«Да? И зачем же?..» – хором подумали все присутствующие, не исключая и Дэвида.
– Зачем? – озвучил герцог Ратхар вопрос, незримо повисший над поляной.
– А затем, – важно поднял палец Филлер. – Что не черный он маг, а белый! Такой белый, что белее уже и некуда! Про таких даже в твоих сказках ниче не рассказывают! А чем черный маг от белого или, положим, напротив, белый от черного отличается? Да тем, баран ты долговязый, что не может белый маг по одному хотению силу свою на какое-нибудь дурное дело направить! А в наше-то время разве можно честным-то трудом деньги заработать? А?..
Все присутствующие, исключая Дэвида и Ратхара, хором согласились с тем, что в наше время заработать деньги честным трудом нельзя. Ратхар слушал этот хвалебный монолог с явным недоверием, а Дэвид просто пребывал в тихом шоке. На секунду ему даже стало стыдно, когда он вспомнил, как, пользуясь невидимостью, вытащил пачку купюр из кассового аппарата в Лачжер-тауне.
– Вот в том-то и дело!.. – продолжал вещать Фили. – Потому он и чистил лошадок в конюшне, что иначе белому магу в наше время на кусок хлеба себе заработать никак невозможно!
После такого финального аккорда все присутствующие молчали, наверное, с минуту.
– Чушь! – фыркнул в конце концов герцог.
Филлер махнул рукой: что, мол, дураку доказывать?
Ратхар повернулся к Дэвиду:
– Ты тоже так думаешь? Тоже, как они, считаешь себя белым магом?
– Ну не черным же… – Улыбнувшись, Дэвид пожал плечами.
– А я вот думаю, что ты либо чернокнижник, который прикидывается белой овечкой, либо еще кто-нибудь похуже!..
– Думай сколько влезет, мы тебе не мешаем, – подал голос Янган. – Все, пожрал?.. Алабирк, давай-ка свяжем его на ночь. И рот заткнем… Надоел он мне – сил нет слушать!
– Будь ты белым магом, ты был бы на той стороне, где правда, – сказал герцог Дэвиду в то время, пока ему связывали руки. – И ты бы не служил королю…
– Я никому не служу, – ответил Дэвид. – Кроме себя самого.
– …Открой-ка рот, – сминая в кулаке тряпку для кляпа, ласково попросил герцога Янган.
* * *
Шел восьмой день обратного пути. Вот-вот должны были пересечь границу Ратхаровых владений. Поисковые группы по-прежнему постоянно шатались вокруг. Дэвиду каждую минуту приходилось быть начеку, но становилось ясным, что охотничий запал верных слуг герцога уже не тот, что в первые дни. Дэвид хронически не высыпался, утешая себя тем, что уж в столице он отоспится по-настоящему.
За время пути отряд немного привык к своему пленнику, и даже Талеминка, постоянно вспоминавшая Мелимона, уже не смотрела на герцога с такой ненавистью, как прежде. Ратхару, взяв с него слово, что он не попытается сбежать, предоставили относительную свободу. Естественно, только в те периоды времени, когда рядом не было патрулей. Герцог, в свою очередь, все реже предпринимал попытки уговорить похитителей перейти на свою сторону. Как правило, он просто молчал, почти не обращая внимания на то, что происходит вокруг.
– Вы уничтожаете нашу страну, – сказал он вечером восьмого дня. – Вы не понимаете, что творите.
– Брось! – махнул рукой Родерик. – Ничего с ентим королевством не сделается. Триста лет стояло и еще простоит.
– Даже напротив, – усмехнулся Дэвид. – Мы не ослабляем, а укрепляем королевскую власть.
– Моим пленением?
– Именно.
– Вы полагаете, Обжора – самый подходящий король для Гоимгозара?
– Не знаю. – Дэвид пожал плечами. – Я политикой не интересуюсь. Если он еще на троне – значит, может и дальше править.
– Да при чем тут политика!.. Может, ты и чужеземец, но глаза-то у тебя должны быть!.. Как по-вашему – хорошо у нас люди живут?
– Смотря какие, – заметил Янган.
– Я про большинство говорю. Вот вы, например. – Герцог обвел взглядом всех членов «Последнего союза». – Что, от хорошей жизни в наемники подались?
– Тебя продадим – вот и заживем спокойно. Тихо-тихо, богато-пребогато…
– У каждого своя причина была, – ответил Ратхару старейшина, не поддержав шутки Янгана. – Я, к примеру, до сорока годов в городке одном жил. Кальван городок назывался. Слышал о таком?
– Слышал…
– Во-от… Хороший город был, торговый. Половина города наша, а половина – ваша, человековская. Дружно жили, хотя, бывало, и ссоры случались… Только вот пришли солдаты графа Джермена и сожгли город начисто. Все мои родичи там погибли… Меня тогда не было в Кальване.
– Я слышал, – негромко сказал герцог, – что Джермен вместе со своей свитой был убит на лесной дороге… Говорили, что в тех местах видели вооруженный отряд гномов…
– Во-во, – кивнул Фили. – Тогда мы с Родериком в первый раз и сошлись. На городском пепелище. У брата моего покойного там невеста жила. Ну а я уж давно по миру побродить хотел. Такая у меня натура, что не сидится мне на месте.
– О себе то же самое сказать могу, – усмехнулся Янган. – Ни отца, ни матери не помню. Как от тетки в семь лет сбежал – так и брожу по свету. Я прежде в отряде Диорга Бородача был, но как убили предводителя, так отряд и распался. Тогда мы с Сеоридом и Эттилем с Родериком-то и столкнулись. Они, после того как граф Джермен копыта отбросил, на юге вне закона объявлены были, ну а мы тоже, значит, хотели на север податься…
– Да-а… – потянул Фили. – Охотились тогда за вами – врагу не пожелаю… Не припомнил еще, Янган, где Диорг Бородач свое золото спрятал? Много про то разговоров было, ой много…
– Если б знал, разве я бы стал с вами шататься? – продолжал улыбаться Янган. – Нет… Я бы себе домик купил, а лучше – два… Зажил бы в столице сказочно, вина пил бы самые лучшие, кушал бы с салфеточкой… Все бы мне «здрасти» да «пожалуйста», «будьте любезны» да «что вы, право»…
– …А я всегда свою деревню ненавидела, – подала голос Талеминка. – С самого детства. А как в шестнадцать лет завела мать разговор про то, чтобы выдать меня замуж за соседа-кретина, – все, думаю, пора. Краюху хлеба в мешок, топор и нож – что еще для жизни надо?
– Не страшно было из дома уходить? – спросил Дэвид. – Мало ли что на дороге может с девушкой случиться… Особенно при ваших-то порядках…
– Нет, не страшно, – мотнула головой Талеминка. – Если умеешь за себя постоять – все перенесешь, всему научишься… Что мужчин у меня было много – это верно… и что иногда своим телом приторговывать приходилось – тоже верно… но вот если кто-нибудь меня шлюхой теперь называть станет, того и на нож поставить могу. Ты, Янган, зря улыбаешься… С огнем играешь.
– А я что? – Янган сделал серьезное лицо. – Я молчу…
– Вот видите, – оборвал наступившее молчание голос герцога.
– Что – видите?
