— А про дорогу?
— Нуу, дороги вещь более известная. Есть городок, значит, есть дорога, ведущая к нему. Люди наткнутся на обрыв, поймут, что мы упали, разведают про обрыв некоторую информацию и узнают, что там есть населённый пункт, соответственно безопасный путь. И они пройдут по нему и таким образом найдут нас.
— Лесник говорил, что дорога длится около пятидесяти километров, включи сюда ещё и обходной путь и…
— Ну, они же не пойдут пешком! — раздражённо заметила Саша.
— Вообще, зачем мы начали это обсуждать? — вдруг нахмурилась Рита.
— Всё началось с твоих вещей, — припомнила Саша.
— А ради чего ведётся дискуссия?
— Чтобы узнать, как скоро нас найдут.
— А-а-а! Точно, — Рита помолчала, взвешивая варианты. — Твой вариант более вероятен.
— Твой вариант тоже неплох.
— Но твой лучше!
— В твоём так же нет ничего плохого!
— Ладно, они оба хороши. Но, так или иначе, нам нужно оставаться здесь. И никуда больше не уходить!
— А как же телега из другой деревни?
Рита задумалась, так что Саша сама себе ответила:
— Если нас ищут, то должны найти максимум за неделю. А если нет, то мы поедем на телеге и оставим весточку… Хотя нет! Помнишь, что сказал Эрбин?
— Что? Он много чего говорил.
— Да ладно, он мало чего говорил… Ну, в общем, про письмо? Нам действительно лучше отправить письмо!
— А адрес?
— Про наш лагерь не знает Эрбин, но это не значит ещё, что про него вообще никому не известно.
— И кто его доставит? Здесь нет даже лошадей, не то, что машины!
— Обычный почтальон есть так или иначе. Пошли к Павле!
— Может, сначала лучше написать письмо?
— У тебя есть бумага и ручка? — поинтересовалась Саша.
— А, ну да… — глаза Ритки померкли.
— Ты боишься идти вниз из-за драки? — проницательно заметила подруга.
Рита робко кивнула.
— Тогда с нашим делом можно и подождать! А где твоя неизменная сумочка?
— На кровати, за твоей спиной, — отозвалась Рита.
— Что у тебя там на сегодня, кстати?
— Журнал, расчёска, зеркало, тональник, блеск, и… где-то был же… да, ещё маленький блокнотик всяко-случайский… и… да, ножницы.
— Ножницы?! Ты их ни разу в жизни не клала в свою волшебную сумочку!
— Да, но дома я их зачем-то туда засунула… Но вряд ли они будут нам полезны, да?..
Саша оглядела свои ободранные штанины, может подровнять? Хотя нет, так они будут выглядеть ещё хуже.
— А ручка?
— Кажется, я её где-то выронила… А, помнишь, мы сканворд отгадывали в автобусе? Наверное, она там куда-то закатилась, а я и не заметила. Ты что, хочешь написать письмо на листе моего блокнота?
— Ну, ерунда! На нескольких сантиметрах проблемы не напишешь. Кстати, что там у нас в журнальчике есть непрочитанного?
Подружки улеглись бок об бок на кровать и принялись читать журнал, перебрасываясь комментариями. Через какое-то время в дверь учтиво постучали, Рита великодушно дала разрешение войти, и на пороге возникла Павла.
— Девочки, голубушки, кушать не хотите ли?
— Нет, спасибо, мы уже ели, — вежливо отказалась Саша, усаживаясь на кровати, а потом поднимаясь на ноги.
— У кого же? — в ярко-голубых глазах старушки отразилось искренне удивление.
— У лесника Эрбина, — отозвалась Рита.
Старушка фыркнула.
— У этого прохвоста? Да он же вас наверняка не накормил по-хорошему!
— Нет, всё было очень вкусно, — тут же встала на защиту нового знакомого Саша.
Павла покачала головой, но прежде чем она успела что-то сказать, Саша спросила:
— Вы не знаете случайно адрес лагеря… — Саша вопросительно посмотрела на подругу, та продиктовала длинное название.
— Нет, к сожалению, нет… Он, верно, очень далеко отсюда?
— На мой взгляд, километров десять максимум, — ответила Саша.
— Нет, к сожалению, нет… Не знаю.
— Жалко. А вы не могли бы дать нам листок бумаги и ручку? — попросила Рита.
— Зачем?
— Нам нужно написать письмо, мы же заблудились и за нас волнуются, — терпеливо пояснила Рита.
— Да, а также вы не подскажете, где у вас здесь почта? — добавила Саша.
— Увы, но здание почты закрылось, — качнула головой Павла.
Саша и Рита тревожно переглянулись.
— А почтальон?
— Остался один любитель, он ходит раз в две недели, но как раз ушёл три дня назад.
— Очень жаль… А вы не знаете, кто-нибудь не собирается уезжать из деревеньки по делам? — с надеждой спросила Саша.
— Кажется, нет. Если хотите, я могу спросить у моих посетителей.
— Будем вам очень благодарны, а бумагу и ручку всё же дадите? — напомнила Рита.
— Как раз опрошу всех, и если кто-нибудь поедет, то принесу. К чему зря изводить материал?.. Так вы кушать будете?
— Нет, спасибо, мы пойдем, погуляем…
В лице старушки мелькнуло беспокойство.
— Только не отходите далеко за стены города, а то заблудитесь ещё, — ласково попросила она и удалилась, тихо прикрыв за собой дверь.
— Грустно, — вздохнула Рита.
— Очень, — согласилась Саша. — Как думаешь, почему закрылась почта?
— А в деревнях разве есть почта?
— Что за глупый вопрос, Ритка! В конце концов, вспомни почтальона Печкина из Простоквашино.
— А, да… Может, было мало писем?
— Скорее всего. Тем более деревня маленькая, но нам крупно не повезло, что почтальон ушёл три дня назад! — искренне вознегодовала Саша.
— Он вернётся всего через неделю, — попыталась найти светлый лучик Рита.
— К тому времени нас уже найдут, скорее всего.
— А если нет?
— Тогда будем ждать почтальона.
— А если он не придёт?
— Что же с ним может случиться?!
— Не знаю, задержится где-то, или вдруг захочет взять себе отпуск… Мало ли…
— Откуда в тебе столько пессимизма?! Ну, даже если почтальон не придёт, будем ждать нашу телегу.
— А если?..
— Ты надо мной издеваешься, да? — подозрительно спросила Саша.
Рита покачала головой, лукаво сверкнув глазами, и сказала:
— Мало ли случайностей, способных нам повредить.
— Ну если телега не придёт и нас не найдут люди, то мы оставим записку в гостинице и пойдём пешком.
Рита вздохнула.
— При всём моём негативном настрое я надеюсь, что до этого не дойдёт.
— Чёрт со всем этим! Пошли погуляем, не хочу сидеть в четырёх стенах, когда на улице такая красивая погода, — предложила Саша, выглядывай за дверь и внимательно прислушиваясь. — Кажется, скандал утих. Пошли.
Скандал действительно утих, однако вида погромленного бара или чего-то похожего Саша не увидела. Всё выглядело так, как будто и не было никакого спора, если не считать полное отсутствие людей, кроме Павлы.
