То ли переборщил с родовыми снами, то ли мозг до того устал от перегрузок, что решил намекнуть хозяину, что возможно могла быть и совсем другая жизнь. Спокойная, ровная и… ведущая в пропасть вместе со всей чёртовой системой, которую к счастью собрались уничтожать.
«Но что же подсознание хотело сказать ещё? Взять отпуск? Отдохнуть? Нет, что-то ещё. Жениться? О, да, пора жениться. Обрести якорь, ради которого всегда стоит возвращаться из таких дебрей, вроде этого странного сна. Не то занесёт когда-нибудь в такое место, что не выбраться вовсе», - подумал Харламов и решил на время оставить попытки развивать себя ещё и во сне. По крайней мере, больше не наобум в одиночестве. Нужен был если и не учитель или наставник, то хотя бы толковый инструктор, на худой конец просто консультант.
- Так, пора браться за нормальную тренировку, - обронил Даня сам себе и поднялся, громогласно заявив. – Добровольцы, время экзаменов!
* * *
Харламов. Несколько часов спустя.
Сибирская тайга.
Полная боевая выкладка более тридцати килограмм, марш-бросок на сорок километров по лесу за строго отведённое время и сорок семь офицеров в чёрных комбезах Воевод горят желанием доказать Харламову, что достойны повышения звания. Достойны быть большим, заслуживают новых знаков почёта. И сами жаждут вырвать их, а не ждать милостей от отдела координаторов.
Восьмой уровень структуры жаждет стать девятым, получить звания старших офицеров, потом и кровью вырвать знаки отличая Ветеранов.
И вот мужики рвут жилы, стискивают зубы и вновь и вновь заставляют двигаться ноги… последние километры.
Как тяжелы последние километры, как дико грохочет сердце в груди и жаждет выпрыгнуть через пересушенное горло, как тяжелы кажутся десантные ботинки, каким крутым кажется подъём.
«Это невозможно!» - то и дело полыхает в мозгах то одного, то другого бойца. Но ноги всё несут и несут вперёд. Ведь там, впереди всех мчится железный Медведь Харламов с выкладкой побольшей, чем у прочих – легенда разведки структуры. И сдавать экзамен ему лично – признак большого уважения к допущенным к «зачёту». Отличились за последние месяцы на самых горячих заданиях Антисистемы. Создали прецедент на повышение. Но создать мало – надо прыгнуть выше головы. На то она и физическая линейка.
- Последние два километра!!! – Ревёт туром Даниил. – Ускоряемся, Ветераны!!!
И от последнего слова на взмокшие, перепачканные пылью лица наползает ухмылка, и берутся откуда-то силы на последний рывок. И груз за плечами уже не груз, а силы видимо даёт сама земля. И ещё один километр ложится под ноги.
Снова доносится подбадривающее от неутомимого предводителя, он первым достигнул вершины сопки. Там укреплённый форпост и под развивающимися штандартами и флагами варятся каши, травяные настои, лежат в ряд сорок семь стопок белых форм Ветеранов. Сорок семь, ровно столько, сколько собирались доказать свои повышения. И ещё долго будет опускать глаза тот, чья белая форма будет спалена перед его глазами – не зачтённый.
Даня сложил оружие, скинул рюкзак, бронник, опёрся спиной о дерево и засмотрелся в небо. Солнечная погода румянила такие пышные облака, что получались удивительно чёткие фигуры. Можно и помечтать, успокаивая дыхание. О парнях, которые на последнем издыхании преодолевают последнюю сотню-другую метров, не беспокоился – в этот раз не будет тех, кто не дошёл. Ведь лично гвардейцев подбирал. Глаз наметанный. Упорства ребятам не занимать – зубами в землю будут вгрызаться, но доползут до белых форм, трясущимися руками разорвут пакеты и уткнуться потными лбами в прошитые оберегами белые береты.
Погода отличная, пополнение линейки идёт полным ходом, но почему на душе так тоскливо? Чего упустил в круговороте жизни, бурлящей в режиме нон-стоп? Женщина, не выдержавшая постоянных командировок, ушла? Так от кого они не уходили? Не стойкие же берегини, которые влюбляются в своих витязей раз и навсегда… Бывает… Но почему чёрт побери так тоскливо?
Губы зашлёпали в задумчивости:
Роса накроет полотном лицо земли
И птичий крик разбудит лес.
Страна чудес заляжет спать –
Ей только к вечеру вставать.
А ты любуешься зарёй и не до сна,
Ушла зима, стихии шепчут и поют
И в танец медленный зовут,
Ласкают слух, щекочут стопы
И прочь уходят все заботы.
Прочистив горло, Даня заорал в небо тому воздушному силуэту, который на миг обозначил кусочек счастья, которого так не хватало по жизни. Показал кусочек её образа. Или показалось?
Я стихийник! И духи леса
Силу дают слышать шёпот луны.
Я стихийник! Под природной завесой
Вижу старых богов, что огнём крещены.
Народ, подняв головы, прибавил скорости. Воины задвигались резвее, подхватывая под руки задыхающихся. Марш-бросок – марш-броском, но взаимовыручку никто не отменял. Старший уже назвал Ветеранами, зачёл. Но какие же они Ветераны, если бросят соратника в шаге от финиша? Командная затея. Все или никто!
Даня продолжил:
Устав от грохота и свиста пуль,
Сидишь под деревом,
Любуясь красотой земной.
И солнца лик багровым красит
Рядом льющийся родник.
Набрав энергии природы,
Стихийным мастером слывёшь
Из года в годы.
Я стихийник! И духи леса
Силу дают слышать шёпот луны.
Я стихийник! Под природной завесой
Вижу старых богов, что огнём крещены.
Те, кто вырвался вперёд дождались отстающих, игнорируя временные показатели. Либо всем звания – либо никому. Дождавшись, пока последний воин доползёт до черты, всей оравой переступили условную линию и попадали штабелями на землю у стопок сложенных форм новой одежды.
Среди берёзок и дубрав не льется чья-то кровь.
Здесь тишина и нет войны,
Над заводью лишь склонены седых деревьев руки.
Краса лесов несёт любовь
И забирая нашу кровь, напомнит вновь –
Её мы только внуки.
Я стихийник! И духи леса
Силу дают слышать шёпот луны.
Я стихийник! Под природной завесой
Вижу старых богов, что огнём крещены.
Сорок семь старших офицеров аплодировали лёжа и молча, лишь тёнь улыбки гуляла по усталым, потным лицам.
