Ознакомительная версия.
Звали друг друга. Звали на помощь. Сыпали проклятиями и ругательствами. Стенали, рыдали, истерили, злорадствовали. Странно было всему этому радоваться, но как только стало ясно, что смысл слов вернулся, от сердца, можно сказать, отлегло. Наполовину. И я поплыл на поиски врача.
Другим словом назвать способ моего перемещения было трудно: коснуться ступнями местного тротуара удавалось через два раза на третий, не чаще. С гребками тоже получалось не очень, больше приходилось отталкиваться от спин, уворачиваться от локтей и отбрыкиваться от коленей. А хуже всего пришлось, когда нужно было из попутного потока пробиваться в другой, как назло текущий по большей части встречным курсом. От неминуемой смерти в жерновах толпы меня спасла только близость переулка, оказавшегося на редкость неоживленным. И тем самым, который я искал.
«Услуги на любой вкус» — зазывала растяжка, трепыхающаяся над головой. Наверное, не врала, но вчитываться в вывески было некогда. Пошив, покрой, на заказ, оптом и в розницу, нужные вещи, мелочи, досуг, интим, прогнозы и предсказания, страхование, сопровождение, консультации… Я вообще правильно иду?
Как ни странно, да. Вот она, родимая. Без витрины, только окно. Занавешенное. И табличка «Семейный доктор» на двери. Остается лишь понадеяться на удачу и…
Постучать? Вряд ли это даст хоть какой-нибудь эффект: внутри звона, стука и причитаний куда больше, чем могу изобразить я. Наверное, потому что там исполнителей, по крайней мере, двое. Значит, надо вламываться без приглашения. И надеюсь, эта дверь податливее, чем гостиничная. Ручка у нее имеется, и, судя по форме и расположению…
Ну да, надо потянуть. В сторону. Как у стенного шкафа.
Я даже растерялся, когда все получилось. А вот два субъекта, нарезающие круги по помещению, даже не взглянули в мою сторону. Потому что были заняты очень важными делами: один, весьма похожий на козла, натурального, с рогами и бородой, сновал от шкафа к шкафу, кидая в большой баул склянки, тюбики и коробочки, а второй, щекастый, с носом, напоминающим пятачок, бегал за первым, истошно голося. Впрочем, козел тоже не хранил молчание, но его реплики почему-то не попадали ни в такт, ни в смысл истерики хряка.
— Все пропало! Все пропало! Столько лет, столько сил, а все ради чего?
— Я тебя вылечу. Обязательно. И себя вылечу.
— Дело всей моей жизни!
— Нужно собраться. Нужно успеть.
— Это заговор! Мамой клянусь!
— Брать только самое ценное. Остальное приложится.
— Они всегда желали нам погибели!
— Расписание рейсов. Надо было учить наизусть, но кто ж знал?
— Я не хочу умирать! Не так! Не здесь! Не сейчас!
Они словно говорили на разных языках. О совершенно разных вещах. Не слушая друг друга. Но меня-то услышат. Должны.
— Пожалуйста.
Карусель не стала двигаться медленнее.
— Пожалуйста!
А вот трогать козла за плечо было ошибкой: развернулся так резко, что свалил меня на пол, себе под ноги. И угрожающе навис. Вместе со своим спутником.
— Мне нужна помощь! Моему другу. Вы ведь врач? Вы лечите? Посмотрите на него, пожалуйста! Просто посмотрите и скажите, что с ним не так.
Бородатая морда приблизилась к моему лицу вплотную, лиловые глаза моргнули, и козел, растягивая слова, бесстрастно констатировал:
— Я его понимаю.
Свинообразный, наклонившийся надо мной с другой стороны, произнес точно то же самое, только с явными нотками ужаса. А потом они оба повернулись друг к другу и проорали в унисон:
— Я тебя понимаю!
— Пожалуйста, помогите. Это срочно. Я думаю, что срочно. Нет, уверен.
— Минутку, минутку, юноша, прежде всего нужно осмотреть вас.
— Это потерпит, доктор! Все, что вы найдете, — только синяки, а от них не уми…
Хотя практическим путем и было установлено, что взаимопонимание между нами существует, сейчас козел отказывался реагировать на любые просьбы: вжал меня в первое попавшееся кресло, придавил ладонью мою голову к спинке и начал водить вокруг чем-то вроде лазерной указки или фонарика.
— Пожалуйста! Вы ведь клятву давали. Давали же?
— Очень интересно. Просто поразительно.
— У меня нет денег, но у моего друга есть. И он оплатит все ваши услуги, как только вы его…
— Кто бы мог подумать, что они еще в ходу?
— Я сделаю все, что хотите, только помогите моему…
— Это удивительно, Орри.
— Это знак судьбы!
— Нет никакой судьбы, ты же знаешь.
— Иши, она есть. И ее очень легко прогневить!
Противно чувствовать себя беспомощным. Еще противнее — зависимым непонятно от кого. Но мне этого козла даже на миллиметр не сдвинуть, только и остается что умолять:
— Пожалуйста…
Давление прекратилось так же внезапно, как и началось: бородатый доктор выпрямился и по-профессорски скрестил руки на груди.
— Уникальный случай. Если бы я еще бредил диссертацией, то непременно…
— Это знак, Иши! Его не изучают, им пользуются!
— Даже тебе не помешало бы иногда кое-что изучать, Орри. Немного умственных усилий могли бы избавить наш бюджет от массы проблем.
— Гений и злодейство несовместны. Не-сов-мест-ны!
— И мы с тобой — яркое тому доказательство.
Я не сразу сообразил, что козел смеется. Наверное, потому, что он делал это, не размыкая губ. Только борода мелко-мелко тряслась. Впрочем, его приятель тоже понял смысл последней фразы с заметным опозданием. А когда понял, надулся и умолк.
— Итак, юноша, теперь, когда акценты расставлены… Что у вас стряслось?
А разве что-то стряслось? Где? С кем? Из головы, стараниями странной парочки, повылетало почти все, кроме…
— Мой друг. Ему плохо. Нужен врач.
Я подумал и повторил то, что почему-то казалось в данный момент особенно важным:
— Денег нет.
— Думаю, это меньшая проблема на повестке нынешнего дня, — успокоил козел и повернулся к хряку. — Говоришь, пользуются знаками?
— В хвост и в гриву, — буркнул тот.
— Тогда не будем отступать от традиций.
Свинообразный уточнил, кажется, начиная понемногу отходить от обиды:
— Контракт?
— Контракт.
Соображать становилось трудно: с каждой минутой мозги шевелились все ленивее, словно в их шестеренки кто-то щедро сыпал песок. А может, это лиловые глаза доктора меня гипнотизировали, когда он склонялся надо мной. Вот прямо как сейчас:
— Мы можем быть полезны друг другу, юноша. Никаких денег, исключительно услуги. Только то, что в ваших силах.
— Я… Все, что угодно. Как хотите. Но быстрее. Можно?
Вместо ответа козел выдвинул ящик стола и начал чем-то шелестеть и звякать. Хряк тоже сунул туда нос, сокрушенно приговаривая:
Ознакомительная версия.
