Такима негромко рассмеялась, глядя на эту пантомиму.
— Феб — это материк. Мы почти в самом центре его, недалеко от Умрада. Умрад — самый большой город Феба. Так понятнее?
Несколько секунд длилась пауза, в течение которой Такима смотрела в лицо Дениса. Постепенно его растерянность передалась ей.
— Я думала, что ты знаком с нашей географией…
— С какой географией, Такима?! — вспылил Денис, стараясь тем не менее не повышать голос. — С чьей? Я вообще ничего тут не понимаю!
— Это Сфера, Дэнис. Мы так зовем свой мир, хотя другие чаще называют его Миром страданий. А ты… — Глаза девушки теперь глядели с нескрываемым удивлением. — Ты действительно из Главного мира?
* * *
Кипт посмотрел на подошедшего с откровенной неприязнью:
— В приличном обществе не принято подслушивать, многоуважаемый коллега. Или наше общество ты к таковым не относишь?
Тот, кому был адресован этот упрек, небрежным жестом откинул с головы капюшон, открыв гладко зализанные светлые, почти совсем белые волосы, собранные на затылке в пучок, и внимательно посмотрел в глаза сначала Кипту, затем Даригашу.
— Подслушивать? Неужели мои действия выглядели именно так? О, тогда я приношу уважаемым Мастерам свои глубочайшие извинения. — Полное несоответствие слов и тона, которым они были произнесены, воспринималось почти издевательски. — Видите ли, я немного промахнулся с точкой выхода и вынужден был пробираться к месту встречи по этим кручам. Подвернул ногу уже у самой цели и присел, чтобы прийти в себя. Честное слово, меня куда больше беспокоила моя лодыжка, нежели ваше милое препирательство.
Сказанное могло быть чистой правдой, а могло быть вымыслом, сочиненным на скорую руку. Выяснить это все равно не было возможности.
— Рад, что с твоей ногой все в порядке, коллега, — ровно проговорил Даригаш.
— Спасибо, Мастер, — человек в белом плаще прижал руки к груди.
Даригаш не стал обращать внимание на некоторую театральность этого жеста — в конце концов, их здесь свело общее дело, и не стоит изобретать обиды, которые помешают начаться серьезному разговору.
— Тебе не кажется, что общаться было бы несколько проще, назови ты нам свое имя? — вставил Кипт реплику с резкостью, которую от него трудно было ожидать.
— Неужели? — Одна бровь вновь прибывшего приподнялась над другой. — Никогда об этом не задумывался. Чем вас не устраивает обращение Мастер? Или «коллега»? Признаюсь, последнее мне даже льстит. Хорошо, если вам так будет удобнее, я придумаю себе какое-нибудь имя…
— Как насчет того, чтобы назвать настоящее? — вкрадчиво спросил Кипт.
— Мне это не кажется целесообразным.
— А между тем мы не скрываем своих имен… — вставил Даригаш.
На этот раз человек в белом отреагировал с откровенной иронией:
— Ох, Мастер… — усмехнулся он. — Я всегда считал, что Уходящие обладают отменным чувством юмора. Вы уж простите, но ваши имена… Как будто эти слова могут что-то значить!
Маги молчали, возразить на это было нечего. Действительно, их имена вряд ли имели значения. Все, что нужно было знать о своих союзниках, светловолосому и так было известно. И, к сожалению для них двоих, такое обладание информацией было отнюдь не взаимным.
Таинственный незнакомец между тем, словно что-то вспомнив, предложил:
— Знаете что, зовите меня Белым. Мне нравится это имя.
Даригаш окинул взглядом худощавую фигуру. Яркобелый плащ, белые волосы, белые брови, светло-голубые глаза. Скорее всего скрытному господину было за сорок, но из-за светлых волос он выглядел значительно моложе. Пусть будет Белый, почему нет?
— Твоя одежда что-нибудь означает? — спросил Кипт. Белый внезапно стал серьезным:
— Хватит, господа! Когда наступит время, я расскажу вам о себе все. Если я считаю, что сейчас еще рано, значит, на это есть веские причины. Поверьте мне на слово, раскрытие моего инкогнито не пойдет на пользу нашему делу.
Кипт вздохнул:
— То-то и оно, что нам приходится верить на слово…
— Можете мне не верить, глот вас сожри! — Белый говорил с холодной злостью в голосе. — Да, я могу что-то утаить… как и вы оба. И не собираюсь клясться на крови после каждого произнесенного слова. Ты видел Руну, Мастер Кипт?
Остающийся медленно кивнул.
— А ты, Мастер Даригаш?
— Успокойся, Белый. Не надо так нервничать. Мы видели Руну, и именно поэтому мы сейчас здесь.
— Я давно уже перестал нервничать, Уходящий. — Голос Белого вновь стал ровным. — Просто подумайте, зачем я показал вам ее?
— Полагаю, потому, что не смог обойтись без нашей помощи, — с легкой иронией сказал Кипт.
— Разумеется! — согласился его визави. — И, заметьте, я не пытаюсь скрывать это от вас. Мне нужна ваша помощь. Так помогайте же!
— Вот об этом как раз и поговорим — о помощи друг другу. — Даригаш направил наконец разговор в деловое русло. — Что с твоим учеником, Белый?
— С учеником? — эхом переспросил тот. — Он погиб.
Два Мастера стояли, потрясенно глядя на коллегу в белом плаще. Так, словно видели его впервые. Не может быть, чтобы он шутил. Таким не шутят. И пусть маги почти ничего не знали о своем союзнике, не имели представления, кто он и к какой гильдии относится… Есть что-то, объединяющее всех магов. Ученик — это сын. Иногда даже больше, чем сын. Никто не может говорить о гибели ученика так спокойно.
— Прими наши соболезнования, Белый, — тихо сказал Кипт. — Мы разделяем твое горе.
— Спасибо, друзья, — ответил тот, на этот раз не рисуясь и не играя. — Мне тяжело, поверьте.
Как будто об этом надо говорить!
— Расскажи, как погиб твой ученик, — мягко попросил Даригаш. Просьба была в чем-то неприличной, но что делать — им надо знать все.
— Он нашел Ткача, — просто ответил Белый.
Маги смотрели на него, ожидая продолжения.
— Нашел и постарался убить самостоятельно.
— Убить Ткача?! В одиночку? — Даригаш не мог в это поверить. — У него же не было ни единого шанса!
— Я знаю, — глухо сказал Белый. — Так было надо. — добавил он твердо.
Целую минуту никто не произносил ни звука. Затем Кипт сказал слова, которые тщательно взвешивал Даригаш, раздумывая, стоит ли произносить их вслух:
— Ты чудовище, Белый.
— Да. — Он кивнул головой. — Нам всем предстоит стать чудовищами. Будьте к этому готовы… или не лезьте в это дело.
Такима с тревогой смотрела Денису в глаза, словно надеясь прочитать там ответ на свой вопрос. Он же лишь невесело усмехнулся. А что, прочитала бы, наверное… если бы этот ответ был известен ему самому. Неожиданно выражение беспокойства на лице этой предельно самоуверенной девицы принесло тихое, злорадное удовольствие. Пришло даже легкое ощущение собственного превосходства. Не имеющее, к сожалению, под собой никаких оснований.
