Кроме того, я не знал, что в такой ситуации положено чувствовать. Радость? Вину? Вообще ничего? Сколько ему сейчас лет? Должно быть, около семидесяти. Для прошедшего Азкабан это много — я видел Кэрроу, он был моложе, но выглядел лет на десять старше своего возраста… Не успев хорошенько обдумать все, что лезло мне в голову, я заметил слева от себя движение, обернулся, и на фоне застывшей тусклой абстракции, изображавшей неведомое заклятье, увидел знакомую фигуру, встретить которую здесь ожидал меньше всего.
Какое‑то время мы смотрели друг на друга, потом портрет сказал:
— Я не могу такое пропустить. Увидеть Тейлора после Азкабана… надеюсь, ты не будешь возражать, что у вашего трогательного воссоединения окажется свидетель?
— И много еще собирается свидетелей? — спросил я.
— Полагаю, больше никого, — ответил Снейп. — Твой монах обещал сидеть в своей рамке. Он — существо истерическое, и в такие моменты ему следует быть подальше от всех, чтобы не привлекать ненужного внимания.
Я перевел взгляд на Азкабан.
— Не знаю, что за магия в этой картине, — проговорил я. — Хотя именно так Поттер и попал тогда в Хогвартс — через портрет в доме Аберфорта. Но то была магия Выручай–комнаты, а не человеческое колдовство…
— Проблема в том, что ты относишься к нашему миру как к искусственному, — сказал портрет, — а он такой же реальный, как и ваш. При определенных обстоятельствах из одного в другой можно перейти.
— То есть… — начал я, но портрет усмехнулся:
— Нет, я этого сделать не могу.
— А мы через картину Харальда можем?
— Вы можете перейти. Это мост из одной точки вашего мира в другую, а не вход в наш мир.
Эти "ваш" и "наш" немного меня отрезвили — я то и дело забывал, что говорю не с живым человеком, а с портретом — или, точнее, с жителем другого мира.
— У его картины какое‑то особое свойство?
— У него самого — особое свойство, — ответил Снейп.
Я ждал объяснений, но портрет молчал. Мне было очень интересно узнать больше, однако вытягивать ответы клещами не хотелось, да и времени уже не было — из Азкабана возвращался дракон.
Крылатый ящер только подлетал к утесу, а я уже видел развевающиеся за спиной второго седока длинные волосы с проседью и на секунду подумал о представленном мною образе Тейлора — заросшего дикаря, но дракон сел, всадники спрыгнули на землю, и я мигом позабыл о своем беспокойстве.
В момент, когда Тейлор ступил на камни, я увидел его таким, каким не видел, да и не мог видеть в детстве, поскольку тогда ничего в этом не понимал. Для меня он был просто комендантом Хогсмида, военным советником Риддла, опасным и беспощадным убийцей по мнению своих противников. Я воспринимал его как одну из возможностей испытать свои границы и проявить удаль, не зная, как к нему относятся подчиненные, не умея видеть в нем то, что видели они. Сейчас я понял, какой властью он обладал над людьми, и что те, кто с ним служил, были готовы по его приказу — даже просьбе — сделать всё. Тейлор был идеальным командиром; обретя, наконец, собственную историю и возможность сравнивать, я смотрел на него и завидовал, понимая, что никогда не был и никогда не буду таким, как он.
В кожаном пальто до пят, сохранив за эти годы все свои глаза и конечности, Тейлор походил на капитана пиратского корабля, надолго потерявшегося в небывалых, опасных местах и теперь возвращавшегося обратно в знакомые воды. Черты его лица стали жестче, по нему пролегли глубокие морщины, кожа потемнела и обветрела, словно у настоящего моряка, но назвать его старым было невозможно. Он излучал деятельную энергию, которой хватило бы на несколько человек. Они с Харальдом обнялись на прощание, а потом Тейлор подошел к краю рамы и просто спрыгнул на пол.
Я был настолько ошеломлен, что не обратил внимания на викинга, пропустив момент, когда он открыл картину. Переход с утеса в подвал Хогвартса выглядел таким естественным, будто передо мной висел не холст, а окно в реальное пространство. "Проблема в том, что ты относишься к нашему миру, как к искусственному…" Мне захотелось потрогать полотно, убедиться, что это действительно картина, но Тейлор уже выпрямился, подошел ко мне, широко и искренне улыбаясь, взял за плечи и громко сказал:
— Ну, здравствуй!
Ответить я не успел, ибо в тот же миг он с такой силой меня обнял, что не стоило и пытаться сделать вдох.
— Ты ее принес? — спросил он, отстранившись. Я откашлялся.
— Принес… но здесь не лучшее место, чтобы брать ее в руки.
— Кого это — ее? — напряженно спросил Снейп. Тейлор обернулся.
— Северус! — рявкнул он. — И ты здесь! Тебя я тоже рад видеть. — Он обнял меня за плечи и притянул к себе. — Не соображаешь, о чем речь? Это на тебя не похоже!
Снейп выглядел одновременно потрясенным и недовольным. Как и я, он не ожидал увидеть ничего подобного, однако, зная нас обоих, справедливо подозревал, что одним побегом из Азкабана дело не ограничивается.
— Нам пора, — проговорил я, пытаясь выбраться из железных объятий Тейлора. — У нас мало времени…
— Кого — ее? — повторил портрет, не сводя с него глаз.
— Палочку, старина, — ответил Тейлор, продолжая улыбаться. — Всего навсего.
— Время! — напомнил я, вывернувшись, наконец, из‑под его руки. — Здесь я тебе ее не отдам. Чтобы выйти, превращу в змею — у меня есть змея, иногда я ношу ее с собой, так что вопросов возникнуть не должно… Ты понял?
— Я понял, — миролюбиво кивнул Тейлор. — Как скажешь. Только змеи из меня не получится.
— О, еще как получится… — пробормотал я, доставая свою палочку. Тейлор смотрел на меня с веселым ожиданием, и я вдруг подумал: что если он теперь всегда такой, словно наглотавшийся возбуждающих зелий? Может, Харальд имел в виду это, сказав, что он сумасшедший? Впрочем, нет, он упоминал какие‑то рассуждения… Я произнес заклятье, и через секунду на месте Тейлора возникла змея, коричнево–красный удав с черными кругами на спине. Он был больше метровой Мадими, однако мало кто видел ее в подробностях, так что я поднял удава, сунул под куртку и направился к выходу.
— Почему ты сказал, что здесь не лучшее место ее брать? — требовательно спросил Снейп, следуя рядом со мной из картины в картину.
— Не надо ему здесь колдовать, — буркнул я.
— А что за ритуал вы проводите в Большом зале?
— Обычный ритуал слежения…
— Думаешь, если я портрет, то настолько поглупел, что не достоин твоей правды? — оскорбленно произнес Снейп.
Я остановился.
— Простите. Дурацкая привычка недоговаривать. Ритуал нужен для того, чтобы найти душу Риддла.
Несколько секунд Снейп смотрел на меня, потом зло развернулся и направился к дверям.
— Это правда! — воскликнул я, бросаясь следом. — Поднимитесь наверх, вы сами все увидите!
