— Моё тело нашли за городом… в воде. Ты меня там оставил.
Он резко ударил рукой по рулю.
— Я должен был! Неужели ты не понимаешь! Эрих не должен был ни о чем узнать!
— Вместо этого ты заставил его верить, что я из-за его действий покончила жизнь самоубийством.
Марк молчал.
— Что случилось с моей дочерью?
— Мы о ней заботились. Мы заботимся и о внуках Сабрины.
Он говорил рвано, будто заставляя себя воспроизводить каждый звук. Софии оставалось лишь догадываться, как много всего скрыто за простыми фразами.
— Что ты будешь делать дальше, Марк?
Он молчал долго. Спустя какое-то время, разблокировал дверь, мигнул пультом — дверь гаража плавно съехала вверх, в гараж хлынул свет.
— Выходи из машины.
София медленно вышла. А затем, не задумываясь ни минуты, рванула вперед.
Она помнила, как он её убивал. Помнила его взгляд, полный сумасшедшего желания. Как же сильно она боялась повторения!
Далеко убежать не получилось — её сбило с ног волной воздуха. София упала на живот, и резко перевернулась на спину.
Он медленно к ней подошел. Застыл над ней, и София нутром почувствовала: решает, что делать дальше.
Ей хотелось молить о прощении. Ведь они были вместе около года, она готовила ему завтраки, она была с ним, она любила и доверяла. Она шутила с ним, выбирала ему подарки на день рождения.
«Молить о снисхождении того, что ее убил и бросил её тело в зарослях камыша. Да ни за что!»
— Поднимайся, и иди за мной, — сказал Марк. — Без фокусов, иначе будет… отдача от фокуса.
Софии ничего не оставалось, кроме как делать как было велено.
Страх нарастал снежным комом. Он возрос до астрономических размеров, когда они начали спускаться в подвал. И когда он нажал на какое-то углубление, и в стене возникла новая дверь — София была близка к потере сознания.
— Какое громкое у тебя сердце, Сабрина.
Марк схватил её за руку.
— Осторожно, здесь ступени, — и повел в темному.
Заботливая мразь!
Казалось бы, бояться сильнее было просто невозможно, но затем она увидела место, в которое он её привел.
Это была «обычная» комната.
В комнате — клетка, большая, отполированная. В другом конце комнаты — гроб на постаменте.
— Что это…
— Не бойся, — в его голосе скользила неуместная нежность. — Просто зайди в клетку.
•• •• ••
Он закрыл за ней дверь на замок, и подошел к гробу. Софии не нужно было угадывать дважды, чье тело находится в этом гробу.
— Я сберег твоё тело, Тамара, — сказал он, нежно прикасаясь к гробу.
Она думала, что он разговаривает не с ней, но Марк обернулся, и стало понятно, что обращение «Тамара» адресовано ей.
«Одно тело сберег, одно убил, еще одно ему представит убить».
— Когда ты только появилась в его доме, я всё не мог понять, зачем ты ему. Мы были уверены, что та девочка, Даша — это и есть ты… но я был равнодушен к ней, меня занимала только ты, с самого начала.
Марк подошел к клетке.
— Когда Эрих впервые тебя увидел, в твоем агентстве, он был раздражён. Сказал, что с тобой нам сработаться не удастся. Мне уже тогда стало любопытно, что за женщина вызвала у него такую антипатию… а потом я увидел тебя в его доме. Меня будто магнитом к тебя тянуло. Я не понимал, почему, да и ты не понимала. Если бы Эрих не вмешался — мы бы наконец-то были с тобой счастливы.
Она разглядывала очертания его лица, и не понимала, как могла любить этого человека. Как могла не вспомнить своего убийцу! Как могло добровольно жить с ним столько времени, и не видеть?!
— Как тебе удалось восстановиться воспоминания? — спросил мужчина.
Он не знает! Не знает про Сафрон!
— Не знаю… они просто вернулись, случайно.
— Случайностей не бывает.
— Но ты же меня убил… случайно.
Марк молчал.
— Ты веришь, что я могу тебя убить?
— Разве… разве нет?
— Нет… я никогда не хотел причинить тебе боль… намеренно.
— Марк, — выдохнула София, — но ты же… ты же причинил мне больше всего боли.
— Я всего лишь хотел, чтобы мы были вместе…
— Марк… Марк… но не таким способом, — с болью в голосе ответила женщина. — Не насильно.
Эту правду он предпочитал от себя скрывать.
— Мне… мне нужно идти. Я скоро вернусь.
Он покинул помещение, оставив Софию в клетке, наедине с гробом, в котором лежало её собственное бывшее тело.
•• •••• ••
Он продержал её в клетке два дня. Принес теплый плед, обувь, регулярно приносил еду и воду.
Все это время София пыталась окончательно вспомнить свое прошлое. У нее неплохо получалось, и хаотичные воспоминания выстраивались в ровный ряд, начали укладывать во временные промежутки.
София понимала, что должно что-то делать. Выбор «что именно» у нее был невелик.
Когда он пришел к ней на третий день, оно позвала его:
— Постой, не уходи…
Марк застыл. Он, наверное, только и ждал от неё какого-то сигнала.
— Я тебя слушаю…
— Ты не можешь меня держать в клетке вечно… А даже если можешь, неужели это то, чего ты хочешь?
Она схватилась за прутья решетки.
— Я хочу отсюда выйти, хочу жить нормально. Если у меня нет выбора, и мне придется выбирать между клеткой и тобой…
— Клеткой и мной, — повторил он зло… но больше не перебивал.
— Я… я хочу попробовать… забыть. Давай… — она осторожно протянула к нему руку. — Давай ты… дашь нам еще один шанс. Я не обещаю, что буду тебя любить так… так, как раньше, но…
Он вздрогнул от её слов.
— Да, я любила тебя. И если у меня нет выбора, я могу попытаться… простить…
Он медленно прикоснулся к её протянутой руке. София вздрогнула, но руку не отняла. Он смотрел на её руку — в своей, как на нечто необыкновенное, непривычное, загадочное. София подумала, что если он сейчас резко дернет её за руку — она ударится лицом об решетку, и вполне возможно, что сломает себе нос.
Но Марк очень бережно прикасался к её руке, и вскоре София смогла немного расслабиться.
— Мне нужно подумать, — ответил Марк, нежно целуя её руку. — Мне нужно подумать.
Когда он ушел, она присела на узкую койку, и выдохнула.
Она должна выбраться, и находящийся рядом гроб был прекрасным стимулом стремиться к свободе. Закончить так, как Тамара, София не хотела.
•• •• ••
Он пришел к ней вечером. Поставил поднос на пол, и уставился задумчиво.
— Я не могу тебе доверять, и ты это понимаешь. Ритуалы проводить на тебе я тоже не могу — я не знаю, какая будет реакция в этот раз. И отпустить не могу. Просто прими это, как данность — не отпущу. Понимаешь?
Она кивнула. Понимала.
— Я выпущу тебя отсюда, позволю ходить по дому, не более. Малейшее неповиновение с твоей стороны — и снова окажешься в клетке. Ты это понимаешь?
София снова кивнула.
Он открыл клетку и подал ей руку.
Когда она выбралась обратно в дом, поняла, что на всех окнах теперь стоят замки, как и на всех дверях. Клетка стала значительно больше, но это по-прежнему была клетка.
— В твоей жизни почти ничего не поменяется, — прокомментировал Марк. — Та же кухня, та же гостиная, и спальня, ты же понимаешь, — он положил руку ей на талию, — та самая.
София кивнула. Понимала.
•• •• ••
Видеть привычную обстановку оказалось… непривычно. На окнах решетки, а в её шкафу по-прежнему висят её вещи, которые она сама туда (добровольно!) повесила. Как будто два мира слились воедино!
София сняла с себя грязную одежду, и прошла в ванную комнату. Застыла под душем, включила горячую воду, и дала волю истерике.
Ей хотелось смыть с себя грязь заточения. Ей хотелось смыть с себя грязь.
Сил плакать уже не было. Что толку — все силы ушли на осознание того, что происходило, и на то, чтобы не сойти с ума. Её истерика была тихой, сдержанной, и оттого еще более пугающей.
