Моцалбет вращал глазами, видимо примеры Логорифмуса его заинтересовали.
- Хэсс, - горестно вздохнул Сентенус, - Хэсс у вас еще более неприступен, чем Белая Башня.
Бабайх что-то хотел сказать, но не успел. Отец Логорифмус продолжил рассказ о Калчегоре.
- Калчегор - место удивительное. Там принимают всякого разного, то есть принимают всех. Это своего рода город разных особей. Там живут и страшные личности и самые светлые. Калчегор - город контрастов и волнений. Там все время приходится волноваться. Одному без оружия там ходить опасно. Обчистят в два счета.
- Отец Логорифмус, как вы думаете, как нас примет этот город? - Сентенус и сам обдумывал особенности Калчегора.
Логорифмус пожал плечами.
- Все в руках высших сил, Сентенус, - философски пожал плечами ученый-богослов.
Подражая ему, также плечами пожал, и что-то пробормотал Моцалбет.
Сентенусу само по себе не нравилось такое увиливание от ответов, да еще со ссылкой на неизвестные инстанции, он пофырчал. Бабайх уловил его негативное настроение и решил немножко повеселить.
- А что гадать? Можно же спросить знающего Вуня. Он многое видит в своих снах, - предложил Бабайх.
- Вуня? - послышалось три голоса. Особенно заинтересовался Моцалбет. Ему до сих пор маленькие человечки казались еще большим чудом, чем кодры и синие птицы.
- А как вы думаете, каким образом Вунь нашел нам личного духа? - вопросом на вопрос ответил Бабайх.
- А где Вунь? - уточнил Сентенус.
- Да за личным духом присматривает, наверное, - Бабайх был в этом абсолютно уверен. - Они где-то впереди нас. Хэсс любит разговаривать с Инрихом.
- Впереди, - Сентенус пришпорил лошадь и понесся вперед.
Хэсс действительно ехал себе рядом с директором и спокойно разговаривал о новых членах каравана.
- Значит, моя одежда ушла этому наследнику? - Хэсс откусил сочное яблоко, которое сегодня утром ему принес Вунь.
- Еще яблочко есть? - директору тоже захотелось кисленького.
- Есть, - Вунь засуетился на лошади. Хэсс его придержал, чтобы малыш не упал, и помог расстегнуть седельную сумку. Инрих принялся за уничтожение зеленого яблока.
- Ушла, - Инрих поморщился, яблоко было сильно кислым. - Сам же согласился, не ворчи. А что ты к нему так нехорошо относишься? А он к тебе явно не равнодушен.
- Не равнодушен, - передернул плечами вор.
- Так все же пояснишь? - Инрих еще раз спросил о Сентенусе.
- Да я к нему лично нормально отношусь, дело не в нем лично, - Хэсс закинул огрызок яблока на обочину.
- Значит, дело в его государственной принадлежности, - проницательно угадал Инрих.
- Где-то так, в государственной принадлежности, - согласился Хэсс. Ему не хотелось ничего рассказывать, но и врать тоже не хотелось. - Не сходимся мы с ним в ...
-... в круге общения? - подсказал директор.
- Где-то так, Инрих, - чуть подумав, согласился Хэсс. - Я понять не могу, чего он ко мне ластится.
- Ластится? Теперь государственный интерес так называется? - хохотнул директор. - Хэсс, он малышами твоими заинтересован.
- Нами? - Вунь повернул голову. До этого он внимательно слушал о чем говорят люди.
- Так кем же еще. Да и ты, Хэсс, не забывай, что глава Свободных, - напомнил директор. Он уже сгрыз свое яблоко, и очень захотел пить. - Дай водички.
Хэсс порылся в седельной сумке. Фляжка перешла из рук в руки.
- Побаиваюсь я Сентенуса. Знаешь, мне как-то Эльниня хватает, - все же продолжил разговор вор.
- А этот то чего? - зная, но все равно спрашивая, директор поддержал разговор.
- Твердит, что мой ученик. Хорошо хоть слушается. Два дня помогает с переброской багажа и малышей, - Хэсс вздохнул.
Большая серая собака, бежавшая рядом с директором, повернула голову и гавкнула на замедлившего движение мленка. Хэсс вздрогнул от неожиданности.
- А чем тебе не нравится Эльнинь? Он для тебя обуза? - директор предполагал ответ, но Хэсс его удивил.
- Чему я его могу научить? - Хэсс пожал плечами. - Это не мне он обуза, а я ему. Пусть себе настоящего учителя найдет.
- Так ты, поэтому отказываешься? - директор еле сдерживал смех.
- Конечно, - Хэсс уловил истерические нотки в голосе директор, но не понял их причины.
- Поверь мне, Хэсс, лучший способ отвязаться от Эльниня, это показать ему всего себя изнутри, - с умным видом изрек Инрих. - Ты стань его учителем, Эльнинь сам поймет, что ты его ничему научить не сможешь, и все это благополучно забудется.
Хэсс обдумал и согласился. Инриху стоило большого труда не расхохотаться, но он крепко держался. Вечером, разговаривая с Илистой о прошедшем дне, он пересказал ей этот разговор. В конце актриса его похвалила:
- Ты молодец, как Эльниню помог! Кто бы мог подумать, что ты такой добрый.
- Я не добрый, я всего лишь выполняю обещание Одольфо. А так, я и сам все знаю, но главное, чтобы для Хэсса не дошло раньше времени, - отозвался Инрих.
- А когда дойдет будет поздно, - заключила Илиста.
- Именно, - закрыл разговор директор.
Сейчас же Инрих проглотил свой смех, и во время. К ним подъехал Сентенус.
- Приветствую, уважаемые, - Сентенус умудрился поклониться в седле.
Бабайх что-то прогаркал непонятное, Вунь также погуркал в ответ. Они переглянулись. Хэсс скривился, будто все еще жевал кислое яблоко. Сентенус заметил характерную реакцию на себя, но и бровью не повел.
- Я к вам по делу. Простите, что прерываю ваш разговор, - многословно извинился Сентенус.
- Так что случилось? - директор приготовился слушать очередные неприятные новости.
- Я пока не о случившемся, - Сентенус изящно сформулировал, Инрих оценил. - Я хочу поговорить о будущем.
- Ты что-то решил новенькое? - директор сам вел беседу, зная, что от Хэсса вряд ли добьешься хоть одного осмысленного слова, все больше бурчание.
- Не совсем так, вернее, не так совсем. Мне подсказал Бабайх, что среди его родственников есть и такие, которые видят наперед. Меня сильно волнует вопрос безопасного прохождения Калчегора.
- А что такое Калчегор? - влез в разговор любопытный Вунь.
- Это завтрашний город, - ответил ему Бабайх.
- Угу, так я видел про него сон вчера ночью, - экспрессивно сообщил Вунь.
- Какой? - все головы повернулись к Вуню.
- Веселый, - чуть повспоминав, охарактеризовал свой сон Вунь. - Там было весело. Сначала были желтые стены. Там же желтые стены?
- Не знаю, - Сентенус пожал плечами. - Можно спросить у отца Логорифмуса. Он явно там бывал. И что было дальше?
- Нас туда не пустили, - признался Вунь в продолжение своего сна.
- И это было весело? - опешили все слегка.
- Нет, весело было потом, - махнул рукой Вунь.
