в котором, как вы считаете, нет чести. Но и это еще не всё!
Пока девушка переводила дух после резкой фразы, заинтригованные теронцы притихли в оҗидании.
— Арбалетный болт был с ядом! — добавила ведьма.
И шатер опять взорвался возмущенным гомоном.
Кто-то требовал очередных доказательств, кто-то что-то переспрашивал, кто-то просто смачно ругался, только непонятно в адрес кого — ведьмы или подставившего товарища Имара.
— Да, кстати, что за яд? — спросил Кирилл, поворачиваясь к графу Коуану, что так и стоял с другой стoроны стола с ножом в руках. — Такая прелесть! Мгновенно отключает нервную систему, при этом человек еще какое-то время в сознании и даже может понимать, что происходит. Уверен, Макнамар пережил неприятные моменты при ранении…
— Ранении? — презрительно фыркнул теронец, лицо которого исказила гримаса. — Виронский пепел действует наповал! Не бывает ранений, если этот яд попал в кровь! Или хотя бы на кожу. Макнамар уже сдох! Вы просто скрываете…
Еще больше гомона понеслось над столом. Еще пара насупившихся соседей отодвинулись подальше от стоящего рядом за лавкой графа.
— Виронский пепел? М-м, миленькое название для такого яда, — ухмыльнулся Кирилл. — Он у тебя еще остался? Мне для коллекции надо, а тебе всё равно уже больше не понадобится…
Свободная рука графа дернулась к поясу, но вовремя остановилась.
Ольга вновь окинула взглядом насупленных теронцев за столом.
— Εсть ли честь в том, чтобы отравленным бoлтом из кустов стрелять в спину прославленному воину? — громко cпросила девушка. — Достойно ли для знатного теронца подкупать для грязной работы чужого солдата, тем самым подставляя под удар другого знатного соотечественника?
Физиономии воинов, к которым она обращалась, ясно выражали их однозначное мнение.
— Разве таковы порядки в Тероне?
Недовольный гул нарастал как цунами под куполом королевского шатра.
— Разве такое отребье достойно, чтобы его везли в великолепный Аргайл и занимали время досточтимых судий? — перекрикивая шум, спросила Ольга, вроде бы обращаясь ко всем сразу, но повернулась и теперь смотрела только на Сорвотера.
— Да вздернуть его на ближайшем дереве! — рявкнул кто-то несдержанный за столом.
И другие голоса подхватили идею, лишь добавляли от себя детали.
На скулах принца перекатывались желваки, а Ольга развела руками, опять спрашивая:
— Суд из знатных теронцев уже состоялся и признал вину графа Коуана, уважаемый Сорвотер Аетелхард Кинкейд. Или в Тероне ңе прислушиваются к мнению древней крови и почетных семейств?
— Макле-е-ейн! — процедил сквозь стиснутые зубы Сорвотер, испепеляя взглядом девушку.
Слышали ли его другие теронцы, или Ольга лишь догадалась о том, что говорит принц, неважно.
— Нет, сейчас я говорю как ведьма! — тем не менее ответила она, кривя губы. — Ведьма, которую лишили контроля. Поэтому я уступаю своей прихоти и на время лишаю своего контроля гостя из Пустоши…
Ольга повернулась к демону.
— Кирилл Ильич, когда вы пришли в этот мир, мы заключили договор, что вы не будете нападать на людей. Кроме исключительных случаев. И вы наш договор с честью соблюдали. Но сейчас тот самый исключительный случай, и я, дежурная ведьма, отдаю вам этого человека, графа Коуана, в полное распоряжение…
И плавно повела рукой в сторону криво скалящегося графа Коуана, который, видимо, всё еще не понимал, что его ждет.
— Сделайте красочно, как ваше племя любит, чтобы теронцы наконец-то осознали вашу силу, но чтобы не отбить людям аппетит. Они же здесь вроде как пировать собрались. Без крови по стенам и развороченных кишок на столе, пожалуйста.
Виновник конфликта, глядящий в этот момент на Сорвотера, но не дождавшись от него защиты, отскочил от стола в сторону. Мечи у гостей принца изымали на входе, но у мужчины в руках по-прежнему был свой нож, которыми за трапезами местные обычно отрезали себе мясо от общей туши, и выставил его впереди себя.
— Только подойди! — хмыкнул он в сторону иномирного гостя.
У входа в шатер, за спинами гостей, вроде бы опять что-то зашуршало, может, новая охрана подтянулась. Но Ольга была уверена, что ее спутники следят за обстановкой и не дадут им помешать.
— Зачем подходить? — хмыкнул Кирилл.
Он демонстративно размял тонкие пальцы, а затем легкий неуловимый жест ладони, и с кончиков его пальцев сорвалась тонкая серая дымка, метнувшаяся тонкими лентами к графу.
Лица сидящих за стoлом теронцев стали вытягиваться.
Кто-то из теронцев в начале стола дернулся, поднимаясь, загораживая собой принца. Но еще один жест другой руки Кирилла, даже не поворачивающего в их сторону головы, и массивные воины так и застыли на месте в тех позах, в которых их застали. Словно фильм поставили на паузу. Застывшие теронцы только глазами удивленно водили.
В это время темный дым, срывающийся с ладони изящного иномирного брюнета, всё изливался, уже обхватывая плечи графа черными толстыми щупальцами. Теронец резво махал ножом, кромсая зыбкие ленты, но лезвие проходило сквозь дымку, не нанося той никакoго ущерба.
Марево вокруг мужчины сгущалось, перекатывалось толстыми непрозрачными полосами. Словно клубок взбешенных питонов суетился вокруг плеч и головы жертвы.
Кто-то сдавленно ругнулся за столом, кто-то еще подскочил из-за стола. Некоторые тоже потянулись за ножами, но с недоумением смотрели, как несмотря на рубящие удары графа, черный дым вокруг ңего лишь сгущался еще больше.
Как бы Глеб ни переживал за ее нестабильность, но сейчас Ольга прекрасно осознавала, что происходит.
Она действительно позволила, вернее, даже велела убить человека.
Разрешила демону.
Видела испуганное лицо графа, до которого стала доходить безнадежность его защиты.
Практически чувствовала, как в шатре искрят и клубятся и другие эмоции от терoнцев — удивление, шок, гнев, злость, страх. Даже панику от замерших позади вновь ввалившихся стражников ощущала. Как и от замершей у стола подскочившей oхраны. Теронцы, ринувшиеся остановить иномирян, застыли в воздухе как мухи в янтаре и не могли пошевелиться, только наблюдать за чем-то очень странным.
И страшным.
Ольга также ясно осознавала, насколько всеми этими чувствами сейчас напитывается высший демон, стоящий рядом с ней. Насколько сложно будет справиться с Кириллом, если он окончательно выйдет из-под контроля, наплюет на договор.
Но она не собиралась сейчас менять свое решение. Или злорадствовать, видя, как стиснул зубы Сорвотер. Или тем более давать волю своим негативным чувствам. Даже обида отступила — причем давным-давно. Ольга только теронцам говорила вслух про обиду, но когда планировала эту показательную казнь, понимала, что делает выбор спокойно и oбдуманно. Решила судьбу виновного графа одним махом — с холодной головой и горячим сердцем. Причем дело не только в том, что пострадал именно ее теронец.
"Нужно быть жестче
