Слуги вышли на веранду поприветствовать хозяина. Я удивился, что их так мало, после я узнал, что господин весьма неприхотлив. Там были три юные девушки, женщина постарше и мужчина лет пятидесяти. Поклонившись, девушки ушли, а двое пожилых слуг смотрели на меня с нескрываемым изумлением.
— Он так похож на… — прошептала женщина.
— Поразительно! — согласился мужчина, покачав головой.
Господин Отори снял сандалии, улыбнулся и вошел в дом.
— Когда мы встретились, было темно, поэтому я разглядел его только на следующее утро. Едва уловимое сходство.
— Да нет же, — сказала пожилая женщина, приглашая меня внутрь. — Как две капли воды.
Мужчина шел за ней, поджав губы, словно только что укусил кислую сливу. Видимо, предвидел, что мое прибытие повлечет за собой много несчастий.
— Я все же назвал его Такео, — через плечо сказал господин Отори. — Помойте его и подыщите ему новую одежду.
Мужчина недовольно заворчал.
— Такео! — воскликнула женщина. — А как тебя зовут на самом деле?
Я молча пожал плечами и улыбнулся.
— Да он недоумок! — гаркнул старик.
— Нет, говорит он прекрасно, — ответил господин Отори. — Я слышал, как он говорит. Его что-то сильно напугало, лишив дара речи. Когда шок пройдет, он заговорит вновь.
— Несомненно, заговорит, — сказала женщина, улыбаясь и кивая мне. — Доверься Шийо. Я позабочусь о тебе.
— Простите меня, господин Шигеру, — упрямо продолжал старик. Я догадался, что они оба знают господина с детства. — Но что вы собираетесь делать с юношей? Он будет работать на кухне или в саду? У него есть какие-нибудь способности? Должен ли он стать подмастерьем?
— Я собираюсь усыновить его, — ответил господин Отори. — Займись бумагами завтра же, Ихиро.
Последовала долгая тишина. Ихиро был обескуражен, но его изумление нельзя было сравнить с моим. Шийо едва сдерживала улыбку. Они заговорили одновременно, но женщина быстро замолчала и дала слово старику.
— Какое неожиданное решение, — обиженно сказал он. — Вы приняли его до того, как отправились в путешествие?
— Нет, все произошло случайно. Вы же знаете, как я грустил после смерти брата и искал утешения в странствиях. С тех пор, как я нашел этого мальчика, моя боль притупилась.
— Его послала вам судьба, — сказала Шийо. — Едва увидев вас, я почувствовала перемену. Вы излечились. Хотя никому не заменить господина Такеши.
Такеши! Значит, господин Отори дал мне имя погибшего брата. Он усыновит меня и сделает членом семьи. Потаенные сказывали о перерождении водой. Я переродился посредством меча.
— Господин Шигеру, вы совершаете ужасную ошибку, — продолжал настаивать Ихиро. — Этот мальчик — никто, простолюдин… Что подумает клан? Ваши дяди никогда такого не разрешат. Даже прийти с подобной просьбой — оскорбление.
— Посмотрите на него, — сказал Отори. — Кем бы ни были его родители, в нем течет и голубая кровь. В любом случае я отобрал его у человека из клана Тоган. Его хотел убить Йода. Раз я спас ему жизнь, она принадлежит мне, а значит, мой долг — усыновить его. Только под защитой клана он будет в безопасности. За него я убил человека, а может, и двух.
— Высокая цена. Будем надеяться, что она не поднимется еще выше, — проворчал Ихиро. — Чем же он вызвал гнев Йоды?
— Он оказался в неподходящее время в неподходящем месте, не более. Нет нужды вспоминать об этом. Представь, что он дальний родственник моей матери. Придумай что-нибудь.
— Клан Тоган охотится на Потаенных, — напомнил проницательный Ихиро. — Скажете, он не один из них?
— Если и был, то сейчас нет, — ответил господин Отори. — Все это в прошлом. Нет смысла спорить, Ихиро. Я поклялся защитить юношу и не собираюсь нарушать слово. К тому же я привязался к нему.
— Ничего хорошего из этого не получится, — сказал Ихиро.
Старик и Отори серьезно посмотрели друг на друга. Последний нетерпеливо махнул рукой, и Ихиро опустил взгляд и неохотно поклонился. Я подумал, как хорошо быть господином: знаешь, что в итоге все будет по-твоему.
От неожиданного порыва ветра заскрипели ставни, и вместе с этим звуком мир вновь стал нереальным. Словно какой-то голос сказал мне: ты им и станешь. Мне невероятно захотелось вернуться в утро того дня, когда я собирал грибы в горах — обратно в прежнюю жизнь, к матери и моему народу.
Но я знал, что детство осталось позади, ушло навсегда. Нужно стать мужчиной и терпеливо сносить все, что приготовила мне судьба.
С этими мыслями я последовал за Шийо в ванную. Она, видимо, не догадывалась о них и относилась ко мне, как к ребенку: заставила раздеться, тщательно всего вымыла и оставила отмокать чуть ли не в кипятке.
Позже она вернулась с легкой мантией из хлопка и велела надеть ее. Я повиновался, что еще оставалось делать? Шийо вытерла мои волосы полотенцем, зачесала их назад и завязала в узел на макушке.
— Остановимся на этой прическе, — пробормотала она и провела ладонью по моему лицу. — Не густо. Сколько, интересно, тебе лет? Шестнадцать?
Я кивнул. Она покачала головой и вздохнула:
— Господин Шигеру хочет, чтобы ты обедал с ним, — сказала она и добавила: — Надеюсь, ты не принесешь ему еще больше горя.
Очевидно, Ихиро поделился с женщиной своим дурным предчувствием.
Я последовал за ней обратно в дом, пытаясь по дороге разглядеть его как можно внимательнее. Уже почти стемнело, лампы на железных ножках по углам комнаты излучали оранжевое свечение, которого было никак недостаточно, чтобы удовлетворить мое любопытство. Шийо повела меня к ступеням, шедшим наверх в углу главной гостиной. По такой лестнице я никогда не поднимался: в Мино мы пользовались обыкновенными лестницами с перекладинами. Эта была из темного полированного дерева, наверное, из дуба, и каждая ступенька издавала свой звук, едва я ставил на нее ногу. Я решил, что опять столкнулся с волшебством, и чуть ли не услышал голос его замурованного творца.
Комната была пустой, окна выходили в сад. Начинался дождь. Шийо поклонилась мне — не очень глубоко, как я заметил, — и спустилась вниз. Я слышал ее шаги и слова, которые она говорила на кухне служанкам.
Зала была самой красивой, что мне довелось увидеть в жизни. С тех пор я посетил много замков, дворцов, домов знатных людей, но ни одному из них не сравниться с тем, как выглядела поздним вечером восьмого месяца комната господина Отори. В дальнем углу от пола до потолка возвышался огромный столб — ствол кедра, отполированный так, что была видна текстура и все сучки дерева. Красновато-коричневые балки, тоже из кедра, разделяли кремово-белые стены. По краям циновки, ставшей от последних лучей солнца светло-желтого цвета, на широких полосах ткани цвета индиго были вытканы белые цапли Отори.
