Сны ему снились исключительно неприятные. Кто-то огромный и невидимый совершал какие-то непонятные, но зловещие действия. Он плел паутину, тут завязывая шнур, там закрепляя веревку. Хуже всего было то, что существо не обращало на Денворта никакого внимания, словно он был лишь мелкой закорючкой в сложном уравнении. Денворт утратил ощущение своей личности, непреодолимый страх поселился в глубине его разума, напирая на плотину, которая в любой момент могла разрушиться. Браслет на руке жег его, словно раскаленный металл.
Откуда-то донеся голос Турзи Буяна:
– Позволь мне забрать его под Холм.
Огромное существо делало свое дело, по-прежнему не обращая на него внимания. – Сломи силу Печати.
Работа продолжалась.
– Измени уравнение. Дай мне сделать с ним все, что я хочу.
Существо не отвечало.
Уничтожь Печать. У тебя же хватит на это силы. Все оставалось по-прежнему.
– Под Холмом ждут. Позволь ему потанцевать с нами. Пусть узнает нас, увидит нашу красоту.
Однако Турзи не дождался ответа, и его тонкий шепоток смолк, а огромное бесформенное нечто, невидимое, но каким-то образом ощутимое, продолжало свою работу, подгоняемое непонятным для Денворта стремлением. Внезапно плотина, сдерживавшая его страх, рухнула, и он проснулся весь в поту.
Он проглотил таблетку снотворного и лег снова. Сны больше не вернулись, и утром он проснулся отдохнувшим. После холодного душа Денворт был готов действовать дальше. Он начал за завтраком.
Агата выглядела прекрасно. Ее светлую кожу покрывал румянец, в уголках губ таилась улыбка. Она заказала на завтрак жареные потроха – одно из любимых блюд Денворта.
Они сидели на залитой солнцем веранде, в окна лился теплый желтый свет, а вместе с ним – свежий воздух раннего весеннего утра. Ветерок нежно ласкал кожу Денворта, и это напоминало ему прикосновение воды на рассвете во время жаркого лета. Сегодня утром он чувствовал себя очень хорошо. Почему бы и нет? Оставался всего шаг до исполнения желаний, и его ждали волнующие ощущения, связанные с борьбой.
И при этом ему ничто не грозило. Примерно так же мог рассуждать Ахиллес, выходя на битву без малейшего, как ему казалось, риска. Это была хорошая аналогия, верная во всех деталях. Денворт вспомнил свой сон и то, что сказал ему Турзи в такси. Следовало быть осторожным. Однако он был уверен в себе и лениво потянулся, радуясь движению мускулов под кожей.
– Как спалось, дорогой? – спросила Агата. – Неплохо.
Денворт подцепил вилкой кусок жареной почки. Взгляд его вдруг стал жестким.
Во время еды он погрузился в раздумья, время от времени поглядывая на Агату. Печать не утратила своей силы, это было видно по поведению женщины. В каждом ее взгляде и движении сквозило обожание. Любовь, рожденная амулетом, была безоговорочна и бескорыстна. Бескорыстна? А может, она сильнее самого инстинкта самосохранения?
Денворту пришла в голову новая мысль: так ли уж ему нужна смерть Агаты? В любой момент он мог получить от нее деньги, а если захочет, жена согласится и на развод.
Он спросил ее об этом. Глаза ее наполнились слезами, но потом она кивнула:
– Да, Эдгар, если это сделает тебя счастливым. Ты хочешь этого?
– Нет. Конечно нет, дорогая, – ответил он и задумался.
Жизнь с Агатой в новых условиях могла оказаться не так уж и плоха. Но тут перед его глазами возникло лицо Миры Валентайн, и добрые намерения разлетелись в пыль, едва родившись.
Она согласилась бы стать его любовницей – Печать запросто уладила бы этот вопрос. Однако этого ему было мало. Денворт хотел Миру скорее как символ, чем ради нее самой, хотя и не отдавал себе в этом отчета. Завоевание Миры могло стать для него компенсацией за некоторые собственные несовершенства. Говорил же Турзи, что Денворт был гнидой.
Это стало еще очевиднее, когда он решил окончательно избавиться от Агаты. Сейчас в этом уже не было необходимости, однако он вспомнил раздражающее бессилие, пережитое раньше, мрачную, угрюмую ненависть, которую начал питать к Агате, когда понял, что она вовсе не идиотка, податливая к чужому воздействию. Смерть Агаты казалась ему необходимой для самоутверждения.
Денворт взглянул на нее. Он находил извращенное удовольствие в ее добровольном, почти униженном поклонении. Однако интеллектуальное удовлетворение, основанное на чисто психическом садизме, было слишком утонченным для Денворта. Он хотел чего-то конкретного.
Она должна умереть.
Денворт покончил с этим делом с ужасающей беспощадностью, играя на чувствах, над которыми жена была не властна. Агата любила его, он это видел. Она с радостью умрет для него…
Сначала Агата расплакалась, но в конце концов взяла себя в руки. Да, она знала, что Эдгар не был с ней счастлив. Знала, что это ее вина. Только вчера она поняла, что… Неужели они не могут остаться вместе… как-то поладить?
Нет.
Она любила его и ради него была готова на все. Неужели нельзя попытаться еще раз?
Нет. Денворт любил Миру Валентайн.
Но…
– Ты сказала, что любишь меня так сильно, что готова умереть ради меня. Докажи это. Покончи с собой, но так, чтобы это выглядело несчастным случаем. Умри, если любишь меня. Если меня любишь. Браслет на его запястье ярко сверкал в лучах солнца.
Агата кивнула, прижимая к губам влажный платок. Молча смотрела она вслед выходящему из комнаты Денворту, зная, что никогда больше его не увидит.
Денворт тоже знал это, однако не обернулся. Его слишком занимали мысли о том, чем закончится это последнее испытание.
Подкрепившись порцией бренди, Денворт поймал такси и поехал в контору. Проезжая мимо магазина Вейланда Смита, он поспешно отвел взгляд. В голове мелькнула новая мысль: Турзи сказал, что у Вейланда Смита много амулетов…
Он тут же забыл об этом, но мысли предстояло вернуться. Вскоре Денворт добрался до конторы и сел, ожидая сигнала, вызывающего на заседание. Когда тот прозвучал, он встал и глубоко вздохнул. Сейчас решится многое.
Поначалу он сидел тихо, хотя обменялся множеством рукопожатий и ответил на столько же вопросов о здоровье. Все собравшиеся посматривали в его сторону весьма дружелюбно. Однако заседание проходило как обычно.
Впрочем, только до тех пор, пока Денворт – игнорируя текущие вопросы – не затронул проблему, уже решенную вчера. Все выслушали его. Денворт заявил, что принятое решение слишком консервативно, и упомянул о другом плане. Он знал, что повестка дня этого не предусматривала, но считал момент самым подходящим.
Шестеро мужчин единодушно поддержали его.
Когда вопрос поставили на голосование, новые принципы были приняты безо всяких возражений, а вчерашнее решение отменили. Денворт удовлетворенно улыбнулся и сел. Они любили его настолько сильно, что ни в чем не могли отказать.
