимали, в каком направлении движутся, но плохо представляли, через какие воды. Гед слышал, как моряки говорили о каких-то отмелях к северу от Рока и о Борильских Скалах на востоке. Некоторые с пеной у рта доказывали, что судно сбилось с курса и сейчас они находятся южнее Камери в пустых водах, где нет островов. Ветер между тем крепчал, взбивая пену на гребнях больших волн.
