— Именно покрылась и испустила. Не в одночасье, конечно, это заняло месяц-другой. Но мора не пережил никто.
Мастер задумался, переваривая известие. У столика материализовался запыхавшийся мальчонка с подносом и беззвучно зашлепал губами: заклинание Ара действовало исправно. Маг сунул ему пустую кружку и сделал знак повторить.
— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — пробормотал Мастер, почесывая неухоженную бороду. — Слишком плохо, чтобы быть совпадением. Тебе удалось выяснить, кто разорил борг?
— Хлад. Это такой местный князек, — пояснил Рыц, прочитав вопрос в глазах Мастера. — Мужички в округе поговаривают, что между нашими благородными господами, Чарой и Хладом, была земельная тяжба. А тут Чара подлил масла в огонь: подначил Хладова младшенького на какой-то пирушке, да в поединке и укокошил юношу топором. Чтобы сделать длинную историю короткой, скажу, что королевские власти давно ели у нашего Чары с руки, так что Хлад решил действовать по-своему, по-ярлски.
— Эти твои мужички… припомнили что-нибудь о близнецах?
Рыц пригубил свою кружку, но, похоже, посудина от этого совсем не полегчала:
— Увы. Чара никогда не слыл святым, а в последний год и вовсе рассвирепел. Темница борга была забита пленниками, да и дыба во дворе не пустовала. Должники, непокорные… К тому же наш ярл любил брать в заложники баб и детей, а близнецы они или нет — на это никто не смотрел.
— Что сделали с бабами и мелюзгой хладовцы? — быстро спросил Мастер.
— По слухам, в войске нападавших были мятежные крестьяне из окрестных деревень — видно, Чара их совсем допек, раз уж простолюдины решились на такое. Это, кстати, объясняет, почему крепость пала так быстро — возможно, кто-то помог ребятам изнутри. Своих они разобрали по домам. А что до чужих… — Рыц выразительно пожал плечами. — Борг сгорел. Свидетели Хладу были не нужны. Как и малолетние сироты.
Беззвучно вынырнув из толчеи у соседнего столика, вспотевший мальчишка водрузил новую кружку на стол и испарился. Мастер жадно припал к элю. Задумчиво облизнув пену с губ, спросил:
— Ты упомянул, что Чары все еще лежат в руинах?
Рыц кивнул. Мастер нахмурился и почесал заросшую щетиной щеку:
— Странно, почему Хлад не восстановил борг? Ну спалил он крепость в порыве праведной мести… Но ведь это ключевая высота на фьорде, прекрасная защита от Морских Королей или на случай междоусобицы. Такими стратегическими узлами не бросаются.
— Наверное, потому, что он тоже мертв.
Эль пошел Мастеру не в то горло. Волшебник закашлялся и покраснел. Рыц потянулся было, чтобы похлопать его по спине стальной дланью, но Ар сделал судорожное усилие и выдавил:
— Хлад мертв?
Рыц опустился обратно на стул:
— Мертвее не бывает. Несчастный случай на охоте.
— Ах, вот как.
Маг поспешил смочить охрипшее горло элем.
— А что его наследник? Или семейство Хлада тоже постигла внезапная хворь?
— Нет-нет, — поспешил заверить сюзерена Рыц. — Младший Хлад здравствует. Гнездо ему имя.
— И что же Гнездо… не заинтересован в укреплении Чар?
Рыц махнул затянутой в перчатку рукой:
— Всему виной людское суеверие, херре. Со дня резни Чары считаются местом нехорошим, проклятым. Мужики там скот не пасут, не косят и от руин предпочитают держаться подальше. Говорят, Гнездо пытался там однажды отстроиться, но стена рухнула и придавила нескольких работников. Это сочли дурным знаком, и с тех пор в руинах гуляет только ветер. Зато уж этого — ветра, то есть — там более чем достаточно.
Мастер яростно заскоблил грудь под засаленным камзолом. Поймав укоризненный взгляд собеседника, он раздраженно буркнул:
— Чего ты хочешь, Рыц? Последний раз я мылся две недели назад в каком-то лесном озере. Вода была такой холодной, что у меня до сих пор гусиная кожа на… Гхм… Это не имеет значения. Не кажется ли тебе самому, что все как-то… удачно и быстро сложилось: один ярл, как ты выразился, укокошил другого, благородные мстители укокошили самого ярла, прихлопнули заодно еще пару сотен — кто под руку попался. И ни следов тебе, ни свидетелей, ни выживших. Гнездо родовое сжигают дотла. В тот же год родственники мрут в Суи-Суи, как мухи. «Проклят будет разлучитель, и в огне сгорит мучитель», — процитировал маг, — это ничего тебе не напоминает?
— Пророчество Триады, — пораженно пробормотал Рыц. — Но при всем моем уважении, херре, кто в Чарах мог бы бросить проклятие? Близнецы в лучшем случае дожили до своего семилетия, никогда не обучались и…
— А вот тут ты ошибаешься, Рыц! — Глаза Мастера сверкнули, отразив огонек чадящего на столе светильника. — Самые страшные проклятия прошлого созданы магами, не умевшими контролировать ту энергию, которая была в их распоряжении. Зачастую сильные чувства становятся проводником бесконтрольной разрушительной силы. Ненависть, боль, отчаяние, страх. На долю волчат этого добра выпало достаточно. Тролль тебя побери, Рыц! Чара и его люди уничтожили все, что соплякам было дорого, у них на глазах. Эмоции, с которыми те не сумели справиться, могли стать спусковым крючком, освободившим энергию, как арбалетный болт. Особенно если близнецы действовали вместе, через общий эгрегор.
— Вы думаете, семилетние сироты наслали на Суи-Суи Желтую Хворь? — Голос Рыца был полон неприкрытого скепсиса.
— Конечно, нет, — усмехнулся Мастер. — Проклятие всегда лично и конкретно, всегда привязано к определенной персоне или ее ближайшему окружению. Глубокое проклятие часто завязано на крови и поражает на несколько колен родового древа. Эффект его может длиться десятилетиями, даже сотнями лет. Чары могут убить мгновенно, а могут постепенно высасывать жизненные силы, так что человек слабеет, становится более уязвим для болезней…
— Или несчастных случаев, — вставил Рыц, видимо, вспомнив Хлада.
— Именно.
— Значит, Чары действительно прокляты?
— Это легко проверить. Я направлюсь туда завтра на рассвете. Если на развалинах лежит проклятие, уверен, что смогу проследить его источник. Источник наведет меня на творца. Ты едешь со мной. Попробуешь разговорить людей старого Хлада. Возможно, через несколько дней мы узнаем, когда и как проклятые близнецы покинули Чары. А главное — куда они подевались. Выпьем за удачу, Рыц!
Мастер бодро ухватил полупустую кружку и стукнул ею о край Рыцевой.
«Банг!» Неопознанное тело камнем грохнулось на стол между волшебником и его вассалом, опрокидывая все на своем пути. Оболочка заклятия прорвалась, и внутрь хлынули вопли, треск мебели и костей вкупе с прочими звуками пьяной драки, завязавшейся за соседним столом. Побоище быстро охватывало таверну, но мастеров столик с укоренившейся за ним солидной фигурой Рыца пока оставался островком спокойствия в центре тайфуна. Спихнув бесчувственного гостя на усыпанный черепками пол, воин махнул перчаткой в сторону выхода:
