Ознакомительная версия.
Расспрашивать далее Цинтию или кого-нибудь еще было бессмысленно. Народ здесь недоверчивый, вопросов не любит. С другой стороны, здесь поработали так, что даже эта подозрительная публика не усомнилась в том, что пожар произошел случайно.
– Прощевай пока, – сказала Анкрен.
– Прямо так и уйдешь?
– А что делать? Прокопа нет, не из могилы же его выкапывать.
Цинтия хихикнула.
Разумеется, Прокоп за свою долгую и неправедную жизнь мог приобрести немало врагов. Расправиться с ним ни по имперским, ни по воровским законам было невозможно… пришлось бы исхитряться… и все же это не обязательно было связано с последним заказом Анкрен… если бы не время пожара. Неделю назад или около того… как раз тогда, когда на нее напали в Аллеве.
Что же, у этого (этой) кровопийцы везде свои люди?
Быть не может.
Но есть еще Свантер. В Свантере они появятся обязательно. Если она поспешит, то, возможно, успеет.
– А то пообедала бы с нами, – без особого радушия, просто ради приличия, сказала Цинтия. – Посидели бы, пива выпили… как-то не по-людски получается…
– Потом как-нибудь, – ответила Анкрен и двинулась к воротам. – Не в последний раз видимся!
Она вовсе не была в этом уверена.
4. Мерсер. Полезное с приятным
Мерсер не сразу покинул Вальграм. Тех сведений, что сообщил Вендель, было недостаточно для начала работы. И при новой встрече с посредником он постарался выжать из него кое-что дополнительно. Вендель также принес задаток – частично наличными, частично в аккредитивах на банк Сигурдарсона.
– Вы не возражаете, если по окончании дела гонорар вам будет выплачен также через Сигурдарсона? – осведомился он. – Это надежный финансист.
– Я знаю. Вы, однако, слишком радужно настроены. Кто даст гарантию, что я вообще заслужу этот гонорар?
– Мой господин в вас верит.
– Ну-ну. Кстати, в случае благополучного развития событий я должен знать, как с вами связаться. И куда доставить нашу подопечную.
– Я полагаю, мой господин вместе с деньгами разошлет в представительства Сигурдарсона письма с инструкциями для вас.
– Неплохо придумано. Но у этого остроумного плана есть недостаток. Хотя Сигурдарсоны уже изрядно потеснили Кортеров, их конторы имеются далеко не в каждом городе.
– Сожалею, но здесь вам придется искать решение самому.
– Мне придется искать Анкрен. А решение я как-нибудь найду.
Запасшись деньгами, Мерсер засобирался в дорогу. Его багаж был несколько необычен равно и для слуги закона, и для наемника. Во-первых, он прихватил с собой «дорожную аптечку». В ней имелись снадобья, способные усыпить, обездвижить и произвести иные полезные действия. Ядов и афродизиаков там не было – Мерсер ими не пользовался.
Засим – оружие. Без него он, как человек, много путешествующий и вынужденный подвергать свою жизнь опасности, обойтись не мог. Разумеется, при нем были шпага и кинжал. Но вот его стрелковое оружие тоже многих бы сбило с толку – во всяком случае, на Севере, где давно позабыли, что такое арбалет, тем более малый, либо отнеслись к нему как к дамско-детской игрушке. Иное дело – на Юге. В конце прошлого века парламент Карнионы законодательным порядком запретил частным лицам ношение «балестра, сиречь малого арбалета, как оружия, способствующего совершению преступных деяний». Проще говоря, балестр считался классическим оружием наемных убийц, и ни пистолеты, ни мушкеты не могли с ним соперничать. Однако в эпоху гражданских междоусобиц довольно просто было уверить, что ты не частное лицо, а исполняешь, например, особое поручение правительства. А поскольку постановление запрещало носить арбалет, но не владеть им, при обыске всегда можно было заявить, что в доме сей предмет хранится исключительно в качестве украшения либо семейной реликвии. Поэтому южные оружейники продолжали производить балестры и совершенствовать их конструкцию. Современные малые арбалеты заряжались не стрелами, как в прошлые века, а свинцовыми шариками, производившими тот же эффект, что и пистолетные пули. Правда, балестр требовал лучшего глазомера, чем пистолет, и чтоб достичь меткости в обращении с ним – требовалось больше времени. Однако Мерсер мог, не хвастаясь, сказать, что владеет этим оружием лучше многих. А нынешняя мода на кафтаны со свободными рукавами и широкими обшлагами позволяла держать оружие при себе, не вызывая подозрений.
Его ничуть не смущало, что и зелья, и пули могут быть употреблены против женщины, равно как и само поручение. Мерсер всегда считал, что женщина способна быть таким же противником и таким же союзником, как мужчина. Окружающие полагали такой образ мыслей величайшим цинизмом, почему – Мерсер даже не пытался понять.
Кроме того, он бросил в дорожную сумку последний роман капитана Бергамина. Его подарил Мерсеру вальграмский наниматель, оказавшийся восторженным поклонником писателя. Чтобы не усугублять восторгов, Мерсер не стал упоминать, что знаком с автором – точнее, встречался с ним несколько раз в Эрденоне. Романы капитана Бергамина, впрочем, на досуге он почитывал, а пролистать этот (под названием «Связанные верностью») времени пока не было.
Конечно, он предпочел бы, чтобы в сумке вместо книжонки Бергамина лежал серьезный труд, посвященный наваждениям и морокам. Мерсер не солгал посреднику: он действительно верил в явления, в обыденной жизни именуемые «колдовством» либо «дремучими суевериями», и в природе некоторых из них неплохо разбирался. Но в том, что касалось мороков, знаний ему не хватало. Как жаль, что аббатство Тройнт, в оны времена славившееся лучшим на Севере собранием книг и манускриптов, так сильно пострадало во время войны, – наверняка там можно было найти что-нибудь трактующее этот вопрос. Хотя на хождение по библиотекам все равно не было времени.
Вендель сказал, что последний раз Анкрен видели в Аллеве, в гостинице «Полумесяц». Мерсер был уверен, что женщины давно нет ни в гостинице, ни в самой Аллеве. Тем не менее он решил туда отправиться. С чего-то надо начинать. Пусть будет Аллева.
И двинулся – верхом, благо погода наконец установилась. В пути можно размышлять не хуже, чем где-то еще.
Анкрен. Это имя сообщил Стефан Вендель, но вряд ли она назвалась так в гостинице. Имя исконно эрдское, по-настоящему старинное, не то что всякие Гумерсинды и Леодины, кочующие по страницам романов и поэм. Слишком древнее. Архаичное. В быту оно давно не встречается.
О чем это говорит? Возможно, о знакомстве с древнейшими хрониками, что уже подразумевает некоторую образованность. А может, о претензиях на происхождение от старой аристократии, на чистоту эрдской крови? (Мерсер, таких претензий не имевший, относился к ним иронически.) Но не исключено – и даже более вероятно, что «Анкрен» – искаженное от «Анкен», простонародная форма имени Анна, распространенная в приморских городах. И вместо образованной аристократки перед нами вмиг оказывается портовая девка. Или она так шутит. Нарочито многозначительное игровое имя – вполне в духе дам из литературных салонов, почитательниц капитана Бергамина…
Ознакомительная версия.
