Энн Лу - Ты ждала меня, Заруна? (СИ)

– Что? Даже физическую… близость в контракте оговаривается?! – я резко поперхнулась и смущенно закашлялась.

Мне казалось это дикостью. Зачем оговаривать то, ради чего, по-сути, и заключается этот контракт? Лахрет же поглядел на меня, словно я в детство впала. Ему, наверное, казалось это достаточно элементарным, чтобы удивляться.

– Насколько мне известно, женщинам неприятна близость с мужчинами, - в его голосе читалось замешательство. – Поэтому законом предусмотрена и эта грань отношений мужчин с женщинами. Ты же в курсе… - он озадаченно наморщил лоб.

– Я немного в курсе… но… - я замялась, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее.

Он выровнялся и ошеломленно уставился на меня.

– А разве ты… - он выдержал паузу. – А что ты чувствуешь, когда я касаюсь тебя? Все ли тебе равно? Или…

– Или… - сморщила я лоб и повернула лицо к окну. - Разве ты еще не понял?

Вновь пауза. Лахрет внимательно всматривался в мой профиль, нервно постукивая указательным пальцем по столу.

– Мне сложно это принять.

Я лишь передернула плечами, не желая сейчас настаивать на своих мыслях.

Лахрет завис. Пару раз моргнул. Он давно привык к подобному поведению женщин и усвоил один простой урок: мужчина, когда имеет право, то уже не обращает внимание на равнодушие женщины. Этому учили мальчиков отцы с детства. Просто он получает то, чего хочет, пользуясь своими правами. Женщины никогда не приглашают к себе мужчин. Никогда не хотят их. Мужчины не привыкли получать взаимность. Я правда, слышала, что есть женщины отзывчивые, но их очень мало и поэтому сильный пол особо не питает иллюзий по-поводу них. Они терпеливы, осторожны, добры и ласковы, но настойчивы и решительны. Поэтому, как я поняла, Лахрет и не церемонился со мной. Он просто гнул свою линию, поймав мое согласие и все. Может, он боялся проникать глубже в мои мысли, не желая видеть холод? Я пленительно улыбнулась ему и произнесла:

– Ты же сказал, что я особенная… - мои ресницы игриво дрогнули.

Пусть додумывает сам. Он у меня ведь умный… лучше о таких вещах не буду говорить. Он задумчиво поднес ложку ко рту и прожевал, не сводя с меня задумчиво затуманенных глаз. Что-то неуловимо изменилось в его взгляде. Не приложу ума, что именно…

– А что дальше, после оформления брачного контракта? – я деловито поднесла очередную ложку ко рту.

Лахрет дернул головой, словно отгоняя остатки сна, и ответил:

– Дальше предбрачная ночь. Эмилум.

– Это как?

– Жених проводит ночь возле спящей невесты в присутствии третьего лица. Наблюдает, как она спит. Это, своего рода, тест на самообладание.

– Пфф, - была моя реакция вместо слов. – Не знала!

– Я так понимаю, что ты мало вообще что-либо знаешь, - он ухмыльнулся и принялся жевать очередную порцию, отправленную в рот. – Таков обычай.

–  Ладно, а потом что?

–  На следующий день созываются гости, и во время торжества подписывается составленный ранее договор. Всё. С этого момента мужчина и женщина считаются мужем и женой. Контракт действенен до кончины одного из супругов.

– А разводы есть?

– Развод? – его удивил мой вопрос. – К сожалению, возможен.

– В каком случае?

– В случае измены.

– А такое разве бывает?

– Крайне редко. Со стороны закона предусмотрено наказание виновной стороны в стерилизации и стирании памяти. Он лишается всех материальных благ, которые передаются невиновной стороне, и остается ни с чем. Такого наказания боятся больше, чем огня.

– Ого, как строго!

– Этот опыт мы приобрели вследствие больших трудностей и опасности вымирания из-за того опасного вируса, который лишил женщин женственности… - пожал плечами Лахрет. – Мы поняли, что крепкая семья – залог сильного общества и основа психически здоровой личности.

– А раздельное жительство?

– Это возможно. Но чаще – это наказание для мужчин, чем для женщин, - он иронично ухмыльнулся. - При раздельном жительстве женщина сохраняет все свои законные права, но дети передаются на воспитание родственникам, дабы они не видели ненависти родителей. Прежде всего – это психическое состояние ребенка! – по тону Лахрета видно было, что он полностью одобряет заведенный порядок.

– Рет, - я сделала паузу, желая узнать, как он реагирует на сокращение своего имени. Он тепло улыбнулся. – Скажи, а контракты наездников отличаются?

– Нет. Особо ничем. Но тебе придется в любом случае спать со своей Забавой до наступления ее половозрелости. Это важное отличие. До этого, ты можешь поступать, как желаешь, но законно ночуешь с нею, - он бросил блудливый взгляд в мою сторону и усмехнулся своей особой улыбкой, присущей только ему одному.

В ответ я лишь поджала губы, усердно жуя салат. Он допил сок и отодвинулся от стола, откинувшись на спинку стула. Глаза его скользнули от моего лица вниз и назад. Я густо покраснела, ощутив его мысль. А она была довольно откровенна.

–  Скажи, а интимная жизнь наездницы как сказывается на ниясыти? – я постаралась держать себя в руках, хотя почему-то трусило всю.

–  Положительно.

– Как?

– Ниясыти любят сильные эмоции. Маленькие королевы становятся более чувственными, и, когда приходит ее время, она летит далеко и долго, что гарантирует богатое потомство, - он довольно причмокнул, загоняя остатки пищи в желудок. – Лириту это понравиться.

Сейчас он был похож на сытого кота, объевшегося колбасой и сонно моргающего на весь мир.

– А с чего ты решил, что Забава выберет именно Лирита? – подтрунила я его.

– Так происходит всегда. Выбор наездницы переходит на ниясыть.

– Слушай, а ниры тоже летают? Ну,  в брачный полет?

– Летают. Только потомства не дают. Такова их природа, - я чувствовала кожей его любовный взгляд.

– Ясно… - протянула я. -  А когда ты моей семье будешь званцев посылать?

– Да хоть завтра, - он вальяжно поправил волосы и уронил руку на колено, а вторую руку зацепил за ремень. – Как ты скажешь, так и будет.

– Я подумаю… - хитро улыбнулась я. – Расскажи мне о своей семье. Нужно ли мне с нею знакомиться?

– Отдельно – нет. Ты познакомишься с ними по приезду званцев при заключении контракта. Если о моей семье… - он опустил взгляд и сделал паузу. – Моего отца зовут Барет Ноа. Он сейчас занимает должность министра образования. Он – потомственный чиновник. Мою мать зовут Лахия Ноа. Она дочь Исата Кри, ятгора в отставке, наездника Сиата. Бабушку и его жену звали Роса. Она покинула мир живых, уйдя в последний путь, пять лет назад. У меня еще есть сестра Витария. Она младше меня на двадцать лет и пока еще живет с родителями.