— Куда он пошел?
* * *
Она бежала слишком быстро и совершенно против правил поведения в школе, когда чуть не отправила Эмбер Грин, девушку, с которой она время от времени сидела на Английском, лететь вниз по лестнице. Кэми схватила Эмбер за шарф и предотвратила собственный арест за непредумышленное убийство в результате спешки.
— Извини, мне так жаль, но мне надо спешить, — сказала Кэми. — Обещаю принести что-нибудь в школу из маминой выпечки и поделиться этим с тобой. Не рассматривай это в качестве подарка, а в качестве взятки, за молчание.
— Да не парься, — сказала Эмбер.
Кэми моргнула.
— А, понятно. Хочешь выторговать себе карамельные плитки. Восхищаюсь твоей тактикой.
— Работала над своей газетенкой? — усмехнулась Эмбер.
— Э-э, — сказала Кэми, ошеломлена таким поведением, Эмбер никогда в жизни не говорила с ней так. — Газетенка, серьезно? Ты и впрямь буквально низводишь газету до газетенки? Не могла придумать что-нибудь поинтересней? Конечно же, я работала над своей газетенкой. Желаю удачи в попытках заставить чувствовать меня мелкой.
Она сделала шаг в сторону, чтобы обойти Эмбер, но рука Эмбер взметнулась и схватила Кэми за запястье. Ее хватка была достаточно крепкой, чтобы показать Кэми, что она не шутит.
— Роб говорит, что больше не хочет видеть твою жалкую газ... — Эмбер проглотила последнее слово, и Кэми почувствовала непонятное чувство удовлетворения. - Твои жалкие истории о нем в газете.
— Я как раз обдумываю новый заголовок, — сказала Кэми: — но переживаю, что он окажется немного детским. Выскажи свое мнение «Роб Либерн мне не начальник». Да? Нет? Думается мне, что он начальник тебе.
Глаза Эмбер сузились: зеленные искры появились в карих глазах, как будто что-то вспыхнуло в лесу.
— Девочки, хватить околачиваться на лестнице, — строго сказала миссис Доллард, их директриса, подходя к ним. Она толкнула Эмбер в спину между лопатками.
Эмбер подпрыгнула так, будто она получила крошечный удар током. На самом деле, именно так и было.
— Не лезь к другим ученикам, Эмбер, — добавила миссис Доллард.
Эмбер взглянула на миссис Доллард, на Кэми, а затем на всех вокруг. Ее плечи сгорбились: она выглядела испуганной
— Что мне ему передать? — прошипела она.
— Передай - спасибо, — сказала Кэми. — Теперь я знаю еще одного чародея, который на его стороне.
Эмбер отпрянула от нее, услышав её слова, как будто Кэми помахала распятием перед лицом вампира, как будто все чародеи Разочарованного дола думали, что их секреты никогда не раскроются. Кэми заметила, что миссис Доллард тоже вздрогнула.
Эмбер бросила взгляд на Кэми и побежала вверх по ступенькам в школу. Кэми повернулась к директрисе.
— Итак... — Она попыталась получше перефразировать «А вы часом не служите злу? Если это так, то, пожалуйста, не отстраняйте меня от уроков!» — На чьей вы стороне?
— Я предпочитаю думать о себе, как о вольной птице, — сказала миссис Доллард.
— Ну, — сказала Кэми, — подумайте о том, чтобы присоединиться к нам. Просто скажите нет человеческим жертвоприношениям! Извините меня, я должна идти.
— Кэми! — позвала её миссис Доллард, когда Кэми бросилась бежать. Кэми развернулась и помахала ей рукой, не останавливаясь. — Кэми, сейчас начнутся уроки!
— Ага, — крикнула Кэми в ответ. — Мне очень жаль! Мне нужно, э-э, забрать кое-что свое. Оно находится в пабе!
После того как она сказала директрисе, что прогуливает школу, чтобы пойти в паб, Кэми почувствовала, что пора бежать.
* * *
Кэми была в Наводнении десятки раз. Она приходила на Мясное воскресенье с родителями, и впервые здесь попробовала спиртной напиток в четырнадцать лет, предложенной снисходительной Мартой Райт. Кэми нравилось прогуливаться по пологому склону со стороны Главной улицы и то как медленно перед ее взором появлялось выбеленное здание эпохи Тюдоров с его черными решетками и открытыми ставнями.
Она не привыкла забегать в это заведение в поисках сумасшедшего. Кэми осмотрелась вокруг в тусклом интерьере паба. Балки на потолке были деревянными, а верхушка бара была старой, как и большая часть завсегдатаи бара. У Кэми сложилось такое впечатление, что посетителей в этот раз было меньше чем обычно. А те не многие, кто сидел здесь, выглядели очень настороженными.
Фред и Марта Райты, владельцы Наводнения, стояли за стойкой бара. И также, как и посетители, выглядели напуганными.
Вся сложившаяся ситуация была «невероятно сумасшедшей», как бы выразился Джаред, у них все было написано на лицах.
— Без паники, — сказала Кэми Марте. — Я позабочусь об этом. Не против, если я оставлю рюкзак на этом стуле?
Марта кивнула, но она выглядела не очень убежденной в том, что Кэми удастся все уладить. Кэми положила свой рюкзак, обрадовавшись, когда увидела на столе выпуск Пронырливого Паркера, а затем направилась в следующую комнату, пригнув голову, чтобы не задеть мешочки с сушенными травами, которые свисали с дверного проема.
За столом сидела пара пожилых женщин. Перед одной стоял пустой стакан. Джаред только взялся за него. Дама на секунду вцепилась в стакан, но Джареда, казалось, ничто не могло остановить. Кэми ни разу не видела, чтобы кто-то в таком угрожающем стиле убирал столы.
— Джаред, — сказала она, и он бросил на нее совершенно недружелюбный взгляд через плечо. — Джаред, можно тебя на пару слов.
— Я работаю, — коротко ответил Джаред. — Вы уже закончили? — спросил он даму. Его слова прозвучали так, будто он требовал у нее деньги или жизнь, а не стакан.
Она молча отдала наполовину полный стакан с джин-тоником.
— Я очень сильно сомневаюсь, что она допила свой напиток, — заметила Кэми. — Сейчас же верни ей бокал.
— Я уже закончила, — сказала дама тихим голосом. — Честно.
— Я все-таки настаиваю на том, что нам нужно поговорить, — сказала Кэми.
Джерад поставил стакан с напитком.
— Сейчас вернусь.
Он отвернулся от стола, что, казалось, очень обрадовало женщину, и подошел к Кэми.
— Давай выйдем на улицу, — сказала она, и услышала в голосе новую нотку, так ненавистной ей, неопределенности.
Снаружи ноябрьский вечер тут же принялся беспощадно трепать ее блузку. Она встала на порог и обняла себя, сожалея о том, что забыла свою куртку. Джаред же в своей тонкой футболке не выказывал никаких признаков, что он что-либо чувствовал, разве что раздражение.
