В комнату к Райдо он не пошел.
Не смог себя заставить переступить порог. В той проклятой комнате вновь пахло болезнью, и запах доводил Ната до безумия, до глухой ярости.
Нет, Нат прекрасно понимал, что эта нынешняя болезнь рождена травами, что на самом деле Райдо ничего не грозит, что… понимал.
Но поверить не мог.
— Что происходит? — Нира тоже не вошла. — Нат?
— Я… потом… все расскажу потом!
Он вдруг испугался, что Нира не отступит, начнет задавать вопросы, и ему придется отвечать, а значит, лгать ей, поскольку сказать правду сейчас никак невозможно.
И Нира поймет, что он лжет.
Обидится.
И будет права: нельзя лгать тому, кого любишь. И сбегать не стоит, но побег — наименьшее из зол. Тем более что Нат далеко не ушел. За прошедшие месяцы он успел изучить этот дом, а дом, надо полагать, притерпелся к Нату, если не выдал его.
Не скрипели половицы. И тени замерли, давая пристанище. Запахи обострились, Нат даже глаза закрыл, вслепую ему было легче ладить с запахами.
И с домом.
Он шел вдоль стены, прижав к ней раскрытую ладонь. И стена эта была теплой, живой. Конечно, вероятнее всего это тепло рождено было трубами и дымом, каминами, самой весной, но Нату нравилось думать, что дом по — настоящему жив.
Он ведь альвийский.
Особенный.
— Вас зовут Альфред, верно? — этот голос остановил Ната и заставил отступить в тень, прижаться к стене, которая, показалось, поддалась, отступила, пряча Ната. — Вы сын местного мэра… и полагаю, будущий мэр.
— А вы…
— Видгар из рода Высокой меди.
Голоса доносились снизу… или нет? Внизу было пусто, а вот комнаты… комнаты и воздуховоды… или сам дом, благодарный Нату за то, что тот признал его живым.
Почему бы и нет?
— Приятно познакомиться.
— И мне, — каждое слово было слышно так, словно собеседники находились совсем рядом. И Нат слушал, затаив дыхание. — Я всегда рад свести полезное знакомство…
— Полагаете, я могу быть вам полезен?
— Как и я вам.
— И чем же?
— Поддержкой, которая вам потребуется, — Видгар спокоен, и это спокойствие заставляет Ната стискивать кулаки.
Райдо верит ему.
Не зря ли?
Старик прижился при доме… или сделал вид, что прижился. Он держится в стороне, наблюдая за прочими, а Нат наблюдает за ним.
Старается, во всяком случае.
Старик ему не нравится. Холодный. Равнодушный. Но когда берет на руки малышку, меняется. И эти перемены вновь‑таки пугают Ната. Старику хочется, чтобы малышка принадлежала ему и только ему. Нат его понимает. Он и сам не стал бы делиться, но…
Есть Райдо.
И есть альва.
Райдо был силен, когда беседовал с Видгаром из рода Высокой меди. И жаль, что этот разговор подслушать не вышло, а Райдо не стал делиться…
— У меня есть… друзья…
— Из рода Мягкого олова, полагаю? — Видгар стоит. Он скуп на движения, точно опасается, что они выдадут его. А вот Альфред по комнате расхаживает, и дом бережно доносит до Ната звуки, что скрип половиц под тяжестью Альфредова тела, что похрустывание начищенного хрома его сапог… что дыхание, ровное, глубокое.
Спокойное.
— Это не секрет, — Альфред остановился.
— Но вы сами понимаете, что поддержки мало не бывает…
— Я понимаю, что порой… приходится делать выбор. Оценивать перспективы…
— Порой — несомненно.
Танец на словах. И Нат понимает, что слишком мало понимает, но продолжает слушать, боясь одного — упустить нечто действительно важное.
— Но это не ваш случай, Альфред. Не думаю, что мои интересы расходятся с интересами рода Мягкого олова…
Пауза.
Молчание. Оно нервирует едва ли ни сильней, нежели предыдущий разговор. И Нат заставляет себя дышать именно так, как Гарм учил.
Глубоко и спокойно. Ему отчаянно не хватает спокойствия. И еще уверенности в том, что все будет именно так, как спланировал Райдо…
— Видите ли, Альфред… полагаю, для вас не секрет, что этот брак поставил Райдо в некоторую оппозицию с родом…
— Не секрет. Увы, я имел неосторожность быть причастен…
— Даже так?
— Мне показалось, что Райдо достаточно здоров, если думает о женитьбе… и упрям, чтобы добиться своего любой ценой… мне подумалось, что маленькая услуга избавит меня от множества грядущих проблем. Ошибся.
— С кем не бывает.
Видгар готов быть великодушным.
А где шериф?
С Гармом? Или ходит по дому без присмотра? И надо бы проверить, но тогда Нат упустит нить беседы. И он снова злится, уже на тех, кто не способен обойтись минимумом слов. Все выплетают и выплетают сети из слов, играют друг с другом.
— Но порой подобные ошибки можно исправить…
— Как?
— Райдо умрет.
Нат судорожно выдохнул.
Ложь.
И все равно она слишком долго была правдой. Нат сам почти поверил, что Райдо умрет…
— Род Мягкого олова смирился с этим фактом…
Шорох.
Точно кто‑то развернул свежую газету.
— И готов принять блудного сына…
— Но не его вдову? — с насмешкой поинтересовался Альфред.
— Именно. Не вдову. И не ребенка. Они прекрасно осведомлены, что в этой девочке нет ни капли их крови…
— А ваша?
— Этого я не скрываю, — снова шорох… нет, не газеты, но крыса, которая затаилась где‑то рядом.
Подслушивает?
Ната передернуло, до того он ненавидел крыс. Не боялся, нет. Он был сильней, но вот с отвращением не способен был справиться.
— То есть девочка вам нужна? — деловито осведомился Альфред.
— Да.
— А ее мать…
— Мне показалось, что у нее имеются… проблемы со здоровьем… и все пережитое… а еще и смерть супруга… этого хватит, чтобы свести в могилу любую женщину.
— Поверьте, Видгар, эта женщина крепче, чем кажется. И свести ее в могилу… постараться надо.
— Так постарайтесь, — в холодном голосе сквозило раздражение.
— Вы предлагаете мне…
— Я предлагаю вам оценить ваши перспективы. И нынешнюю ситуацию… и поступить так, как подсказывает совесть.
— Совесть? — Альфред рассмеялся. — Помилуйте… совести у меня никогда не было, чего я не скрывал. Совесть политику не нужна…
— И я о том же…
Снова молчание.
Оно длится и длится. И Нат представляет, как Альфред делает вид, будто бы обдумывает предложение… или и вправду обдумывает?
Нет, он осторожен.
Он не будет ввязываться в подобное… если, конечно, уже не ввязался.
Ему нужна Ийлэ. А Видгару она не нужна…
— Мальчишка будет ее защищать, — голос Альфреда раздался совсем рядом, и Нат отпрянул от стены, но велел себе успокоиться. Если бы его могли заметить, уже бы заметили.
