— Владыка Оттон требует вас к себе.
— Я скоро прибуду в зал.
Посланник качает головой.
— Не в зал, в сады.
…Императорские сады — святая святых Оттона. Под громоздким стеклянным куполом растут цветы и деревья из разных стран. На ферксийском языке некоторым и названия не нашлось. Впрочем, один император разбирался в тонкостях ухаживания за ярким цветником.
Оттон стоял над круглой клумбой, задумчиво рассматривая кроваво-красный цветок; стебель покрывали маленькие иглы.
— Вот и ты, — не оборачиваясь, говорит он. — Надеюсь, работа не притупила твоих навыков? Как-никак, два года прошло.
— Я доволен своим положением. — Ложь легко слетела с губ. Раньше даже во сне невозможно было и помыслить о таком.
Император оборачивается. На его лице удивление.
— Признаю, лгать ты научился. Хм-м, — веселая искорка блеснула в глазах Оттона, — ни один мускул не дрогнул. Мне нравится. Так вот, — он манит ладонью к себе, — тебе интересно, зачем я вызвал тебя?
«Будто у меня был выбор».
— Я удивлен.
— Пройдемся. Заодно покажу тебе сад.
К чему показывать цветы простому солдату, пускай и Стражу? Ни черта не понятно. Очередная ловушка?
Оттон все говорит и говорит. Указывает на невысокое дерево, произносит странное слово «Микус» — захарийское деревце. Да и хрен бы с ним. Но как он увлечен. Пожалуй, даже больше, чем напыщенной речью перед герцогами и генералами.
Взгляд бегает по саду: по цветам, по душистым кустам с крупными ягодами, по деревьям с листвой в виде крыльев и с колючками. Сад как сад. В душе возникает чувство неловкости.
— Вижу, — Оттон тыльной стороной ладони проводит по широкому зеленому листу, который тотчас свернулся в трубочку, — ты не особо впечатлен. Оно и понятно: воины редко находят красоту в природе. Я хочу это изменить, хочу увидеть, как расцветет империя, подобно этому саду.
«Это невозможно».
— Пока это невозможно, но начало положено. Ты знал, что твой отец собрал этот купол?
— Отец? Я думал, он создавал оружие.
— Отнюдь. Он был превосходным инженером-механиком…
«Поэтому его предали и убили?».
— …и ты тоже можешь стать таким. Твои механизмы пользуется успехом.
Император надавливает пальцем на запястье. С тихим щелчком из-под рукава Оттона выскальзывает короткий клинок.
— Как видишь, и я им не брезгую. Красота и изящество скрывают смертоносность. В этом саду все такое — ядовитое. Одно неверное прикосновение, один неверный шаг и ты мертвец. Никогда не узнаешь, что тебя убило.
Яснее некуда. Император угрожает, потому что что-то знает. Он любит играть в такие игры, чтобы человек боялся, ощущал себя беспомощным.
— Одно меня смущает, — клинок встает на место; мягкая ладонь опускается на плечо; страх шевелится внутри, — преданность. Ты уже много лет Страж, однако я вижу неуверенность, сомнения, боль в твоих глазах.
Оттон будто видит насквозь. Это пугает. Пугает всех при дворе. Слабости не скрыть от пристального, холодного и хищного взгляда. Его ладонь скользит к лицу; наконечник клинка в дюйме от шеи.
— Конрад был твоим другом, а Эрик чуть ли не наставником. Сейчас сын Кларенса в Фоусте. Слышал о таком городе? Он в Илларии.
Короткий кивок.
— Да.
— Отыщи для меня кое-что. — Император шепчет. — Книгу. Арип держит ее у себя.
— И зачем она вам, мой повелитель?
Улыбка Оттона похожа на жуткий шрам на лице.
— Ферксия должна расцвети, чтобы каждый человек в империи жил также, как и люди в других странах. Водопады, густые леса, живописные озера, теплое солнце, дарящее радость.
«Водопады? Озера? Что за вздор. Простой книжке такое не под силу».
— Я не доверяю Конраду. — Оттон морщится. — Вернее, его талантам. Я поступал опрометчиво…
«Разоряя страны?».
— …убил много людей, разрушил десятки городов, но, — император шагнул назад, — это все ради Ферксии. Книга найдена, и теперь настанет мир. Ты, Конрад, Эрик — вы же этого хотели!
«Мир? Он не настанет никогда, лицемерный ты ублюдок».
— Ты очень долго трудился, доказывая преданность общему делу. Скоро в Фоуст отправятся Стражи с их новым капитаном. Все Стражи.
— Значит, вы уже его выбрали?
Оттон кивает.
— Он тебе понравится. Маркус умеет убеждать.
«Очередной фанатик у власти. Лучше быть не может».
— Провал, — продолжает император, — недопустим. Иди, и помни: от ферксийского правосудия не уйдет никто. Ядовитые шипы повсюду. Любого, кто захочет отринуть наши идеалы, — на ближайший куст опустилась птица, и он мигом ощетинился сотней острых игл. Тушка исчезла в листве, — ждет смерть.
****
— Что там произошло? — Жезель изможденно привалилась спиной к торчащему из земли осколку колонны. Бегство от дикарей далось ей нелегко: помимо усталости, девушка умудрилась изодрать одежду, рассечь плечо и заработать кучу ссадин и синяков. К тому же Посредник понимал, что для простого менестреля из захудалой деревушки увидеть силу Царства Теней — чересчур. Бедняжка еле-еле в себя-то пришла. — Я, — она сглотнула, — простой музыкант, а не гребаный искатель приключений!
Посредник распластался на земле, широко раскинув руки. Его грудь вздымалась, по лицу градом стекал пот, взгляд устремлен в потолок, где в густом, непроглядном мраке холодным синим светом горели глаза. Посредник моргнул; видение исчезло. Он попытался нащупать шляпу, но кроме комков сырой земли так ничего и не нашел.
— Укаре… — Посредник повернул голову и посмотрел на верного телохранителя. Тот сидел рядом, прислонившись к стене. Голос господина вывел его из размышлений. Свет от волшебных факелов с ярким камнем вместо огня коснулся левой половины лица Укаре: рваная рана на щеке, глаз заплыл, на черной коже запеклась кровь. Эльф нашел силы улыбнуться.
— Господин, я знал, что вы успеете.
— Ага… — Посредник поводил ладонью по воздуху. — Конрад совсем из ума выжил. Этот тупица разнес половину леса.
Укаре лег.
— Выходит, те эльфы не пытались вас убить?
— Разумеется, хотели. Я же пристрелил двоих из них…
— Эй! — возмутилась девушка. — Я уже сыта по горло бездумным насилием. Избавь меня от очередной истории.
— Спокойствие, детка, только спокойствие. — Посредник, скрипя зубами, поднялся. — Весь этот ураган из дерьма учинили мои бывшие друзья. Мы сбежали, все хорошо. Вставай, болван! — Мужчина легонько пнул эльфа по сапогу. — Надеешься, что я больше буду тебе платить? А ты, — он пристально глядел на Жезель, — рассказывай, где мы очутились.
Как оказалась, девушка многое знала о таких храмах. Древняя постройка всего лишь одна из многих разбросанных по всему континенту. Подобные храмы застали времена первых богов, в них приносились жертвы, хранились реликвии, проклятые книги и проводились ритуалы.
— Хранилище, — себе под нос тихо пробурчал Посредник.
— Что-то вроде того, — ответила Жезель. — Очень часто в них запирали злые сущности. — Она провела языком по зубам. — Время показало, что храм — не слишком надежная тюрьма, — буркнула она себе под нос.
Храм в Восточных горах издревле служил священным местом для эльфов, где они поклонялись своим покровителям. Великие врата открывались лишь несколько раз в году — в праздники или во время обряда принятия мертвых. Посредник внимательно слушал рассказы Жезель, и чем дольше они длились, тем яснее ферксиец понимал, куда они все угодили. Это место не просто склеп, не обычный храм для поклонений, а древняя темница. И в глубине проклятых катакомб их ожидает нечто.
Кольцо на пальце заискрилось, зловещий шепот зазвучал в голове Посредника.
«Вперед…вперед…вперед…».
Знакомое ощущение присутствия артефакта. Посредник сжал кулак.
«Вот почему Никс направился сюда».
— Нам срочно нужно попасть к алтарю, — сурово произнес ферксиец. — Укаре!
Эльф резво вскочил. Он редко видел господина таким серьезным. На сей раз Укаре быстро догадался, в чем тут дело.
