Ознакомительная версия.
– Сжечь? – едва заметное движение пальцев, и язычки встрепенулись, потянулись вверх, разрослись. – Что ж … если ты так настаиваешь… но с кого же мы начнем? – еще один пасс, теперь уже на ладони полыхал настоящий факел. Только тогда маг будто нехотя взглянул в жалко сморщившееся лицо Ная. – Думаю, с тебя.
– Но…
– Разве ты не болен? Нет? Но ведь только бесноватые бросаются на своих товарищей. Все же ты заражен, друг мой. Решено.
Все звуки куда-то исчезли, растворились в ночи. И в этой прозрачной тишине тонкий свист летящего сгустка пламени казался оглушительным громом. Най, переживший сначала злобу, потом страх, слишком поздно попытался войти в раш-и. И поплатился за то, что потерял хладнокровие, не вовремя дав волю чувствам. Пульсар ударил в покрытую доспехом грудь прямо напротив сердца, растекся по металлу и впитался в него, как вода в свежую губку. Шаловливые язычки пламени пробежались по телу Ная и погасли. Парень широко раскрыл рот, стараясь сделать вдох. Не смог, беспомощно рванул панцирь на груди, ища хотя бы глоток воздуха. Задохнувшись, опустился на колени, а спустя мгновение упал лицом вниз.
– Так будет с каждым паникером, – по-прежнему не повышая голоса, произнес Атиус.
На площадь снова вернулись звуки, и тогда я поняла, что за расправой наблюдали все воины и погонщики. За нашими спинами поднялся тихий ропот, зазвучали шаги: люди возвращались на свои места. Не оборачиваясь, маг прошептал:
– Мара, отнеси парня куда-нибудь в сторонку, но не к трупам, а то еще и вправду заразится.
– Так ты…
– Хотел бы. Но сейчас каждый человек на счету, даже такой убогий. К утру проспится.
– А как же огонь?
– Иллюзия. Я окутал ею обычный воздушный удар. У Ная просто сильный ушиб грудной клетки, глубокий обморок. Нельзя было спускать ему истерику, тем более на глазах всего отряда. Теперь вряд ли кто-нибудь осмелиться паниковать, – и без перехода, словно и не было неприятной сцены, Атиус обратился к Версуму: – Нет, мы не можем оставить здесь больных.
– К тому же, это совершенно бессмысленно, – поддержал его эльф. – Неизвестно, сколькие из нас заражены. Возможно, все. Мы перемрем в пути. Здесь хотя бы есть возможность наблюдения друг за другом.
– Но какой тогда выход? – удивился молодой волшебник. – Покорно ждать, когда болезнь расправится со всеми?
– Думать, – ответил Атиус. – На то мы и разумные существа.
– О чем тут думать? – голос Версума напряженно дрожал. Заметно было, что спокойствие дается ему тяжело, и если бы страх перед гневом Атиуса не пересиливал, маг дал бы волю панике. – Что мы можем?
– В первую очередь, найти причину заражения, выявить систему. Почему заболели именно эти люди, а не другие? Что их объединяло? Сумеем ответить на этот вопрос – возможно, найдем и способ борьбы с болезнью. Если это, конечно, болезнь. Может быть, больше никто не взбесится.
Шум, донесшийся с середины площади, доказал, что надежды волшебника не сбылись. Подбежав, мы увидели двух погонщиков, сцепившихся в безумной схватке. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять: оба мужчины поражены бешенством. В этих катавшихся по земле, рычащих и визжащих, рвущих друг друга ногтями и зубами, скользких от покрывающей их крови существах не осталось ничего человеческого. Меня удивило то, что никто не торопился разнять дерущихся. Напротив, все старались держаться как можно дальше от них. Потом я осознала: воины боялись неведомой заразы. И их страх был понятен: болезнь – это не враг с оружием, щитом не заслонишься, мечом не отобьешься.
Несколько мгновений понаблюдав за дерущимися, Атиус вдруг резко выбросил в их сторону руку, с которой сорвалась яркая молния, поразившая сразу обоих безумцев. Пронзив тела, она расшвыряла их в разные стороны, потом разделилась на тонкие побеги, ринувшиеся к несчастным. Это было жуткое зрелище: нелепо выгнувшиеся, опутанные сине-багровыми нитями молний люди, стремительно выгорающие до костей. Вскоре от погонщиков остались лишь изломанные остовы.
– Убрать, – приказал Атиус, разворачиваясь, чтобы уйти.
– Почему? – громко спросил Зирум. – Почему они заразились? Ведь вы осматривали их только недавно.
– Нет, – медленно ответил Атиус. – Я осматривал охранников. А погонщиков…
Все взгляды обратились на эльфа, который беспомощно-затравленно озирался по сторонам, ища поддержки хоть в ком-нибудь, но не находя. Даже Атиус смотрел угрюмо.
– Так это все же ты напустил на нас заразу? – взвизгнул Версум.
Ушастик сделал шаг назад, но его схватило сразу несколько пар сильных рук. Его ударили по лицу, отобрали шпагу и подвели к Атиусу.
– Увы, я напрасно доверился вам, граф, – произнес волшебник.
– Послушайте, – мальчишка старался говорить спокойно и убедительно. – Какой мне смысл заражать ваш отряд?
– А это вы мне скоро расскажете, граф, – улыбнулся маг. – Связать и увести его. Не забудьте про пальцы и глаза. Не сметь! – прикрикнул он, заметив, что охранники порываются продолжить избиение. – Для допроса он нужен мне живым и здоровым. А сейчас я должен снова осмотреть погонщиков.
– Болезнь стала распространяться быстрее! – эльф дернулся так отчаянно, что едва не вырвался из рук воинов. – Проверьте всех, и вы поймете…
Договорить ему не дали. Еще один удар по лицу заставил парня замолчать.
– Построить погонщиков, – приказал Атиус.
Вторичный осмотр выявил еще троих заболевших. Причем приступ накрыл их еще в строю: воины еле успели скрутить орущих и скалящихся людей.
– Ушастый, гад, надеялся, что они нас всех перекусают, – сплюнул Версум, когда бесноватых, стиснутых веревкой и извивающихся, потащили в ратушу, где уже лежали такие же несчастные.
Я коротко кивнула: всегда знала, что эльфам доверять нельзя. Ведь соревнование в стрельбе он выиграл нечестно. Значит, и в другом мог соврать. Очень надеялась, что Атиус сумеет вышибить из мальчишки правду о причинах и главное, способе лечения заразы. И все же, из памяти не шел его крик: «Проверьте всех, и вы поймете…» Меня беспокоила эта фраза. Видимо, и Атиус считал так же, потому что отдал распоряжение:
– Построить охранников.
Но не успели воины встать в одну линию, как новый дикий вопль, разнесшийся над фортом, заставил всех схватиться за оружие. На этот раз звук был настолько визглив, что от него заломило в висках.
– Мулы… взбесились! – выдохнул перепуганный погонщик.
Мы ринулись к каравану, где застали невероятную картину: один из мулов, вырвавшись из связки, напал на погонщика. Казалось невозможным, чтобы животное, обычно спокойное, послушное и неповоротливое, превратилось в злобное чудовище. Мул, словно загнанная лошадь, покрытый шапками пены, истошно визжа, вставал на дыбы и с размаху опускал передние копыта, перенося всю тяжесть своего мощного тела на человека, который неподвижно лежал под его ногами. Он уже раздробил погонщику череп, но все бесновался, снова и снова наступая на него, превращая в кровавое месиво… Кто-то из воинов прекратил это избиение одним ударом меча. Агонизирующий мул рухнул рядом с изуродованным трупом своего хозяина.
Ознакомительная версия.
