Ухмылка Турина расширилась, стала более естественной. Он кивнул. Затем, словно для того, чтобы облегчить груз наблюдений Теуса и тяжесть смерти Эксара, сказал:
— Итак, ты не хочешь оставлять его. Я могу понять, почему ты так себя чувствуешь. Он очень хорош собой.
Яз ударила его по руке, фыркнув.
— Ты знаешь, что он любит только мальчиков?
Яз подавила смешок. Ее нервы были на пределе. Оба они были на грани истерики. Она взяла себя в руки и вернулась в пещеру. При виде тела Эксара у нее пропало всякое желание улыбаться:
— Пора уходить. Эррис может нести Кайлала.
Кайлал покачал головой.
— Я могу передвигаться сам. — В том месте, где должны были быть его бедра, культи были плотно обмотаны железом и шкурой, так что он мог тащить себя без повреждений, и его руки были в состоянии справиться с этой задачей.
— Хорошо. Но, если нам нужно будет бежать или двигаться тихо, тебя понесут Эррис или Као.
Кайлал кивнул.
— Что мы будем делать с Эксаром? — мягко спросил Турин.
Кайлал опустил глаза. Он взял тело и подтащил его к небольшому пятну грибов с красными шляпками.
— Боги взяли из него лучшее. Пусть лед заберет то, что осталось.
33
— ТЫ СОВЕРШИЛА НЕЧТО замечательное, Яз. — Эррис подошел, чтобы идти рядом с ней, когда они шли через ледяные пещеры Сломанных, направляясь в город.
— Я? — Она с сомнением посмотрела на него.
— Вы все выглядите побежденными! — Эррис покачал головой. — Но ты вернула брата и двух твоих друзей. Три человека освободились от пятен. Разве ты не говорила, что Турин был единственным спасенным за целую эпоху, и что даже это не увенчалось успехом? И вот теперь ты здесь, уходишь со всеми тремя, наплевав на любые вероятности.
Яз выдавила из себя улыбку. Все это было правдой. Она одержала великую и неожиданную победу. Икта говорили, что люди делятся на тех, кто посреди долгой ночи вздыхает и говорит, что осталось сорок дней темноты, и тех, кто улыбается и говорит, что уже сорок темных дней остались позади. Яз всегда думала, что ее место в наполовину разрушенном лагере, а не среди тех, кто считает оставшиеся дни.
Она повернулась к Зину, идущему прямо за ней, и взяла его за руку. Он ответил на ее пожатие, и оба улыбнулись, на этот раз без усилий.
Они добрались до пещеры города не встретив сопротивления. Яз повела их вниз по длинному склону, усталость скопилась в каждой части тела, все еще чувствуя себя грязной после пребывания в черном льду. Боль в голове утихла, но все еще чувствовалось, что между двумя половинами ее мозга застрял нож и что время от времени кто-то невидимый его поворачивает.
Позади нее Турин, Као, Зин и Эррис тащились беспорядочной группой, но только у Эрриса плечи были расправлены, а голова — поднята. Кайлал тащил себя сзади, скребя одетыми в железо культями ног по камню.
Навстречу им шел Квелл. У его бедра болтался какой-то самодельный топор, который дал ей понять, что он возвращался в город и ограбил останки охотника. Он привязал большое металлическое колесо с острыми зубьями к короткому железному пруту.
— Яз! — Он взял обе ее руки в свои, изучая ее лицо. — Тебе нездоровится?
Она покачала головой, потом пожалела о своем движении:
— Я в по…
— Мы думали, ты все еще в городе! — Квелл повысил голос, придав ему оттенок возмущения. — Я бы пошел с тобой, чтобы спасти… — Он махнул рукой на остальных позади нее. — Всех этих.
— Я не хотела рисковать тем, что тебя или Майю снова поймают. — Яз отдернула руки. — Это была моя ошибка, которую я должна была исправить.
— Но ты забрала из города своего друга. — Бледные глаза Квелла нашли Эрриса и недоверчиво сузились. — Он не похож на охотника, которого ты описывала.
— Квелл, я предполагаю. — Эррис склонил голову.
— Ты правильно предполагаешь. Это ты забрал Яз и привел ее обратно в это кошмарное место…
— Она привела меня, — заметил Эррис. — Я не знал о его существовании.
Лицо Квелла потемнело. Яз не помнила, чтобы когда-нибудь видела его сердитым.
— Ты забрал мою…
— Квелл! — Ей хотелось спросить «Мою кого?», хотя она не была уверена, как отнесется к ответу. — Успокойся! Мы должны быть готовы к уходу. Передача скоро, да?
Квелл окаменел, прогнав с лица все следы эмоций. Он кивнул, сжав губы в тонкую линию.
— Следующая передача должна состояться только через двадцать два дня. — Турин уставился на Квелла с вызовом в глазах. — Если она и будет раньше, то только потому, что этот незнакомец договорился с регулятором.
Брови Квелла поднялись, и он бросил на Яз взгляд человека, которого предатели:
— Ты сказала ему?
— Я этого не делала! — с жаром запротестовала Яз. Сделка Квелла с регулятором все еще казалась предательством. То, что он держал это в секрете от нее, подорвало доверие между ними, которое она всегда считала абсолютным и вечным. Она повернулась и уставилась на Турина: — Откуда ты вообще можешь это знаешь?
Рот Турина скривился:
— Мне сказал Теус. Он видел это на нем. Он сказал, что у Икта были признаки влияния регулятора на него повсюду. Он сказал, что Квелл предаст тебя. Он сказал, что за этим стоят жрецы, а за ними — их Скрытый Бог.
Яз спросила себя, кто стоит за Скрытым Богом, может быть, Сеус? Она упала в яму, затем нашла новые глубины, чтобы упасть еще глубже, спросила себя, не стала ли тайна Пропавших еще глубже, и так, возможно, без конца. Может быть, вся жизнь была такой, и люди тоже. Оторви слой, обнажи какую-то новую истину, но всегда будет другой слой.
— Квелл сделал то, что считал лучшим. Он пытался помочь.
Турин прищурил свои темные глаза, глядя на Квелла:
— Теус сказал…
— Демон сказал тебе! — Квелл подошел ближе, теперь полный угрозы, его голос превратился в яростное шипение. — Я не хочу, чтобы меня обвинял в предательстве тот, кто привел нас всех в черный лед и пытался там похоронить.
— Эй… Квелл. — Из-за спины Као, спотыкаясь, вышел Зин.
— Зин! — Квелл уже был рядом и подхватив его, когда тот упал.
— Зин! — Яз протолкалась к брату, но Квелл уже нес его на руках.
— Он ничего не весит. Я думаю, он голоден, вот и все. — Квелл начал спускаться по склону, забыв о споре, искренне радуясь, что снова видит мальчика. — Пошли. Я покажу тебе гору еды, которую собрал. Зину нужно съесть хотя бы половину.
Яз пошла следом. Это был тот самый Квелл, которого она помнила со льда. Сильный, заботливый, контролирующий себя и ситуацию.
Они пересекли руины города, остерегаясь охотников. Яз вознесла молитву Богам в Море, чтобы ни один из них не появился. Больше всего на свете ей хотелось спать. Глубокий и спокойный сон. Она чувствовала себя, как незаживающая рана.
Куча собранных Квеллом грибов оказалась скорее холмом, чем горой, но за отведенное время он проделал хорошую работу. Яз не обратила внимание на количество несъедобных или ядовитых шляпок в смеси; их можно будет выбросить позже. Как долго эта куча продержит девятерых из них на льду, оставалось только гадать. Не достаточно долго, подозревала она, но она не имела ни малейшего представления о том, сколько времени будет достаточно.
Као принялся за грибы, методично прогрызая себе путь через один толстый серый щит за другим. Турин взял горсть менее жестких коричневых чешуек и принес их Зину.
— Их лучше тушить в собственном соку с небольшим количеством соли. Но это самое удобоваримые сырые грибы. — Он повернулся к Као. — Съешь слишком много сырых серых щитов, и тебе не понадобится кабель, чтобы добраться до поверхности. Тебя принесет туда твой собственный ветер.
Квелл приподнял бровь, отказываясь улыбаться, и указал на углубление неподалеку, где виднелся угол доски:
— Майя тоже была занята. Это ее тайник. Она даже принесла нам горячий горшок… ты так это называешь? Одна из этих штук с сигилами.
На Яз опустилось толстое одеяло изнеможения, и она неуклюже опустилась на землю, чтобы не упасть на нее. Она сидела, прислонясь спиной к перекрученной металлической балке, и наблюдала за остальными из-под тяжелых век, особенно за Зином. Он был единственной причиной, по которой она была здесь, и ей удалось освободить его, если еще не из этого места, то, по крайней мере, от кошмара, в котором он оказался. Казалось нереальным, что ее брат вернулся — сон, от которого она могла проснуться. Хотя теперь, когда он действительно вернулся, она боялась за него почти больше, чем когда он был у Запятнанных. Теперь он был ее прямой ответственностью, и ни одна часть ее планов не гарантировала безопасность. На самом деле, как только ее разум включил Зина в эти планы, они стали казаться самоубийственными. Сумасшедшими, в лучшем случае. Двигаться дальше ее заставляло только то, что альтернатива казалась такой же опасной; кроме того, не было почти никакой надежды, что в конце ее ждет что-то лучшее. Она видела зеленый мир во сне Эрриса. Она чувствовала траву под своими руками и богатую, мягкую почву, в которой лежала. Она видела высокие деревья, раскачивающиеся на теплом ветру, который скорее давал, чем брал. Бабочка поцеловала ее кожу. Это было правдой. Деревянная бусина Куины говорила, что, где-то в этом мире бесконечной белизны, деревья все еще растут, и одно это знание зацепило сердце Яз. Очень долго она боялась мечтать, зная, что все ее пути ведут в яму, и думая, что каким-то образом заслужила это, из-за слабости в крови. Она несла тяжелую ношу, не жалуясь, стоически, как могут только Икта, принимая свою судьбу, потому что не хотела стать бременем для своего народа. Но зеленый сон, который подарили ей Эррис и Куина, не повредит Икта. Это была мечта, за которой стоит поохотиться. Мечта, за которую стоит умереть.
