Ричард попытался поудобнее устроиться в каменной хижине, что, однако, ему не удалось. Он долго ворочался, но усталость, все же, взяла свое, и его сморил тяжелый неспокойный сон. Во сне он снова видел себя бредущим через пустыню, только теперь он почему-то точно знал, что это не он, а другой человек. Чего только во сне не бывает.
Проснулся Ричард от нарастающей жары и обнаружил, что уже достаточно высоко находится тиран-солнце, а ему пора двигаться к Южному тракту. До сих пор он не мог внятно объяснить себе, откуда взялась такая уверенность, что этот самый тракт уже близко. Однако она была, а, так как, других идей не появилось, то нужно было идти. И он пошел, несколько окрепший от сна, пусть и не самого хорошего, и воды, запас которой был сделан им с помощью отыскавшейся фляги.
И снова брел он через барханы куда-то на юг, полностью доверившись непонятно откуда взявшейся убежденности. Идти было тяжело, его тело еще не достаточно окрепло, но он отлично понимал, что другого выхода у него нет, потому шел вперед и вперед, изредка делая небольшие глотки из фляги. День снова стал клониться к вечеру, а одинокая фигурка все рассекала вечные пески, медленно, но упорно продвигаясь к видневшемуся уже Южному тракту, который когда-то давным-давно был проложен здесь руками, построившими и хижины-колодцы.
Ричард был очень изможден, иначе он обязательно бы обратил внимание на приближение вожделенной утоптанной тысячами тысяч ног полосы, по которой извилистой змеей струился плотный строй людей. Это был караван, один из множества проходивших здесь регулярно. Но не везли в нем тюки с товаром, не сидели на верблюдах пухлые добряки-купцы. Только сотни угрюмых, озлобленных или безразличных лиц и гарцующие по бокам мужчины в легкой броне с короткими кривыми саблями на боках. Алиханы - надсмотрщики, гонящие свое ужасное стадо рабов вперед, к морю, туда, где их погрузят на корабли и развезут по всем странам света. Неважно куда, туда, где заплатят. Не зря Южный тракт уже очень давно прозвали другим именем - Путь Костей, ибо как ни стараются надсмотрщики уследить и сохранить живой товар, далеко не все доходят до моря. Сложен и мучителен путь через пустыню, пусть и по проторенной дороге. И так же сложна работа надсмотрщиков, которые никак не могут допустить чрезмерных потерь живого товара. Но, несмотря на все их старания, каждый такой караван оставляет за собой очередную порцию мертвецов, чьи кости втаптываются в пыль следующим. Мало надсмотрщиков, а рабов много, но никто не пытается бежать, ибо вокруг расстилаются мертвые пески и сбежать можно, разве что, на тот свет. Обрываясь на побережье, Путь Костей берет свое начало в величественном городе Аль-Салем, крупнейшем поставщике живого товара во все стороны света, которым правит хашшир Сулимар, давно уже получивший прозвище Пожиратель Черепов.
Ричард, конечно, об этом ничего не знал, он все брел, пока шумный невольничий поток уже стало невозможным не заметить. Пораженный этим зрелищем, мужчина остановился как вкопанный и глупо уставился на вереницу грязных оборванных людей. На него почти не обратили внимания, лишь несколько злобных или безразличных взглядов скользнули по нему и снова устремились вперед. Однако ехавший на лошади надсмотрщик, находившийся ближе всего к тому месту, где стоял Ричард, заметил его и, развернув животное, поскакал прямо к мужчине.
А Ричард, тем временем, совершенно ничего не понимал. Мало того, что пустыня, но этот караван и рабы. То, что это были рабы, не было никакого сомнения, но ведь время рабовладельческого строя давно прошло, и сейчас днем с огнем не найдешь такого нигде... или найдешь? В голове Ричарда вертелось только одна мысль - "КАКОГО ДЬЯВОЛА?!". Тем временем алихан уже поравнялся с ним и крикнул на каком-то непонятном языке:
ќ- Алль-лахи ли, харин башир мурун? Алль-лахи?
Ричард открыл рот, чтобы сказать, что он ничего не понял, но его собственный слова повергли его в новый шок.
- Хумар, ли ахир алль-лахир!
Мгновения спустя он с удивлением обнаружил, что уже понимает не только то, что сказал сам, но и предшествовавшие этому слова надсмотрщика. Его спрашивали, какого иблиса он тут делает и не беглый ли он, часом, раб, на что Ричард ответил, что не имеет ни малейшего понятия, что вообще происходит.
Надсмотрщик недоверчиво на него посмотрел и махнул рукой, давай, дескать, за мной. Ричард подумал, что ему ничего не остается, кроме как послушаться, хотя очень хотелось куда-нибудь убежать. Да только куда тут убежишь? Он поплелся за идущей шагом лошадью алихана. Рабы, скованные одной огромной цепью, цеплявшей каждый ошейник, уже стали проявлять к нему больше интереса. Некоторые что-то выкрикивали, другие плевались, а некоторые просто угрожающе смотрели, и в их мрачных взглядах чувствовалась ненависть хотя бы потому, что он не был скован. Ричард, все еще не до конца осознающий всю ситуацию, старался не смотреть в сторону вереницы рабов и уставился в круп лошади своего провожатого. Так они дошли до головы каравана, где небольшой группой ехали предводители. К одному из них и подскакал алихан и что-то тихо ему сказал. Тот обернулся и посмотрел на Ричарда, затем что-то ответил и пришпорил лошадь, догоняя спутников.
Надсмотрщик вернулся назад и с некоторым оттенком жалости в голосе сказал:
- Я не знаю, врал ли ты мне или нет, но алихан-баши сказал, что ему наплевать кто ты. Хорошие люди по пустыне не шастают, потому я отведу тебя в хвост, где еще есть свободные ошейники. Я мог бы сделать это и без объяснений, но я надеюсь на твою разумность, не создавай лишних проблем, все равно убежать - не убежишь, разве что пристрелить придется. Так что давай по-хорошему.
Ричард не знал, что ответить. Реальность все больше походила на какой-то кошмар. Мало ему какой-то пустыни, где он невесть как оказался, так теперь еще и невольничий караван и его самого хотят посадить на цепь ни за что ни про что! Но что же делать? Бежать и в правду некуда, умирать тоже не особенно хочется. Нет, этого просто не может быть, вот сейчас он ущипнет себя и проснется. Но верное средство не помогло, все так же жарило солнце, все так же выжидающе смотрел на него меднолицый бородатый надсмотрщик, рука которого медленно опускалась к притороченному к седлу кнуту. Выхода не было, а голова, как назло, отказывалась думать вообще. Абсурдность происходящего превысила все возможные границы, а ни малейшей надежды на спасение не наблюдалось. И Ричард решил не сопротивляться. Какой-то частью разума, свободной он возмущения и испуга, он знал, что это его единственная возможность выжить в данной ситуации.
- Я... я не буду... создавать проблемы, - тихо проронил он.
