Генерал же пребывал не только в мрачном расположении духа, он был еще и крайне зол, и пренеприятно удивлен: предатели в РСР — дело крайне редкое и крайне мерзкое. А иначе кто передал яд сетопоклонникам? Придется шерстить всю структуру!
Интересно, на что надеялся этот неизвестный? Он же понимал, что первым делом РСР кинется искать отравителя в своих рядах. Если он надеялся исчезнуть после смерти заключенных, то он должен был понимать, что тем самым облегчит работу своим преданным сослуживцам, указав на себя любимого. Пытаться же скрыться от агентов Бодлер-Тюрри, вставших на след, — дело заведомо обреченное.
В приемной главы отделения Винсент оставил Патрика: не след руководителю получать нагоняй при свидетелях, да и О’Брайен в приемной — гарантия, что их не потревожат.
Лицо полковника Лиама Фажетти было мрачным и решительным. Он осознавал, что сел в огромную лужу, и он догадывался, что за его промахом могут последовать весьма неприятные санкции.
— Добрый день, генерал Бодлер-Тюрри, — поприветствовал он своего начальника, выйдя из-за стола и приняв стойку «смирно».
— Полковник Фажетти, здравствуйте. От чего скончались два молодых человека, подозреваемые в распространении антиправительственных настроений и участии в заговоре против Ее Величества? — с порога осведомился Бодлер-Тюрри.
— Вы имеете в виду тех сетопоклонников? От яда, господин генерал, — вытянулся в струнку глава отделения.
— И как этот яд попал к ним в организмы, хотел бы я знать? — зарычал генерал.
— Его им передали в камеры, господин генерал, — отчеканил Фажетти. — Я сейчас выясняю, кто это сделал и как, — он сглотнул. — Круг подозреваемых сужен до десяти человек. Они все помещены в камеры.
— Кого подозреваете лично вы? — осведомился генерал, обходя кабинет полковника.
— Сержанта Бриана, — так же четко и коротко ответил Лиам. Пожалуй, у него все же появился шанс остаться в прежней должности. Но это мы еще посмотрим, как там дальше пойдет.
— Хорошо бы он не сбежал, — мрачно изрек цепной пес королевы. — Почему к заключенным был применен силовой метод допроса?
— У них была выявлена аллергия на ультрапентотал, — продолжал стоять, словно кол проглотил, Фажетти. — Врач едва успел ввести им антидот.
— Они успели что-нибудь рассказать? — мрачно осведомился Винсент, останавливаясь напротив прохлопавшего «крота» Лиама. Разница в росте вовсе не мешала главе РСР смотреть на подчиненного сверху вниз при том, что Бодлер-Тюрри был ниже полковника на полголовы. — Мне очень хочется услышать положительный ответ, полковник Фажетти.
— К сожалению, господин генерал, мы не успели от них ничего добиться, — был вынужден признаться глава отделения. На лбу его бешено билась жилка, на висках проступили капельки пота — несмотря на всю свою блестящую карьеру разведчика, на все свое бесстрашие удачливого полевого агента, полковник Фажетти сейчас боялся. Он до смерти боялся этого человечка с лицом вечно сонного добродушного ленивца, потому что знал, каким безжалостным тот был на самом деле. — Единственное, что мы смогли сделать — установить их личности, господин генерал.
— Ну, хоть что-то, — Винсент отвернулся от проштрафившегося подчиненного, отошел на несколько шагов, заложив руки за спину. — Кто они?
— Один из них — кершиец, господин генерал, — чуть выдохнул и расслабился полковник. — Его зовут Дональд Пматк, когда-то он отслужил два года в пограничных войсках Керши, на границе с Норсиком. Он прибыл в Розми семь лет назад. Сначала жил в Ариэль или в ее окрестностях, в поместьях ноэлов — он почти сразу стал близким другом Генриетты Блустар, она приняла участие в его судьбе.
— Полковник, кершиец — гомосексуалист, — вскинул брови Бодлер-Тюрри.
— Это же кершиец, господин генерал, — еще немного расслабился Лиам. — Там одно другому вообще не мешает. Это же Керши, каких извращений там только нет, там огульно исповедуется принцип свободы и демократии.
— Хорошо, допустим, — вынужден был согласиться Винсент. В Керши и впрямь самыми незащищенными в правовом отношении людьми были молодые мужчины стандартной сексуальной ориентации.
— Затем Пматк исчез из Ариэль на три года, господин генерал, — продолжил Лиам. — Он не совершал никаких правонарушений, не нарушал правил миграционного контроля, поэтому он не попадал в поле зрения правоохранительных органов или миграционной службы. Последние два года Пматк регулярно совершал поездки в Алсултан, вернулся недавно в Ариэль, возобновил некоторые свои знакомства с ноэлами. Внимания РСР, ГСР и полиции он ничем не привлекал.
— Общался ли он с Генриеттой Блустар или иными опасными заговорщиками? — насторожился Бодлер-Тюрри. — Болтуны меня не интересуют.
— Да, господин генерал, — вновь начал напрягаться Лиам. — Пматк возобновил свое знакомство с Блустарами, он был вхож в дома Корнесси и Сандеев. Насколько нам удалось отследить его связи, он общался с еще несколькими семьями ноэлов и других аристократов, — отчеканил Фажетти. — Аналитиками сделан вывод, что Пматк просто любил деньги и красивую жизнь, в заговорах он не участвовал…
— Однако, его труп лежит у нас в морге, а сам господин Пматк оказался приверженцем культа Сета, — напомнил Бодлер-Тюрри, остановившись за спиной подчиненного.
— До настоящего времени, господин генерал, последователи культа Сета не считались опасными или же заговорщиками, — нашел в себе смелость напомнить Фажетти.
— Не считался, — был вынужден согласиться глава РСР.
— Так же, господин генерал, о его приверженности культу бога-змеи мне ничего не было известно до момента получения вашего приказа на арест Пматка и еще нескольких людей, — напомнил, сглотнув, полковник. Он уже понял, что убивать и понижать в звании до лейтенанта его, скорее всего, не будут, поэтому к Фажетти постепенно начала возвращаться уверенность в себе.
— Хорошо. Что со вторым? — осведомился генерал Бодлер-Тюрри, вновь начиная нарезать круги по кабинету.
— Лемарр Фарроу, родился и жил в Миранде, пока десять лет назад не уехал из города. Уехал он в Алсултан, через год вернулся в Розми.
— Чтоб тебя! Твою ж мать! — не сдержался Бодлер-Тюрри. — Опять Алсултан!
— Да, господин генерал.
— Продолжайте, — приказал Винсент.
— Следы Фарроу теряются после прохождения им таможни во Фритауне. Правонарушений он не совершал. Два года назад он появился в Ариэль, возможно, вместе с Пматком. Они имеют общий круг знакомых. Опять же оба сетопоклонника жили на квартире жены Питера Канингема, который нам весьма помог в их задержании, — коротко доложил Фажетти.
— Фарроу — жрец Сета. Вы это, полковник, несомненно, знаете? — вновь приблизился к подчиненному Бодлер-Тюрри.
— Да, господин генерал, — кивнул Лиам.
— Опять Миранда, опять Алсултан, опять последователи Сета, — скорее себе, чем замершему главе отделения пробормотал Винсент.
— Позвольте заметить, господин генерал, т. к. оба сетопоклонника выезжали в Алсултан, были знакомы, то я могу предположить, что они вполне могли стать приверженцами культа Сета именно в Алсултане, — заметил Лиам. — Мы не имеем возможности отследить их передвижения в Алсултане, но именно там культа бога Тьмы не только не под запретом, но находится в большом почете, т. к. Сет — повелитель пустыни, а половина Алсултана — пустыня.
— Все может быть, — кивнул Бодлер-Тюрри.
— Также, господин генерал, позвольте заметить, что вербовку последователей культа они начали с известных заговорщиков — Корнесси, Сандеи, Блустары. Но при этом в заговорах сами не участвовали, — продолжил приободрившийся Лиам Фажетти. — Из этого я могу предположить, что, вполне, вероятно, за ними стояли или жрецы из Алсултана, решившие проникнуть в Розми и оказывать на политику влияние через религию, или же за жрецами может стоять сам император. Им не выгодны перевороты, где вверх одержат наши заговорщики — они не смогут влиять на Розми. Но при их помощи, завербовав их, они могут рассчитывать со временем захватить Розми. Или расшатать равновесие в стране, а потом начать действовать самим.
