— Лери, — поприветствовала я знакомую, шагнув к ней и протягивая руку, — рада тебя видеть.
Она хмыкнула и вместо того, чтобы ответить на рукопожатие, вложила в протянутую руку сверток, а сама прошествовала в комнату.
— Принесла тебе одежду, — сообщила она, усаживаясь на мою кровать. Ее взгляд задержался на порванной подушке, но от вопросов она воздержалась. — Пока ты не убедила себя в необходимости надевать карнавальный ужас Эни. Это, на мой вкус, перебор даже для лишенных чувства неловкости Теней. Одевайся, я подобрала тебе кое-что из своих нарядов.
Пока я облачалась в темные кожаные штаны, коричневую блузку и мягкие сапожки без каблуков, Лери застыла на кровати и не проронила ни слова. Она всегда была такой. Если бы не темные волосы и глаза, можно было бы считать ее Тенью. В труппе у нее был своеобразный номер. Что-то вроде волшебницы-иллюзионистки. Она не занималась ни разрезанием живых людей, ни вытаскиванием предметов из якобы пустых ящиков. Эти фокусы давно изучены публикой вдоль и поперек, а, следовательно, никому не интересны. Лиханка с неожиданной стороны открыла для публики магию элементарных фокусов. Простой процесс извлечения монеты из уха она превращала в целое представление, и окружающие забывали о том, что повторить такое могут сами, потренировавшись некоторое время. Люди заворожено смотрели на темноволосую восточную красавицу. Но больше всего Лери любила карты. Их у нее было огромное количество. За время гастролей объехав весь Материк и некоторые острова Архипелагов, лиханка собрала внушительную коллекцию всевозможных карт, от обычных, игральных, до предназначенных для гаданий и пасьянсов, нарисованных вручную, украшенных какими-то сакральными узорами. Лери сама изучала карточные гадания, в чем ей помогала одна единственная старая, потрепанная колода карт, которая досталась ей от матери, а той, в свою очередь, от ее матери, которые, со слов Лери, тоже владели этим искусством. Неизвестно, сколько людских ворожей держали в руках эту колоду, но, несмотря на общую потрепанность, рисунки на картах оставались все такими же яркими и четкими. Я видела эту колоду, но всякий раз, когда Лери предлагала мне предсказание, пожимала плечами. У тех, кто не живет, не может быть судьбы. Тени Истока предсказывают события на день, два, иногда неделю вперед. Не больше. И этого достаточно для того, чтобы не попасть в неприятности, уйти от нежелательных проблем, или собственных собратьев. О судьбе речи не идет. У нас нет предназначения, свою функцию инкубаторов для рождения Безликих мы уже выполнили, а впереди ничего. Существование. Выживание. Но не судьба. Не жизнь.
Увидев, что я привела себя в подобающий вид, Лери встала с кровати, потянула мне руку для приветствия.
— Вот теперь с тобой можно разговаривать по-человечески, Тень, — хмыкнула она. Мы секунды три смотрели друг другу в глаза, а затем обнялись. Лихан слишком далекий остров, уголок, где цивилизация не успела как следует распустить щупальца бесконечных проводов, где люди, со слов самой Лери, были как-то по особенному добры и искренни, и откуда сама молодая женщина привезла некоторые обычаи свободных людей, которые не прячутся друг от друга за стенами. Посмотрев на меня, а затем, обняв, Лери соблюдала обряд приветствия, означающий что-то вроде «мои глаза смотрят, так же как и твои, мое тело дышит, так же как и твое, мое сердце бьется в одном ритме с твоим. Мы одно целое в двух телах». В ее землях так здороваются только с родственниками и очень близкими друзьями. Лери удостаивала меня великой чести. Мне это было не то, чтобы понятно — человеческую любовь к традициям и обычаям я никогда не понимала — но мысль о том, что моя знакомая считает меня достойной традиционного приветствия, можно сказать, доставляла мне удовольствие.
— Дамира, дорогая, я очень рада видеть тебя, — искренне произнесла она.
— И я рада видеть тебя, Лери, — ответила я.
Она не ждала другого ответа. Усмехнувшись, вновь села на край кровати.
— Сначала завтрак, потом тяжелый разговор.
— Меня ждет тяжелый разговор? — спросила я. Лери кивнула.
— Зар собирался поговорить с тобой, когда ты проснешься. Велел удержать тебя, если попытаешься уехать, не дождавшись его. Он уехал рано утром никому не сказал, куда, — она пожала идеальными плечами. — Я не связываться с ним, но признаюсь, очень хочется. Беспокоюсь, — подытожила женщина.
Я смотрела на женщину, с минуту обдумывала сказанное. Беспокоится за Тень. Женщина. Человек. Люди определенно слишком странные существа для нашего восприятия. Их ненависть и презрение к нам вполне укладывается в рамки религий, верований и патетических речей о духовности. И если Безликие, живущие в наших телах определенное количество времени, вместе с уходом забирают наши души, логично думать, что Тени — бездушные твари, нелюди. Зар, конечно, видел убитых мною людей, и, естественно радоваться не будет. Он злится и злится обосновано. Впрочем, злость Тени стоит не больше, чем ее радость. Как-нибудь разберемся. Все с тем же бесстрастным выражением лица я спросила:
— Раз Зар уехал, тяжелый разговор откладывается. И мы действительно, можем поесть для начала. А пока рассказывай, как дела?
— У меня? Или у тебя? — не поддержала ничего не значащий диалог Лери, впиваясь в меня взглядом.
Странный вопрос.
— Не понимаю, о чем ты?
Лери вздохнула и задумчиво прошлась по комнате.
— Что с тобой произошло, Дамира?
Лери однозначно не видела убитых. И Зар не сказал ей не слова. Но Лери не глупа, она понимает, что вокруг меня происходит что-то нехорошее. О чем она думала в этот момент мне непонятно. Порой хочется стать Тенью Молчания, чтобы проникнуть в мысли людей, понять, о чем они на самом деле думают, произнося те или иные слова. Лери уже обронила фразу, что беспокоится о Заре. О чем она беспокоится сейчас, расспрашивая меня? О себе, своей безопасности, которую мое появление вполне возможно ставит под угрозу? Обо мне? А для меня есть разница? Неприятно сдавило в области легких. Не знаю. Но здесь и сейчас я не хочу ей врать.
— Я провалила работу.
— Серьезно?
— Да. Но я не хочу говорить об этом. Не сейчас. Не с тобой.
Она просто кивнула. Больше вопросов не будет. Мы вместе спустились вниз. Снятый домик действительно был очень скромным. Минимум мебели и техники, зато свободное пространство использовалось вовсю. Кругом валялся реквизит артистов, внизу у самой первой ступеньки стоял манекен в человеческий рост, одетый сразу в несколько курток и пиджаков разных размеров, из-под которых выглядывал подол короткого яркого платья. Вокруг небольшого дивана в гостиной были расставлены раскрытые чемоданы разной степени то ли собранности, то ли разобранности. Лери окинула этот хаос спокойным взглядом, и первая направилась туда, откуда доносились приглушенные голоса и запахи пищи. Я последовала за ней.
