Опять недоговорил, а любая правда, оборванная на полуслове, ничем не лучше лжи. Хотя в самом деле неважно, где он родился. Гораздо важнее, где столкнулся с жизнью нос к носу.
Сколько же ему было, когда остался сиротой? Лет семь, а то и меньше? Но тогда он должен был попасть в приют, потому что ещё года полтора после той весны в столицу не пускали приезжих и соответственно никого не выпускали. И как же он, интересно, угодил к «багряным», да ещё успел дослужиться до Золотого звена? Везунчик, должно быть.
— А к чему был весь тот спектакль?
— Который?
— Их ещё и много?
Киф сделал вид, что не заметил мою язвительность:
— Ты про Мейенское дело?
— Да.
— Это был не спектакль.
— А что?
— Вводная лекция, совмещённая с практическими занятиями. Или ты всерьёз думал, что окажешься на новой службе без какой-либо подготовки?
Думал. Все мои беседы с безымянным золотозвенником сводились именно к одиночеству. И единоличию принятия решений.
— За то, что тебя скоропостижно отослали из столицы, приношу извинения, если это поможет. Был занят, поэтому, как только освободился, сразу же…
— А другого наставника найти не могли?
Киф хотел было ответить, причём, судя по выражению взгляда, даже выругаться, но сдержался: то ли считал своё время слишком драгоценным, чтобы кого-то учить, то ли не был до конца уверен в своей подготовленности к роли наставника.
— Дни сейчас такие… Беспокойные. Каждый человек на счету.
Беспокойные? Что-то незаметно. У нас вон, в Доле, вообще тишь да гладь. Если не считать свихнувшегося на подвигах пастуха и полуженщины, которая слишком сильно хотела стать цельной.
Хм. А вдруг эти случаи как-то связаны со словами Кифа? Но если вспомнить рассказы охотника на демонов, нечто подобное происходит всё время. Не знаю, насколько часто, но случается. Или Звенья, подобно мне, сами только-только столкнулись с непонятными и пугающими событиями?
— Из-за демонов?
Длинноносый замер, затаив дыхание.
— Что ты знаешь о демонах?
— Немного. Главное, знаю, что в их присутствии человек меняется.
— Вот-вот. Меняется…
Киф внимательно всмотрелся в мои глаза, потом глубоко вдохнул и, как мне показалось, успокоенно выдохнул.
— В общем, не до тебя было, уж извини.
— А сейчас что случилось?
— Мм?..
— Зачем ты снова здесь, да ещё при полном параде?
— Проездом, хочешь верь, хочешь нет. Собирался воспользоваться порталом.
— И что тебе помешало?
Киф Лефер улыбнулся:
— Ты.
— Чем же? На дороге точно не стоял.
— Да неважно уже, забудь. Давай лучше поговорим о деле, из-за которого ты чуть не лишил Цепь одушевления одного из Звеньев. В чём оно заключается?
Я пододвинул к длинноносому впопыхах оставленную сереброзвенником бумагу. Киф пробежал взглядом по строчкам и пожал плечами:
— Обычное предписание, заверенное получателем.
— Догадываюсь. Но его срок истёк.
— Бывает.
— Если будешь отвечать так же, как тот замусоленный коротышка, твоим костям тоже не поздоровится.
Я не хотел угрожать, но, услышав повторение ещё в первый раз взбесившего меня слова, не смог полностью справиться с яростью. Правда, Киф, в отличие от своего предшественника, не стал задирать нос и кичиться властью, а просто ответил:
— Верю. И хотя между нами разница в возрасте, ещё больше разница в весе, а я не сумасшедший, чтобы биться лбом о стену. Извини, не понимаю, чего ты хочешь.
Да ничего я не хочу! Или всего, но чтобы сразу.
— Моя телохранительница исполнила свои обязательства и заслуживает выхода в отставку.
— Ах вот о чём речь… — протянул длинноносый, задумываясь почему-то не наигранно, а всерьёз.
— Да.
— Достойное пожелание. Очень достойное.
Больше всего я боялся услышать в конце его фразы ненавистное «но», однако обошлось. Правда, рано радовался: у собеседника нашлись для меня другие слова, не менее тревожные:
— Уверен?
— Да.
— А если я скажу, что всё это ты задумал не ко времени?
— У неё на самом деле заканчивается срок службы. Я не вру.
— Да, врать ты умеешь плохо, этого не отнимешь… Но дело не в сроке. Вот кто она для тебя, можешь ответить?
Женщина, которой не место на войне. Только вряд ли Киф ждёт от меня такого ответа.
— Защитница.
— Правильно. Она тебя защищает. Успел увидеть как?
Я вспомнил туман, прорезаемый арбалетными стрелами, невольно передёрнул плечами и кивнул.
— Хорошо, что успел, — заметно обрадовался длинноносый. — Могу заверить, что эта женщина, какой бы беспомощной и неуклюжей ни казалась, способна справиться почти с любым противником, причём выйти из поединка без потерь.
— Знаю.
— И всё равно хочешь отказаться от её услуг?
— Она служила семь лет и имеет право на свободу.
— Ох… — Киф опёрся ладонями о стол. — Пойми, у неё никто не отнимает этой самой свободы! Просто нужно немного подождать.
— А чего ждать-то?
— Смотрителю положен защитник, — отчеканил длинноносый. — А его ещё нужно найти.
— Ну уж если из домашней девочки сумели сделать воина, то настолько ли далеко и долго надо искать?
Киф скривился:
— Ты просто не знаешь, как всё это происходит.
— Так расскажи!
— И я не знаю подробностей, потому что не моё дело создавать защитников, — процедил он сквозь зубы. — Но я доверяю словам людей, которые принимают в этом участие.
— Может быть, зря доверяешь?
Длинноносый опустил ресницы, посмотрел то ли вдаль, то ли на носки своих сапог, потом поднял взгляд на меня:
— А я не могу жить без доверия. И никто не может. Даже ты. Ты поэтому хочешь от неё избавиться? Потому что не доверяешь? Она где-то оступилась? А впрочем… — Он обречённо выдохнул: — Неважно. Если хочешь, всё можно устроить.
— Я не хочу.
Киф удивлённо моргнул, услышав мои слова. Пришлось высказаться более подробно, хотя это оказалось не самым лёгким занятием:
— Не хочу. Я прекрасно понимаю, что она хороша. Верю, что защитит мою жизнь от любой напасти. Но она знает, что отслужила службу, и с каждым днём будет только больше сопротивляться приказам. Я смогу с этим справиться. Думаю, что смогу. Но я не хочу её ломать. Понимаешь?
— Конечно, себя-то сломать гораздо легче. А главное, прощения просить ни у кого не придётся.
Всё верно. Настолько верно, что скулы сводит. То, что мне не одержать победу в споре, стало понятно ещё несколько вопросов-ответов назад, а значит, в моём распоряжении остался всего один способ добиться желаемого. Переупрямить противника. Просто и тупо переупрямить. Хотя с каждой новой минутой упрямство начинало казаться всё большей глупостью. Может, послушать наконец, что умные люди говорят? Ньяна и впрямь не переломится, пару лишних месяцев проведя на непыльной службе, а за это время найдут очередного мученика ей на замену.
Или мученицу. Которая первые годы будет неимоверно счастлива и горда возложенными на неё обязанностями, поскольку ещё не научилась понимать, что происходит. И которая только потом, много позже начнёт исполнять приказы не с воодушевлением, а с покорной обречённостью.
— Срок договора истёк. Она должна стать свободной.
Киф вздохнул:
— Она — да. Это в её праве. А что ты знаешь про себя и свой договор?
Ничего. Ровным счётом ничего. И честно говоря, не желаю знать. Вдруг кошмары будут по ночам донимать?
— Неужели от меня что-то скрыли?
— Угу. — Длинноносый чуть наклонил голову, глядя на меня искоса. — Например, что срока не было и не будет.
— Ты имеешь в виду…
— Ну да. Смотритель назначается пожизненно.
— Звучит как приговор.
— В какой-то мере он самый и есть. Но можешь не переживать. — Киф коснулся кончиками пальцев золотого знака на своём мундире. — Каждый, кто получает такую штуку, тоже движется по жизни дальше либо на ногах и строевым шагом, либо вперёд ногами.
Я хотел было сказать, что будничные трудности Звеньев — не та тема, которую сейчас уместно обсуждать, но тут до меня дошёл весь смысл небрежно обронённой золотозвенником фразы. Пожизненно?! Что же получается, я никогда больше не смогу даже надеяться на лучшее, нежели то, чем меня наделили? Ну и сволочи же!
