— Барс сам выбирает, где охотиться, — сказал Разза, пряча усмешку. — Если барса загнать в клетку, никто не станет его бояться. Над ним будут смеяться.
— Есть сложность, — сказал Мануил, пристально глядя в блестящие вороньи глаза. — Барсы не живут в пустынях, вдали от караванных троп и оазисов. Я мог бы поднять всю армию, сорок тысяч воинов. Думаю, через несколько недель у меня останется тысяч пять: остальные лягут в песок от кровавого поноса и отравленных стрел. Знаешь, как говорят в Нисибисе, когда что-то потеряно безвозвратно — ищи змею в пустыне…
Разза едва заметно кивнул, не переставая блестеть глазами, словно умение моргать было ему неведомо.
— Змею в пустыне должны искать те, кто там рождён. Номарха я заменю, но мне понадобятся наёмники, Разза. Из местных. Неделю назад я просил у накаррейской общины полмиллиона мер золота на новых солдат. Каков их ответ?
— Они просили напомнить… — Разза откашлялся в маленький сморщенный кулачок. — Повелитель должен общине уже восемь миллионов мер.
— И что? — Взгляд Мануила был безмятежен. — Община сомневается в моей платёжеспособности?
— Они согласны дать денег, — мягко ответил Разза. — При одном условии…
— Вот как… Они уже ставят условия своему королю… Что это за условие?
— Община просит повелителя разрешить в Городе строительство башни Смотрящих за горизонт. Чтобы люди моего народа могли отправлять необходимые ритуалы там, где живут. Пока же, чтобы похоронить мёртвых, нам приходится переправляться через пролив, на родину предков. Думаю, повелитель согласится — это не очень удобно.
— Ты прекрасно знаешь, что та мерзость, что стерегут ваши башни, никогда не пересечёт пролив. Ты прекрасно знаешь, что это — плевок в лицо Валидату. Но ты всё равно пообещал общине своё содействие. Ведь это же в интересах всего королевства, разумеется. В моих же интересах — как же иначе?
— Повелитель смотрит прямо в мою душу. Позволит ли он проявить проницательность и своему верному слуге?
— Изволь, — ответил Мануил, не глядя на собеседника.
— Если условия общины неприемлемы, почему бы повелителю не поднять налог с Торговой Гильдии? Полмиллиона мер — настолько смешная сумма для Кормчего, что он, без сомнения, будет счастлив, угодить своему королю.
— А почему бы общине не выделить своему повелителю полмиллиона мер безо всяких условий? Может, тогда ползущие по Городу слухи, порочащие твой народ, прекратились бы?
Янга подняла морду, недоуменно посмотрела на хозяина и отрывисто гавкнула. Похоже, пальцы, рассеянно перебирающие шерсть, сжались сильнее, чем обычно и причинили ей боль.
— Нет. — На покрытом морщинами лице Раззы не дрогнула ни одна жилка. — Слухи ходят только по дорожкам, которые кто-то вымостил золотом. А Мануил, Белый Барс, никогда ни за что не платил. Он просто брал то, что считал своим.
— Это просто красивые слова, — дёрнул щекой Мануил. — Но за эти слухи я не платил, тут ты прав.
— Кто-то распускает их за спиной моего короля. Скоро остановить это можно будет, только применив силу. Но захочет ли повелитель сделать это, чтобы защитить накаррейцев? Дикарей, которые не подчиняются никаким законам?
— Вы такие же мои подданные, как и остальные.
— Так что мне ответить общине?
— Что мне нужно переговорить с Валидатом, — хмурясь, ответил король. — Постараюсь уговорить его, хотя это будет нелегко. Он ненавидит ваши обычаи. При этом напоминает торговца, чьё место на базаре занял какой-то чужак. Лично мне нет никакого дела до того, кто кому поклоняется. Лишь бы служители Гаала не резали адептов Яма — ведь и те, и другие платят мне налоги.
— У повелителя всё ко мне? — осведомился Разза.
— Есть ещё одно дело, — сказал король, поправляя сползающий на пол плащ. — Гева… Твоя племянница, и моя вторая, а теперь — единственная жена…
Перед глазами тут же возник образ Тамилы — совсем ещё юной, бесстрашной и обольстительной. Как же она была прекрасна в тот день… Чёрные волосы растрепались после долгой скачки, от них пахло потом и солнцем, а кожа была упругой и солёной на вкус. Тогда он взял её прямо в беседке — вон в той, кажется. Её устремившийся к небу острый шпиль теперь почти не виден под разросшимся плющом. А потом родились близнецы — Теодор и Андроник. Такие же дикие, взявшие от матери тонкую кость и волосы цвета воронова крыла.
«Почему ты должен брать вторую жену? Неужели тебе мало меня? Только позволь, и в постели я измотаю тебя так, что ты и не вспомнишь ни о какой накаррейской шлюхе! И буду делать это каждую ночь — только скажи».
«Тамила, она не шлюха. Это просто маленькая девочка. Ей ещё нет и трёх… Ничего не поделаешь — мы с ней помолвлены».
«Но она быстро вырастет, и разлучит меня с тобой!»
«Это будет ещё очень нескоро. У нас с тобой есть целых тринадцать лет. Благодари Раззу, что организовал помолвку со своей племянницей, и дал нам такую долгую отсрочку. Понимаешь, в этом году мне необходимо взять вторую жену накаррейской крови. Того требует Договор».
«Глупый Договор… Отмени его!»
«Я не могу, Тамила. Будет война, а мы ещё не готовы к ней. И вряд ли когда-нибудь будем готовы. К тому, что заставило моего отца подписать Договор, нельзя быть готовым никогда».
«Ты — король, а короли могут всё!»
— Не всё, — повторил Мануил про себя, беззвучно шевеля губами. — Я обещал тебе тринадцать лет, воронёнок… Но, сколько из них я провёл с тобой? Полтора, или два — если сложить все наши дни вместе. Покорение мира — увлекательная вещь, Тамила, очень трудно оторваться. А потом всё кончается, и ты остаёшься один на один с этим миром. Не этого я хотел, воронёнок…
— Повелитель?
Янга сладко зевнула и захлопнула пасть, громко лязгнув зубами. Мануил вздрогнул, и устало потёр виски, в которых пульсировала далёкая тупая боль — отголосок бессонной ночи. Наваждение рассеялось, и образ Тамилы истаял. Остался только балкон, ограждённый ажурными колоннами и терпеливый ожидающий взгляд маленького человечка в чёрном.
— Когда Геве рожать? Вроде бы — через три луны?
— Через три луны, мой король…
— Надеюсь, с ней не случится ничего подобного?
— За ней следят лучшие лекари моего народа.
— Значит, чтобы Тамила осталась жива, мне стоило поручить её заботам лекаря из Накарры? Почему ты не посоветовал этого раньше, Тайный советник?
Разза выдержал долгий взгляд повелителя и ответил:
— Повелитель, Тамила умерла потому, что так захотели боги. Судьбу не обманет никакой лекарь, даже самый искусный.
— Боги? — рассеянно переспросил король. Сидящий за столиком для письма начальник мытарей осторожно вытянул затекшие ноги и с наслаждением похрустел обутыми в сандалии ступнями. — Чьи боги, Разза? Мои, или твои?
