— Семья превыше всего, — отозвался император и жестом пригласил гостей расположиться за столом. — Виттория, познакомься с нашими гостями.
Женщина бережно сняла кота с коленей и покинула кушетку. Симуз заметил, что ходила она слегка вразвалку: явно была в положении. Этим, быть может, и объяснялась её некоторая вялость. Впрочем, Симуз успокоился, когда гацонка крепко обняла Десари, чуть отстранилась, продолжая держать девочку за плечи и подняла глаза на эмиссара:
— Вижу, путешествие далось вам нелегко, — сказала Виттория.
Симуз кивнул.
— Несколько раз пришлось уходить от погони.
— И мы потеряли друзей, — тихо добавила Десари.
— Сожалею. — Демос подвёл их к столу и лично разлил вина по бокалам. Десари предложил разбавленное. — И всё же я рад, что вы добрались в целости.
Они подняли чаши в честь встречи, сделали по небольшому глотку и поставили на стол.
— Я изучил ваше письмо, мастер Симуз. Вынужден признать, новости тревожные. Дядя Эсмий был сильным союзником империи. Порой мне казалось, что мир между нашими странами держался исключительно на его энтузиазме. Теперь обстановка накалится: насколько мне известно, в Эннии до сих пор сильны намерения вернуть Рикенаар.
— Сейчас Магистрат занимает кое-что другое, — отозвался Симуз. — Возможно, вы слышали о событиях в Ваг Ране.
— Да. Заливар нар Данш был свергнут и казнён. В Рантай-Толле новое правительство.
— Это во многом заслуга эннийцев. Магистр долго готовил тот переворот, и я был его участником.
Брови императора с удивлением поползли вверх.
— Значит, вы ещё и мастер по работе в поле?
— Не без этого. В конце концов при Эсмии Флавиесе я был тайным эмиссаром Магистрата. Шпионить и устранять помехи — моя работа. — Симуз уставился на человека в углу. — И не только моя, как вижу.Демос проследил за его взглядом.— Это мастер Юн, мой шпион.— Это мастер Сид Юнивас, тайный эмиссар Магистрата, работающий в империи уже восемнадцать лет.Юн невозмутимо пожал плечами.— Флавиес давно отправил на с Арчеллой присматривать за вами. Решайте сами, что делать с этой информацией дальше.
— Шпионы всюду, — усмехнулся Демос. — Это меня не удивляет. Впрочем, этот момент можно обсудить и позже.
— О да, здесь для всех васнаберется полно работы, — поддержала его Виттория.
— Но начнём с главного. — Император уставился на Десари. — Сколько вам лет?
— Тринадцать.
— Совершеннолетие в Эннии достигается с шестнадцатилетнего возраста, — припомнил Демос. — Значит, вам нужно продержаться три года. И всё это время кто-то должен представлять ваши интересы в Магистрате.
Симуз кивнул.
— Всё так, ваше величество.
— Хорошо. Если Десарии нужен влиятельный опекун, я согласен. Однако часто бывать в Сифаресе не смогу: у меня есть собственная страна, которой следовало бы заняться. Но я смогу выбрать достойного представителя, который будет говорить от нашего с Десарией имени. Что скажете?
Эмиссар оторопел. Неужели всё оказалось так просто?
— Вы, кажется, хороший человек, — сказала Десари, глядя Демосу в глаза. — О вас рассказывают, что вы даже умеете творить чудеса. Я тоже умею.
Демос и Виттория переглянулись. Симуз взял дочь за руку.
— Десария обладает редким колдовским даром. Она может видеть происходящее глазами других людей. И не только это. Дар пробуждался в ней очень болезненно, и ей ещё предстоит обучиться владению своей силой. Однако я прошу вас не использовать мою дочь только ради...
— Исключено, — отрезала Виттория. — Мы с Демосом сами... Кое-что знаем о силах. Я постараюсь научить её.
— Обычно помогает фхетуш, но...
— Наш фхетуш погиб, — отозвался Симуз. — Погибла.
Виттория встала из-за стола. Кот тут же принялся ласково тереться о её ноги.
— Пустых людей у нас нет. Придётся идти другим путём. — Императрица едва заметно улыбнулась. — Десария станет моей фрейлиной. И ученицей. За три года можно успеть многое. Очень многое, если как следует постараться.
Эпилог
Альдор содрогнулся, когда очередной порыв ветра едва не сбил его с ног. В Бергленских фьордах бушевала снежная буря — до того мерзкая, что он проклял всё на свете и себя самого в первую очередь, что согласился на это путешествие. Холод, влага и пустоши — вот чем мог похвастать Берглен. Господь явно сэкономил на красках, создавая это место: тёмные скалы, вонзившиеся в покрытый тонким льдом залив, серые дороги, проложенные редкими караванами, белоснежные шапки на холмах. Лишь изредка Альдор видел ярко-оранжевые клювы неуклюжих тупиков да крикливых чаек. Мокрый снег то и дело норовил залепить глаза, и эрцканцлер не сразу разглядел крыши Берглена. Городок вырос вдвое после союза с рундами: рыбный промысел процветал, хотя условия здесь оставались суровыми. Впрочем, с приходом зимы жизнь местных почти замерла.
Грегор же был очарован Севером, и Альдор совершенно не понимал, почему.
— Ты так и не сказал, зачем мы здесь! — обратился он к Грегору, перекрикивая гул ветра.
— Увидишь! Это, можно сказать, сюрприз.
Альдор ненавидел сюрпризы. Особенно те, что подкидывал король: из них редко выходило что-то путное.
Грегор пришпорил коня и знаком приказал свите возвращаться на дорогу. Альдор плотнее закутался в шубу, смахнул прилипшие к волосам хлопья снега и с тяжким вздохом последовал за другом. Под копытами хрустел наст.
Граувер удивился, когда они оставили стены города за спиной и поехали дальше.
— Нам туда, за холмы, — указал король на север.
Эрцканцлер плохо знал эти места, но помнил, что весь Бергленский залив был испещрён фьордами. Длинные узкие скалы уходили далеко в море, образовывая множество маленьких бухт. Какие-то из них были пригодны для судоходства, иные — с отвесными скалами — делали подход к суше и спуск на воду невозможным. Летом это место могло быть очень красивым, но сейчас у Альдора не было ни малейшего настроя на любование северными прелестями. Всё, чего он хотел — это сухости, тепла и чаши вина с пряностями. Строго в такой последовательности.
Грегора же, казалось, холод не брал вовсе. Король направил коня вверх по склону холма, и Альдор обречённо последовал за ним. Наконец, когда они достигли вершины, Волдхард широко улыбнулся:
— Жаль, что сейчас снегопад. Мешает увидеть весь масштаб. Но, поверь мне, такого ты прежде не встречал.
Альдор спешился и подошёл к самому краю обрыва, разглядывая представшую перед ним картону и не веря собственным глазам.
— Так вот куда ушла вся казна, — выдохнул он. — А я-то грешил на Хальцеля. Думал, что старик подворовывает.
Перед ним, в широкой полукруглой бухте с пологим заходом в море, словно останки древних гигантских рыб, выросли рёбра строящихся рундских дракков. Навскидку здесь была добрая сотня кораблей, каждый из которых требовал по сотне гребцов. Флот для союзной армии.
— Хранитель милостивый... — выдохнул эрцканцлер, осознав масштаб.
— Это приданое Истерд, — отозвался Грегор. — Магнус обещал построить их для меня, чтобы мы вместе пошли на Миссолен. Знал бы ты, сколько дуба, сосны и ясеня пришлось разыскивать по всем землям! Для киля подходит не всякое дерево, представляешь? Видишь тот корабль, что стоит у скалы? Это Ириталь — на носу будет её статуя. Я поплыву на нём. Пусть империя помнит, что сделала.
Грегор рассказывал так увлечённо, что у Альдора защемило сердце. Давно, уже очень давно, почти в прошлой жизни король улыбался так искренне и был так поглощён делом. Беда заключалась в том, что дело это грозило стать кровавым.
— Впереди много работы, — добавил Грегор. — Возможно, на год или даже больше. Зима нас здорово задерживает, хотя Магнус пригласил сюда лучших корабельных мастеров из Вевельстада.
— Сколько... — Альдор запнулся, когда ему в рот залетели хлопья снега. — Сколько кораблей он тебе обещал?
Грегор улыбнулся ещё шире.
— Сотня дракков и полторы сотни снекков — это те, что поменьше. Здесь ты видишь только дракки, а снекки строят в другом месте. И, конечно, полсотни кнорров с большой осадкой, чтобы везти с собой провизию. — Он хлопнул друга по плечу. — Это будет великий флот, Альдор! Первый в Хайлигланле!
