В этот раз на тренировочной площадке, где по вечерам занимался Джай, собралось много людей. Мастер Гай зачем-то привел с собой двух сержантов, а за ними увязалось несколько солдат, среди которых были и охранники барона. Потом к ним присоединились еще пара слуг. Больше всего Джая удивил приход Тереха.
Но младший сын герцога заставил себя забыть о зрителях. Он настраивался, как перед дуэлью.
Краем глаза он заметил оживление наблюдателей, и понял, что его противник уже рядом.
– Милорд,– поклонился баронет, и младший брат повторил его движение.
А Джай отстраненно отметил то, как сильно отличались эти двое, не смотря на явное внешнее сходство.
Поклон старшего баронета был легким и изящным, он словно совершал очередное танцевальное «па», не задумываясь о его значении.
Поклон его брата был таким же изящным, но на удивление серьезным. Не почтительным, или подобострастным, нет. Но для этого мальчика было очень важным движение, которое он совершал (Джай и сам не понимал, как он узнал об этом).
Джай ответил кивком и сказал:
– Не желаете ли размяться перед тренировкой, баронет.
– Если вы не против, я хотел бы взглянуть на гайны,– ответил тот.
Джай пожал плечами в ответ и кивнул Лиму, чтобы он подошел. В руках у слуги были два футляра, один из которых был знаком младшему сыну герцога до мелочей. Джай откинул крышку и всеобщий вздох восхищения напомнил ему о тех временах, когда он впервые увидел лежащие перед ним клинки.
Ему тогда было тринадцать, и они с учителем уже две декады жили при дворе. Достаточно долго, для того, чтобы понять, что большинство дворян считает его недостойным такой чести. О нет, его никто не оскорблял. Хватало одних высокомерных взглядов, или презрительно сморщенных носов, словно эти тонкие натуры вместо благоухания роз неожиданно почувствовали запах навоза. Хуже них были только подобострастно заискивающие улыбки, появляющиеся каждый раз, когда рядом с Джаем оказывался мастер Риам.
А потом его впервые вызвали на дуэль. Младший сын графа ар-Сина не отличался ни умом, ни терпением своего отца, зато его высокомерия хватило бы на десяток наследников. Джай не мог не принять этот вызов. Он принял его и вышел с обычным клинком против гайна (у него просто не было другого оружия). Младший ар-Син тогда рассмеялся ему в лицо. Ему совсем не стоило этого делать, как не стоило и произносить оскорбления, которые были потом произнесены. Джай так и не запомнил, что тогда сказал ему противник, но такой ярости он не испытывал никогда. Одно мгновение – и выбитый из рук гайн отлетел в сторону, как и ставший ненужным меч. Чтобы уничтожить своего врага Джаю не нужно было оружие, он был готов разорвать его голыми руками.
Когда подоспевшим стражникам удалось растащить сцепившихся юнцов, на младшего ар-Сина было страшно смотреть. Джай подозревал, что выглядит не лучше, но, по крайней мере, с «поля боя», он ушел сам, а его противника пришлось нести на руках.
Потом где-то с декаду его никто не трогал, и Джай залечивал свои синяки и шишки под недовольными взглядами учителя, который наотрез отказался исцелить его магией, заявив, что каждый должен платить за свои ошибки. Младший сын герцога соглашался и покорно терпел боль. Он действительно был не прав, но не в том, что избил ар-Сина, а в том, что вышел из себя.
А через декаду на него началась настоящая охота. Ар-Син и парочка его дружков жаждали крови. Они не отваживались на открытое противостояние (граф был умным человеком, он совсем не желал вызывать на свою голову гнев императора из-за бредней глупого мальчишки и кое-что втолковал своему сыну). Но исподтишка эти мелкие дворянчики кусались очень болезненно. Вот тогда младший сын герцога и затеял свою игру. Учитель мог бы гордиться им – Джай играл виртуозно. Одно нечаянно оброненное слово здесь, пара фраз там, и результат не заставил себя долго ждать. Поговаривали, что младшему ар-Сину досталась хорошая порка от отца, который был терпеливым человеком, но всему на свете есть предел. А его дружков вообще на некоторое время отослали из дворца.
Джай упивался своей победой, а его враг готовил очередной план мести. Ведь бывает же иногда, что самый глупый расчет оказывается верным. Если не можешь победить противника сам, найди ему равного врага.
Род ар-Тан был одним из самых древних, а герцог ар-Тан был одним из самых влиятельных людей в империи, правая рука императора. Его старший сын и наследник – уехал с посольством в Лавиэн. Его второй сын хранил границу с Ванааном. Его третий сын, чем не соперник зарвавшемуся отродью степнячки, которому давно пора указать на его место?
А еще бывает так, что никто не может остановить уже занесенный клинок, готовый для смертельного удара: ни неожиданно опомнившийся глупый мальчишка, ни могущественный герцог, ни заслуженный мастер клинка, ни даже всесильный высший маг. И младший ар-Син мог потом мог сколько угодно рыдать возле распростертого тела, что «он не хотел», потому что клинок прошел очень близко от сердца Джая, так близко, что смерть уже протянула к нему свои руки.
Она тянула их к нему еще две декады, пока, наконец, не решила отступить.
Первое, что Джай увидел, придя в себя, это бледное от двух десятков бессонных ночей лицо мастера Риама. Вторым было хмурое и сосредоточенное лицо Тереха. Рядом стоял кто-то третий, и Джай попытался повернуть голову, чтобы его рассмотреть, но от этого движения у него потемнело в глазах, и он опять потерял сознание.
Чтобы встать на ноги ему понадобилось еще три декады (совместными усилиями придворного мага-целителя и мастера Риама, чудо все-таки произошло). Еще пару дней ушло на то, чтобы перестать раскачиваться при ходьбе, как пьяный матрос. А еще через три дня к нему пришел Дерен ар-Тан, его противник и несостоявшийся убийца собственной персоной. Пришел и сделал то, что никогда не делал до сих пор, и больше не собирался повторять. Впервые в жизни наследник древнейшего рода опустился на колено. И перед кем? Перед своим врагом? Перед отродьем степнячки? Дерен ар-Тан, сын герцога, просил прощения у Джая ар-Сантара, сына герцога, племянника императора.
Джай не смог ему отказать. Как не смог и отказаться от предложенного в знак примирения и дружбы подарка. Серебристые лезвия, украшенные тонким рисунком из переплетающихся ветвей, шероховатые рукояти, обтянутые кожей неизвестного животного – этот подарок был достоин самого императора. Дерен подарил своему бывшему врагу два самых великолепных гайна, которые тот когда-либо видел в своей жизни.
В тот момент Джай еще не догадывался, что уже через две декады практически возненавидит эти клинки. Тогда он еще не знал, что через несколько дней (согласно пожеланию императора) у него начнутся новые занятия под руководством мастера клинка Арана, главы личной охраны правителя.
