Наконец, мы выбрались на небольшой островок, слегка поднимающийся над зеленым одеялом болотных растений. Его размеры не превышали ста метров в диаметре, и проводница сказала, что здесь можно спокойно отдохнуть.
— Этот остров, прозывается "Макушкой монаха", — пояснила она.
Я огляделся и хмыкнул. Место, действительно напоминало монашескую тонзуру. По краям — густые заросли кустов, а в середине — лысая поляна, куполом поднимающаяся к центру. Опустившись на мягкую, нагретую солнцем, моховую перину, я с удовольствием вытянул ноги, потом откупорил флягу, сделал несколько глотков несладкого чая, и расслабился. Марта, посидев немного, пошла, искать птичьи гнёзда, и вскоре вернулась, неся в пригоршне десятка полтора крошечных, пятнистых яиц.
— Хочешь? — спросила она, усаживаясь рядом на корточки.
— Нет, спасибо. Я не голоден.
Она, кивнула, высыпала яйца на подол рубахи, затем, аккуратно прокалывая скорлупу длинным, прочным шипом, принялась высасывать их содержимое. После того, как с добычей было покончено, девочка, стряхнув пустые скорлупки, стала заискивающе заглядывать мне в глаза. Сразу поняв, что ей собственно нужно, я покорно полез в рюкзак за сухарями. Мне самому, есть, совершенно не хотелось. Удушливая болотная вонь, не очень способствует хорошему аппетиту, кроме того, в сложных переходах, я предпочитаю двигаться налегке, не забивая желудок.
Всё складывалось как нельзя лучше. Проклятое солнце, достававшее нас утром, наконец, ушло за облака, медленно наползающие с востока. Ветер почти стих, громко кричала какая-то птица, трещали кузнечики, Марта аппетитно хрустела пшеничным сухарём. Идиллия. Внезапно, хруст прекратился, девочка вскочила на ноги и уставилась на что-то скрытое густыми зарослями ивняка.
— Что случилось? — тихо спросил я, поднимаясь на правое колено.
Она, отмахнувшись, продолжала смотреть в переплетение веток и листьев, потом, внезапно улыбнулась и издала несколько странных звуков, одновременно напоминавших крик болотной птицы и кваканье лягушки. Несколько секунд, ничего особенного не происходило, затем ветки чуть шевельнулись, и мы услышали в ответ странные звуки, произнесённые, высоким, звонким голосом.
Сияющая словно золотой цехин, ведьмочка повернулась ко мне.
— Это Уурун! — провозгласила она, торжественным тоном.
— Прости, кто?
— Уурун. Водяник.
— Водяник?
— Ну да! — Марта посмотрела на меня как на слабоумного. — Настоящий водяник. Только маленький. То есть, не взрослый, а ребёнок.
— Детёныш водяника… — я начал понимать. — А водяниками, судя по всему, ты называешь болотных гоблинов?
Не слушая меня, девочка вновь разразилась серией таинственных звуков. Хотя теперь уже было понятно: не просто звуков, а слов. Слов на языке гоблинов.
Болотные гоблины, разумные существа, пришедшие в этот Мир из Разрыва, представляли собой одну большую загадку. Непревзойдённые мастера маскировки, избегающие людей, они жили собственной, скрытой жизнью. В столичном Музее Божественных Диковин, местном аналоге Кунсткамеры, хранились два чучела, несколько скелетов, и альбомы с изображениями этих странных созданий. Учёные почти ничего о них не знали, а местные богословы, отказывая гоблинам в разуме, именовали не иначе как "водяными бесами" и призывали смельчаков, очистить осквернённую землю от "адской погани". Одно время магистратуры окрестных городов платили золотом, за каждую гоблинскую голову, но дело постепенно заглохло, так как выследить и убить этих скрытных созданий, было почти невозможно. Положение, не изменила даже мода на амулеты сделанные из частей тела несчастных существ. Только считанные люди могли похвастаться тем, что видели гоблинов в природе, а уж выучить их язык вовсе никому не удавалось. Кто бы мог подумать, что неграмотная, умеющая считать только до трёх, маленькая язычница, сможет это сделать.
— Ты умеешь с ними говорить? — осторожно спросил я.
— Ага. Меня Уурун научил, — гордо отозвалась Марта, стряхивая капельки пота со лба, коричневой ладошкой. — Уурун мой друг.
— Почему же он не выходит? Боится меня?
— Да, — девочка серьезно посмотрела мне в глаза. — Люди всегда убивают водяников.
— Скажи ему, что я его не трону.
— Честно?
— Клянусь жизнью.
— Ладно… — Марта нерешительно потёрла переносицу, потом вновь принялась квакать и булькать. Я терпеливо ждал.
Внезапно ветки раздвинулись, и Уурун вышел на поляну. Он выглядел очень изящно, и совсем не напоминал гоблинов, которых рисуют в детских книжках. Тонкое туловище, лишённое плеч, неестественно длинные руки и ноги, лысая голова, украшенная костяным гребнем. Лицо, совсем не уродливое, скорее необычное, с большими глазами, широким ртом, и неожиданно строгим, греческим носом. Кожа темно-зеленого цвета, пятнистая, словно камуфляж. Из одежды, только кожаная юбка, сшитая из множества лоскутков, в руке зажато короткое копьё с обсидиановым наконечником. Наш гость робко остановился, потом, сделал несколько шагов и снова встал.
— Да не бойся ты, Уурун, — сказала Марта, решительно подскочила к другу, и, взяв его за руку, подвела ко мне. — Знакомься, это очень хороший человек. Он даёт мне вкусную еду.
Я как мог, приветливо улыбнулся, потом, не сдержавшись, осторожно коснулся пальцами тёплой кожи юного гоблина. Она оказалась приятной на ощупь, сухой, гладкой, и совсем не походила на кожу лягушки или ящерицы.
Малыш, застенчиво прикрыл глаза полупрозрачными, двойными веками, затем тихо произнёс, что-то на своём языке.
— Он говорит, что рад с тобой познакомиться, и спрашивает, нет ли у тебя немножко соли, — перевела ведьмочка.
— Скажи ему, что я тоже очень рад нашей встрече, и что мы с удовольствием поделимся с ним солью… — начал я, но внезапно раздался резкий свист, затем хлопок, следом, узкая кисть Ууруна выскочила из моих пальцев. Маленький гоблин, оказался, опрокинут на землю, вокруг его правой ноги, обвилась бледно-розовая лента. Спустя мгновение, лента поволокла его в кусты. Марта, завизжав, вцепилась в плечи друга, её пятки пропахали во мху две борозды.
— Держи его! — крикнула она, но я даже не попытался ей помочь, прекрасно понимая бессмысленность подобного действия. В библиотеке Столичного Университета, мне довелось прочесть все книги, касающиеся обитателей Топи, так что я знал, что за тварь, схватила Ууруна. Это был плюйник — огромный плотоядный червяк, основной враг гоблинов. На людей он к счастью не охотился, наверное, мы были для него слишком невкусными. Главным его оружием являлся длинный язык, который словно резиновый жгут, выстреливался на несколько метров с невероятной точностью. Ухватив им неосторожную жертву, зверь подтягивал её прямо к своей зубастой пасти. Пытаться перерубить язык бесполезно, он покрыт толстым слоем слизи, вязкой как смола. Любой клинок, увязнет в ней, так, что сейчас, единственным способом спасти гоблинёнка, было убить саму тварь. Как метеор, вломившись в кусты, я сразу увидел эту скотину, наполовину выползшую на берег.
