— До 1739 года единственными судьями в Англии были мировые судьи, работавшие бесплатно. Им подчинялись так называемые констебли, заданием которых было арестовывать преступников и приводить их в дом мирового судьи для вынесения приговора. Обязанности констеблей по очереди выполняло все мужское население общины. Тот, кто не хотел служить констеблем, мог нанять представителя, который выполнял эту работу вместо него.
— Прекрасная система! — с сарказмом воскликнула Мария Луиза.
Алиса очень удивилась, поняв, что венка слушает ее рассказ.
— Нужно отметить, что лондонцы были о констеблях невысокого мнения. Они называли этих стражей правопорядка «Чарли» и осыпали их насмешками. Затем появились так называемые «вороловы». Вороловом мог объявить себя каждый, кто задержал подозреваемого и привел его в дом мирового судьи. Если подозреваемого признавали виновным, «воролов» получал денежное вознаграждение, размер которого зависел от меры наказания, назначенной судьей, — чем строже она была, тем больше денег доставалось «воролову».
Алиса пробежала глазами следующую страницу.
— Дай-ка угадаю. Многие «добропорядочные» горожане были не против увеличить свои доходы таким несложным способом, — предположил Фернанд.
— Да, — кивнула Алиса. — Это стало своего рода спортом. Молодых людей подбивали на преступления, а затем тащили их к судье, чтобы получить гонорар. В результате все больше констеблей и «вороловов» объединялись с преступниками и делили награбленное. А к судье приводили ни в чем не повинных людей. Самым известным «вороловом» был Джонатан Уайльд. Говорят, он отправил на виселицу более сотни уличных воров. У него было собственное бюро в Лондоне и прекрасный загородный дом. Он занимался тем, что возвращал ворованные вещи законным владельцам, и заработал на этом приличное состояние.
— И при этом наверняка был хорошо знаком с ворами и скупщиками краденого, — сказал Фернанд.
Алиса кивнула.
— Да, говорят, он был первым, кто организовал преступный мир Лондона. И все же спустя много лет мошенничество Уайльда было раскрыто и его казнили в Тайберне.
Таммо со знающим видом закивал головой.
— Это деревня, которая раньше находилась примерно на углу нынешнего Гайд-парка, возле Мраморной арки. Мы недавно там были. Одно разочарование. От виселицы ничего не осталось.
Алиса строго взглянула на брата.
— Что? — спросил он. — Лучше переходи к сути дела. Какая нам разница, что было давным-давно? Наш Суини начал убивать своих клиентов более пятидесяти лет спустя.
Алиса пролистнула еще пару страниц и продолжила:
— В общем, слушайте. В этой книге говорится, что шумное дело Джонатана Уайльда, слушание которого проходило в 1739 году, повлекло за собой создание «официальных судебных инстанций». Но означает, что мировые судьи больше не могли судить обвиняемых у себя дома. Вскоре был открыт знаменитый полицейский суд на Боу-стрит. Своей известностью суд был обязан основавшему его полковнику Томасу де Вейлу и преемнику де Вейла — писателю Генри Филдингу.
— Писателю? Мне не послышалось? — спросил Таммо. — Жители Лондона доверили борьбу с преступниками какому-то писателю?
Алиса провела пальцем по странице.
— Да, здесь так написано. Я не ошиблась.
Таммо покрутил пальцем у виска.
— Они все с приветом, эти лондонцы.
Алиса кивнула и продолжила:
— Как бы там ни было, этот Филдинг создал из своих констеблей первое полицейское подразделение Лондона. С него входило пятнадцать мужчин, которых называли «ищейками с Боу-стрит».
Филдинг ввел так называемые «розыскные списки» и, похоже, добился больших успехов. Однако «ищейки» тоже получали денежное вознаграждение за пойманных преступников, что стало причиной возрождения старых недоразумений.
— Вот как? Думаешь, мы сможем найти документы по делу Суини на Боу-стрит? — спросил Фернанд, но Алиса его не услышали.
— Удивительно! Вы только послушайте. В начале нашего века Лондон был крупнейшим городом мира, но также городом с самым высоким уровнем преступности. Несколько сотен банд промышляли на берегах Темзы. Половина всех судовых грузов так и не достигала места назначения. По оценкам некоторых экспертов, тридцать тысяч лондонцев — большинство из которых обитали в восточных районах города — зарабатывали на жизнь грабежами. Еще несколько тысяч горожан занимались уличным воровством. Самым юным ворам не было и пяти лет, однако они уже были тщательно обучены уловкам этого ремесла.
— Все это отлично описано Диккенсом, — прервал Алису тоненький голосок. Винсент решил заглянуть к наследникам. — В своем романе «Приключения Оливера Твиста» он рассказывает об одной из лондонских школ карманников. Сам писатель узнал о существовании таких школ в трактире на Саффрон-хилл в Камдене. Дети тренировались с помощью обвешанного колокольчиками пальто, из карманов которого вынимали носовые платки или другие мелкие предметы. Если хотя бы один колокольчик звенел, юный воришка получал хорошую трепку.
— Мы хотели почитать об основании Скотленд-Ярда, — напомнила Мария Луиза и протянула Алисе книгу, раскрытую на нужной странице.
Возможно, у венки не было настроения пересказывать прочитанное. Либо же английский Марии Луизы был не слишком хорош и ей не хотелось, чтобы об этом кто-то узнал.
— Ты когда-нибудь научишься не лезть в дела других и не думать о том, что тебя не касается? — прошипела Дракас, уязвленная проницательностью Алисы.
Фамалия решила, что в будущем ей нужно тщательнее закрывать разум от других. Если Мария Луиза так легко прочла ее мысли, то Лео при желании тоже сможет это сделать, а вампирше этого ни в коем случае не хотелось. Нет, Дракас не должен знать о том, как сильно она страдает! Алиса до сих пор не понимала, почему он отвернулся от нее и излучал такую холодность. Может быть, потому что решил вернуться к Иви? Но и в этом случае, неужели нельзя было остаться друзьями?
Алисе и самой тяжело было представить себе такую картину: она стоит рядом с ними и наблюдает за тем, как Лео целует руку Иви... Нет, вероятно, стоило держаться от него подальше, чтобы боль хоть немного улеглась. Но неужели из-за этого придется потерять и остальных друзей? Это было для Алисы еще одним ударом.
С Иви все ясно, раз уж она решила снова быть с Лео. Но Лучиано? Носферас всегда восторгался Иви. Если ему придется выбирать между ней и Алисой, он наверняка предпочтет дружбу ирландки. Фамалия с благодарностью взглянула на Малколма. Нет, совсем без друзей она не останется!
Алиса заметила, что на губах Марии Луизы промелькнула злорадная усмешка. А ведь Фамалия изо всех сил старалась закрыть свой разум и думала, что ей это удалось. Возможно, ее мысли были слишком очевидными?
